внезапно расступаются, я на краю лесного пруда.
Вокруг никого. Звенящая тишина. В застывшей прозрачной воде отражается бирюзовое небо, наискось рассечённое бороздой перистых облаков. Я замираю и долго смотрю на неподвижную гладь.
Очнувшись, вижу на другом берегу девочку с красными волосами.
– Где ты был? – вкрадчивый голос заполняет всё пространство.
Я пытаюсь ответить, но горло сжимается, и не удаётся выдавить ни звука. Она смотрит не мигая, и мне хочется забиться обратно в чащу, но я только отвожу глаза, чтобы не видеть её взгляда.
– Почему ты не приехал ко мне за все эти шесть лет?
Внутри что-то обрывается. Я понимаю, что сказать нечего, и это молчание мне никогда не простится. Мгновения невыносимого безмолвия растягиваются и падают, бесшумно и безвозвратно растворяясь в удушливой пустоте.
– Траа-та-та! – Осколками эха лопается хрустальная тишина.
Я вздрагиваю, оборачиваюсь и вижу Дятла. Вывернув шею, он смотрит на меня, потом на неё.
– Я боялся, Майя, – шепчу я. – Я боялся.
Дятел срывается с ветки, шумно хлопая крыльями, проносится над водой и исчезает за кронами деревьев. Я снова вздрагиваю, выныриваю из беспамятства и у изголовья, средь похабных надписей и разухабистой настенной живописи, различаю строки, косо выцарапанные по масляной краске:
манит в далёкие дали, гонит к бредовой мечте, жаждой изменчивой память, глухо урчит в пустоте.
зверь истощён и изранен, странно, так часто во снах падают с гор великаны на журавлиных ногах.
Пока меня тащат по коридору, наваливается безжалостная действительность в виде жёсткой депрессухи, свойственной кокаиновым отходнякам, раскалывающей череп головной боли, пошатывающихся передних зубов и остальных прелестей, довершающих похмельную икебану. В памяти всплывают обрывки вчерашних событий, вспоминается разбитый Challenger и становится окончательно тошно.
Стены окрашены мутно-серой краской, как нельзя лучше гармонирующей с общей атмосферой. Останавливаемся. Охранник, раздражённый моей спотыкающейся походкой, толкает внутрь и захлопывает дверь тесной комнаты. Я пытаюсь собраться с мыслями перед допросом, но в голову во всех смачных подробностях лезут картины предстоящего знакомства с сокамерниками.
Дверь распахивается, я вздрагиваю, поднимаю воспалённые глаза, но вижу не следователя в полицейской форме, а Ариэля.
– Я внёс залог, – постояв на пороге, он тяжело опускается на стул напротив. – Поехали работать. Адвокаты со всем разберутся.
Как только до меня доходит суть его слов, внутри всё переворачивается и вместо облегчения я остро ощущаю, как нестерпима была сама мысль о возвращении за решётку. Я облизываю разбитые губы и стараюсь придать голосу твёрдый тон:
– Но мы едем работать. Работать, а не подделывать результаты.
Ариэль криво усмехается, рассматривая мою одежду, разодранную в ходе загула и контакта с органами правопорядка.
– Хотел бы подделывать, – устало произносит он, – обошёлся бы без тебя.
Осунувшееся лицо и сизо-лиловые круги под глазами свидетельствуют об очередной бессонной ночи. Помедлив, Ариэль встряхивается всем телом и поднимается.
Я остаюсь один. Страх сменяется заторможенной апатией. Чувство общей потерянности и неприкаянности обретает новую, ещё не знакомую глубину. Кажется, этот добавочный объём пустоты и есть та самая свобода, которую я всегда воспевал.
Меня ведут оформлять документы, снимают отпечатки, возвращают телефон и ключи от разбитой машины. На выходе из участка я останавливаюсь, жмурясь от яркого солнца, и замечаю вчерашнего мордатого мента, который, закуривая и тоже щурясь, поглядывает на меня. Я инстинктивно запускаю руки в карманы и запоздало вспоминаю, что сигарет нет.
Угадав смысл моих бестолковых действий, он помахивает раскрытой пачкой. Я беру сигарету, с удовольствием затягиваюсь и, выпуская дым, смотрю на этого ухмыляющегося типа уже почти по-братски, но тут телефон издаёт сигнал входящего сообщения. Я киваю блюстителю порядка, на ходу выуживаю мобильник и читаю:
где тебя носит, Челленджер? я отменила билет.
THE END
Владимиру Клюзнеру – крылатость, эстетика, антураж; Елене Коркия – самобытность и чёртнамнебратство; Светлане Боярской – тонкие материи и беззаветность; Илье Рабиновичу – риторика, стилистика, деформация сознания; Елене Шабалиной – лингвистический жемчуг и реновация романа; Евгению Ковалю – советнику по широчайшему кругу вопросов; Елене Тюль – тюльность и поддержка; Евгении Гадас – потусторонность, буддизм, неистовство; Шурику a.k.a. Шурик С Приветом – драма, динамика, бытовой реализм; Ире Шустерман – эксцентричность и графический дизайн; Наташе Филипповой – полемика, азарт, брейнсторминг; Юлии Олеговне Польчин – астрофизика и лунные слоны;
а также пани Александре Сашневой (Алыч) и ВСЕМ, принявшим участие в создании романа.
За неоценимый вклад в русскую литературу.
Роман никак не рекламируется, его судьба в ваших руках. Единственными способами продвижения этой книги будут отзывы в библиотеках и размещение ссылок на мой сайт https://yanross.net в соцсетях и других интернет-ресурсах самими читателями.
Ян Ross
Вокруг никого. Звенящая тишина. В застывшей прозрачной воде отражается бирюзовое небо, наискось рассечённое бороздой перистых облаков. Я замираю и долго смотрю на неподвижную гладь.
Очнувшись, вижу на другом берегу девочку с красными волосами.
– Где ты был? – вкрадчивый голос заполняет всё пространство.
Я пытаюсь ответить, но горло сжимается, и не удаётся выдавить ни звука. Она смотрит не мигая, и мне хочется забиться обратно в чащу, но я только отвожу глаза, чтобы не видеть её взгляда.
– Почему ты не приехал ко мне за все эти шесть лет?
Внутри что-то обрывается. Я понимаю, что сказать нечего, и это молчание мне никогда не простится. Мгновения невыносимого безмолвия растягиваются и падают, бесшумно и безвозвратно растворяясь в удушливой пустоте.
– Траа-та-та! – Осколками эха лопается хрустальная тишина.
Я вздрагиваю, оборачиваюсь и вижу Дятла. Вывернув шею, он смотрит на меня, потом на неё.
– Я боялся, Майя, – шепчу я. – Я боялся.
Дятел срывается с ветки, шумно хлопая крыльями, проносится над водой и исчезает за кронами деревьев. Я снова вздрагиваю, выныриваю из беспамятства и у изголовья, средь похабных надписей и разухабистой настенной живописи, различаю строки, косо выцарапанные по масляной краске:
манит в далёкие дали, гонит к бредовой мечте, жаждой изменчивой память, глухо урчит в пустоте.
зверь истощён и изранен, странно, так часто во снах падают с гор великаны на журавлиных ногах.
Эпилог
Свобода – это когда нечего терять.Разбуженный резким окриком, озираюсь, не понимая, где нахожусь, но меня снова одёргивают, громко и нещадно коверкая мою фамилию. Спускаясь по лестнице, чуть не падаю, задеваю спящего снизу здоровенного мужика, который приоткрывает глаза и смотрит мутным, тяжёлым взглядом.Дженис Джоплин
Пока меня тащат по коридору, наваливается безжалостная действительность в виде жёсткой депрессухи, свойственной кокаиновым отходнякам, раскалывающей череп головной боли, пошатывающихся передних зубов и остальных прелестей, довершающих похмельную икебану. В памяти всплывают обрывки вчерашних событий, вспоминается разбитый Challenger и становится окончательно тошно.
Стены окрашены мутно-серой краской, как нельзя лучше гармонирующей с общей атмосферой. Останавливаемся. Охранник, раздражённый моей спотыкающейся походкой, толкает внутрь и захлопывает дверь тесной комнаты. Я пытаюсь собраться с мыслями перед допросом, но в голову во всех смачных подробностях лезут картины предстоящего знакомства с сокамерниками.
Дверь распахивается, я вздрагиваю, поднимаю воспалённые глаза, но вижу не следователя в полицейской форме, а Ариэля.
– Я внёс залог, – постояв на пороге, он тяжело опускается на стул напротив. – Поехали работать. Адвокаты со всем разберутся.
Как только до меня доходит суть его слов, внутри всё переворачивается и вместо облегчения я остро ощущаю, как нестерпима была сама мысль о возвращении за решётку. Я облизываю разбитые губы и стараюсь придать голосу твёрдый тон:
– Но мы едем работать. Работать, а не подделывать результаты.
Ариэль криво усмехается, рассматривая мою одежду, разодранную в ходе загула и контакта с органами правопорядка.
– Хотел бы подделывать, – устало произносит он, – обошёлся бы без тебя.
Осунувшееся лицо и сизо-лиловые круги под глазами свидетельствуют об очередной бессонной ночи. Помедлив, Ариэль встряхивается всем телом и поднимается.
Я остаюсь один. Страх сменяется заторможенной апатией. Чувство общей потерянности и неприкаянности обретает новую, ещё не знакомую глубину. Кажется, этот добавочный объём пустоты и есть та самая свобода, которую я всегда воспевал.
Меня ведут оформлять документы, снимают отпечатки, возвращают телефон и ключи от разбитой машины. На выходе из участка я останавливаюсь, жмурясь от яркого солнца, и замечаю вчерашнего мордатого мента, который, закуривая и тоже щурясь, поглядывает на меня. Я инстинктивно запускаю руки в карманы и запоздало вспоминаю, что сигарет нет.
Угадав смысл моих бестолковых действий, он помахивает раскрытой пачкой. Я беру сигарету, с удовольствием затягиваюсь и, выпуская дым, смотрю на этого ухмыляющегося типа уже почти по-братски, но тут телефон издаёт сигнал входящего сообщения. Я киваю блюстителю порядка, на ходу выуживаю мобильник и читаю:
где тебя носит, Челленджер? я отменила билет.
THE END
Благодарности
Огромное спасибо:Владимиру Клюзнеру – крылатость, эстетика, антураж; Елене Коркия – самобытность и чёртнамнебратство; Светлане Боярской – тонкие материи и беззаветность; Илье Рабиновичу – риторика, стилистика, деформация сознания; Елене Шабалиной – лингвистический жемчуг и реновация романа; Евгению Ковалю – советнику по широчайшему кругу вопросов; Елене Тюль – тюльность и поддержка; Евгении Гадас – потусторонность, буддизм, неистовство; Шурику a.k.a. Шурик С Приветом – драма, динамика, бытовой реализм; Ире Шустерман – эксцентричность и графический дизайн; Наташе Филипповой – полемика, азарт, брейнсторминг; Юлии Олеговне Польчин – астрофизика и лунные слоны;
а также пани Александре Сашневой (Алыч) и ВСЕМ, принявшим участие в создании романа.
За неоценимый вклад в русскую литературу.
*
Спасибо за ваше время и интерес, проявленный к этой книге. Ваше внимание очень ценно для меня, поскольку прочитанное произведение – лучшая награда для автора.Роман никак не рекламируется, его судьба в ваших руках. Единственными способами продвижения этой книги будут отзывы в библиотеках и размещение ссылок на мой сайт https://yanross.net в соцсетях и других интернет-ресурсах самими читателями.
Ян Ross