есть какой-то важный вопрос. Разве не так?
— Конечно. Но так делают все взрослые.
— Моя мама только так и говорит, — сказала Мэри.
А другие дети кивнули и задумались над тем, не стоит ли всем родителям вернуться в школу и отучиться от плохих мыслей.
— Садись, Джонни, и мы начнём обучаться хорошим вещам, и не будем беспокоиться о том, что у взрослых бывают плохие мысли. Ах, да, — сказала она, усевшись на своё место и лучась счастьем, — у меня есть замечательный сюрприз для вас. Вы все остаётесь ночевать здесь, с нами. У нас есть прекрасная комната с кроватями и много еды, и мы все будем рассказывать истории, и чудесно проведём время.
— О, здорово, — ответили дети.
— А можно не ложиться до восьми часов? — спросила Мэри, затаив дыхание.
— Ну, так как это наш первый новый день, мы все задержимся до половины девятого. Но только если вы обещаете сразу же после этого отправиться спать.
Все дети обещали. Они были очень счастливы. Дженни сказала:
— Но сначала мы должны помолиться. Перед тем, как идти спать.
Новая Учительница улыбнулась ей.
— Конечно. Возможно даже, нам стоит помолиться сейчас. В некоторых школах есть такой обычай. — Она задумалась, а все продолжали на неё глядеть. Тогда она сказала:
— Давайте молиться. Но молиться о чём-нибудь очень хорошем. О чём мы должны молиться?
— О том, чтобы благословить маму и папу, — тут же сказал Дэнни.
— Это хорошая идея, Дэнни. А мне вот что пришло в голову. Давайте молиться о конфетах. Это удачная мысль, согласны?
Все с радостью кивнули.
И вместе со своей Новой Учительницей все закрыли глаза и сложили руки, и стали молиться о конфетах.
Новая Учительница открыла глаза и разочарованно посмотрела вокруг.
— Но где же наши конфеты? Бог видит всё и везде, и если мы молимся, Он отвечает на наши молитвы. Разве это не правда?
— Я множество раз молился о щенке, но так его и не получил, — промолвил Дэнни.
— Может быть, мы молимся недостаточно сильно. Наверно, следует встать на колени, как это делают в церкви.
Тогда Новая Учительница встала на колени, и все дети встали на колени и молились очень, очень сильно. Но конфет по-прежнему не было.
Новая Учительница была разочарована, и поэтому дети — тоже. Тогда она сказала:
— Возможно, мы используем неправильное имя. — На мгновение задумалась, а затем продолжила: — Вместо того, чтобы говорить «Бог», давайте скажем «Наш Вождь». Давайте помолимся Нашему Вождю о конфетах. Давайте помолимся очень сильно, и не будем открывать глаз, пока я не скажу.
Тогда дети крепко закрыли глаза и стали молиться изо всех сил, и, пока они молились, Новая Учительница достала конфеты из кармана и тихо положила по одной на парту каждому ребёнку. Она не заметила, что Джонни — единственный из всех детей — наблюдал за ней сквозь полуприкрытые глаза.
Затем она тихо вернулась к своему столу, и молитва закончилась, и дети открыли глаза, и увидели конфеты, и были вне себя от восторга.
— Я теперь всё время буду молиться Нашему Вождю, — взволнованно сказала Мэри.
— Я тоже, — сказала Хильда. — А можно съесть конфеты Нашего Вождя сейчас, учительница?
— О, разрешите, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
— Итак, Наш Вождь ответил на ваши молитвы, правильно?
— Я видел, как вы положили конфеты нам на парты! — взорвался Джонни. — Я ВИДЕЛ ВАС… Я не закрыл глаза и видел вас. Конфеты были у вас в кармане. Это не молитва дала нам их. ВЫ их положили!
Все дети в ужасе взглянули на него, потом на свою Новую Учительницу. Она стояла перед классом и встретилась взглядом с Джонни, а затем — с остальными.
— Да, Джонни, ты совершенно прав. Ты очень, очень умный мальчик. Дети, это я положила конфеты на парты. Теперь вы знаете, что не имеет значения, кого вы просите, для кого вы закрываете глаза и кому вы «молитесь» — Богу или ещё кому-нибудь, даже Нашему Вождю — никто не даст вам ничего. Только другой человек. — Она посмотрела на Дэнни. — Бог не даст тебе щенка, как бы ты ни хотел. Но если ты будешь упорно работать, это сделаю я. Только я или кто-либо такой, как я, может ДАТЬ что-то. Молитва же Богу или ещё кому-нибудь или чему-нибудь — это пустая трата времени.
— Тогда не надо молиться? Мы не должны читать молитвы? — Дети озадаченно смотрели на неё.
— Можете, дети, если хотите. Если этого хотят ваши папы и мамы. Но мы все знаем — и вы и я — что это ничего не значит. Это будет нашим секретом.
— Мой папа говорит, что это неправильно — иметь от него секреты.
— Но у него же есть секреты, которые он доверяет твоей маме, а не тебе, верно?
Все дети кивнули.
— Значит, нет ничего страшного в том, чтобы и у вас были какие-то секреты от взрослых, так ведь?
— Я люблю секреты. У Хильды и у меня есть уйма секретов, — добавила Мэри.
Новая Учительница сказала:
— Мы собрались для того, чтобы вместе создать массу замечательных секретов. Можете съесть свои конфеты, если хотите. И поскольку Джонни оказался самым умным, я полагаю, что мы должны назначить его старшим учеником на всю неделю, согласны?
Все с удовольствием кивнули, каждый засунул конфету в рот и с восторгом жевал. Джонни жевал конфету, и его переполняла гордость. Он решил, что ему очень нравится учительница. Потому что она говорит правду. Потому что она была права насчёт страха. Потому что она была права насчёт Бога. Он множество раз молился о чём угодно, и никогда ничего не получал, и даже когда как-то раз он действительно получил коньки, то знал, что на самом деле просто папа услышал его, и положил их ему под кровать на день рождения, и притворился, что ничего об этом не знает. А Я-ТО ВСЕГДА УДИВЛЯЛСЯ, ПОЧЕМУ ОН НЕ СЛУШАЛ, И ВЕЧНО ЕГО НЕ БЫЛО РЯДОМ, подумал он.
Джонни, довольный, откинулся назад и принял решение усердно работать и слушаться, и не позволять себе, чтобы у него появлялись такие неправильные мысли, какие были у папы.
Учительница ждала, пока дети закончат есть конфеты. Так обучали её, и она знала, что будет добросовестно учить своих детей, и что они вырастут хорошими гражданами. Она взглянула в окно, на солнце, взошедшее над землёй. Это была хорошая земля, обширная. Земля, где можно свободно дышать. Но на душе было тепло не от солнца, а от мысли, что во всей школе и по всей стране всех детей, всех мужчин и всех женщин воспитывали в одних и тех же убеждениях, лишь варьируя одну и ту же процедуру. Каждого — в своей возрастной группе. Каждого — в соответствии с его нуждами.
Она взглянула на часы…
Было 9:23.