мальчики и девочки. Разве вам нужен знак для напоминания?

— А что обозначает «НАПОМИНАТЬ»? — спросила Мэри.

— Это значит — сделать так, чтобы вы помнили. Помнили, что все вы — хорошие мальчики и девочки.

Дети подумали об этом и закивали головами.

Джонни поднял руку.

— Это наш флаг, — ожесточённо сказал он. — Мы всегда клянёмся.

— Да, — сказала Новая Учительница. — Он очень симпатичный. — Какое-то время она смотрела на него, а затем продолжила: — Я бы хотела взять кусочек его. Если это так важно, я думаю, у каждого должна быть часть флага, так ведь?

— У меня дома есть маленький, — сказала Мэри. — Я могла бы принести его завтра.

— Спасибо, дорогая Мэри, но я хотела маленький кусочек именно этого, потому что он — особенный, наш, в нашей классной комнате.

Тогда Дэнни сказал:

— Если бы у нас были ножницы, мы могли бы отрезать маленький кусочек.

— У меня есть ножницы дома, — сказала Мэри.

— Они лежат в столе мисс Уорден, — сказал Брайан.

Новая Учительница нашла ножницы, а затем стали решать, кому отрезать кусочек, и Новая Учительница сказала, что, поскольку сегодня день рождения Мэри («ОТКУДА ОНА ЭТО ЗНАЕТ?» — в благоговейном страхе спросила себя Мэри), это разрешается именно ей. И тогда решили, что лучше всего, если кусочек будет у каждого. Флаг особенный, подумали дети, так что, если у вас есть его кусок, это лучше, чем просто смотреть на сам флаг, потому что кусок можно держать в кармане.

В общем, дети изрезали флаг, и очень гордились тем, что у каждого из них была какая-то часть его. Вот только флагшток теперь был голым и нелепым.

И бесполезным.

Дети поразмышляли, что делать с ним, и решили: лучше всего выбросить его из окна. Они взволнованно наблюдали, как Новая Учительница открыла окно и позволила им вышвырнуть флагшток на игровую площадку. И восхищённо закричали, когда он упал на землю и остался лежать. Они начинали любить эту странную Новую Учительницу.

Когда они вернулись обратно на свои места, Новая Учительница сказала:

— Ну, прежде чем мы начнём наши занятия, может быть, у вас есть какие-то вопросы, на которые вы хотите получить ответ. Спрашивайте меня о чём угодно. И, думаю, будет только справедливо, если и я вас кое о чём спрошу?

Мэри произнесла, помолчав:

— Мы никогда не спрашивали нашу настоящую учительницу НИ О ЧЁМ.

— Вы всегда можете спросить меня о чём угодно. Это будет справедливо. И по— новому. Попробуйте.

— Как вас зовут? — спросил Дэнни.

Она сказала им своё имя, и звучание его было приятно.

Мэри подняла руку.

— Почему вы носите эту одежду? Она… ну… вообще похожа на форму медсестёр.

— Мы считаем, что учителя должны быть одеты одинаково. Тогда вы всегда будете знать, что это — учитель. Она красивая, лёгкая и хорошо гладится. Нравится ли вам цвет?

— О, да, — сказала Мэри. — И глаза у вас тоже зелёные.

— Если вы хотите, дети, то вас ожидает сюрприз — у всех у вас будет такая ​​форма. Тогда не придётся беспокоиться о том, что каждый день одевать в школу. И все будут выглядеть одинаково.

Дети беспокойно зашевелились на своих местах. Мэри сказала:

— Но это будет дорого, и моя мама не захочет тратить деньги, а то надо покупать еду, а еда доро… Ну, то есть, это стоит кучу денег.

— Вам её выдадут. Как подарок. Не придётся беспокоиться о деньгах.

Джонни сказал:

— Я не хочу так одеваться.

— Ты не обязан принимать подарок, Джонни. Не должен это делать просто потому, что другие дети хотят носить новую одежду, — сказала Новая Учительница.

Джонни вжался в спинку стула. Я НИКОГДА НЕ БУДУ НОСИТЬ ЭТУ ОДЕЖДУ, сказал он себе. МЕНЯ НЕ ВОЛНУЕТ, ЕСЛИ Я БУДУ ОТЛИЧАТЬСЯ ОТ ДЭННИ, ТОМА И ФРЕДА.

Тогда Мэри спросила:

— Почему наша учительница плакала?

— Скорее всего, она просто устала и нуждается в отдыхе. У неё будет длительный отдых. — Она улыбнулась им. — Мы считаем, что учителя должны быть молодыми. Мне девятнадцать лет.

— А война закончилась? — спросил Дэнни.

— Да, Дэнни, разве это не замечательно? Теперь все ваши папы скоро вернутся домой!

— А мы победили или проиграли? — спросила Мэри.

— Мы — а это и ты, и я, и все мы — мы победили.

— О!

Дети радостно откинулись на спинки стульев.

Тогда ненависть Джонни выплеснулась наружу.

— Где мой папа? Что вы сделали с моим папой? Где мой папа?

Новая Учительница встала со своего места и прошла по всей комнате, и детские глаза следовали за ней, а Джонни стоял, и колени его тряслись. Она усадила его и положила ему руки на плечи, и плечи его тряслись так же, как и колени.

— Он будет учиться в школе. Некоторые взрослые должны посещать школу так же, как и дети.

— Но они забрали его, а он не хотел идти. — Джонни чувствовал подступающие слёзы и пытался загнать их обратно.

Новая Учительница мягко коснулась его, и он почувствовал запах молодости и чистоты, и это было не похоже на дом Джонни, где пахло затхлостью и какой-то грязью.

— Он ничем не отличается от всех вас. Порой ВЫ не хотите идти в школу. Со взрослыми — то же самое, как и с детьми. Хочешь увидеться с ним? Через несколько дней у него будут каникулы.

— Мама сказала, что папа ушёл навсегда! — недоверчиво посмотрел на неё Джонни. — У него будут каникулы?

Новая Учительница рассмеялась.

— Она ошибается, Джонни. Ведь у каждого, кто ходит в школу, есть каникулы. Это справедливо, ведь так?

Дети поворачивались, перешёптывались, переглядывались. И Джонни сказал:

— Так я могу увидеться с ним?

— Конечно. Просто твой папа должен ненадолго вернуться в школу. У него были некоторые странные мысли, и он хотел, чтобы другие взрослые тоже верили им. А это неправильно — хотеть, чтобы другие верили неправильным мыслям, разве нет?

— Ну — нет, я думаю, нет. Но мой отец никогда не думал ничего плохого.

— Конечно, Джонни. Я сказала — НЕПРАВИЛЬНЫЕ мысли, а не ПЛОХИЕ мысли. Ничего удивительного в этом нет. Но разве не следует подсказывать взрослым правильные мысли, когда они думают неверно? Как ты думаешь?

— Ну да, — сказал Джонни. — Но какие неправильные мысли у него были?

— Просто некоторые мысли взрослых являются старомодными. И всё это мы будем изучать в классе. Тогда мы сможем поделиться знаниями, и я смогу учиться у вас так же, как и вы — у меня. Согласны?

— Ну да. — Джонни посмотрел на неё с недоумением. — У моего отца не могло быть неправильных мыслей. Просто не могло… Или могло?

— А не бывало ли так, что ты хотел поговорить со своим папой о чём-то очень важном, а он отвечал: «Не сейчас, Джонни, я занят», или: «Мы поговорим об этом завтра»? Это плохая мысль — не обращать на вас внимания, когда у вас