визгливый фальцет – Ты какого хрена тут устроил? Кто убирать это все будет? Я? Я тебе не дом-работница! Не уборщица какая-то! Нахрен ты мне вообще сдался?…

Импотент! Весь разваливаешься! Руки все исколоты! И жалости к тебе никакой уже не осталось. Боже, какая гадкая у тебя жизнь. Ничтожество… Ты за квартиру когда платил?

Она вдруг подняла взгляд вверх.

Твою мать, опять свет включен – нахрена? – она щелкнула выключателем и раскаленная лампа погасла.

– Ты помнишь сколько мне должен? Я одна за твою безответственность платить не буду. Знаешь сколько тот аборт стоил?

Лежащий скупо ухмыльнулся, девушка этого не заметила.

– Боже, о чем ты думаешь? Явно не о работе. Когда у тебя в последний раз были деньги?

Она сурово прошагала к нему.

– Посмотри на меня! Слышишь?

Одержимый повернул голову к нависшей над ним суровой девушке

.

– После того раза, кажется, понадобится еще один аборт. Слышишь?!

Лицо девушки скуксилось, по щеками скатились слезы.

– Слышишь?!

Девушка скрыла свое лицо под ладонями и отвернулась, вздрагивая плечами. Бесноватый даже крякнул от ухмылки.

– От тебя не добиться никакой помощи!

Девушка начинает нервозно ходить по квартире.

– Ты только бардак и наводишь. Тебе это нравится? Нравится, да?!

Она берет стул и опрокидывает его. Рыжая голова настороженно поднимается.

– Так давай я доставлю тебе удовольствие!

Она одним движением сметает все предметы с письменного стола. Книги, статуэтки, чашки, компьютер без лишней скромности летят на пол.

Снизу глухо раздалось:

– Вы вообще там сдурели?!

Одержимый привстал и повернулся к ней. Его взгляд казался обеспокоенным.

– Что, ожил? Ну так давай, помогай!

Она взялась за старую лакированную тумбочку.

Бесноватый поднялся как раз к тому моменту, когда тумбочка громко рухнула на обшарпанный пол.

Он опустил на девушку свой рассвирепевший взгляд. Красные глаза, сами по себе выражавшие природную ярость, пугающе выпучились. Она испуганно сжалась. Одержимый был готов броситься на нее, но в коридоре открылась чья-то дверь. Он моментально стал похож на мраморную фигурку.

Голова повернулась – взгляд замер на двери.

Момент тишины, нарушавшийся лишь настырным шипением телевизора за стенкой.

Бесноватый посмотрел на девушку. Ее удивленный взгляд все это время не отрывался от него.

Он аккуратно направился в сторону двери. В коридоре, казалось, было тихо. С неестественной осторожностью одержимый прокрался к куртке лежащей на разбитом зеркале. Нагнувшись за ней, в осколках он увидел свои два красных глаза. Будто сплетенные из красных волокон, как шарики шерсти, они вцепились в свое отражение кошачьими когтями. Что-то человеческое в них пробудил страх. Кровавая капелька выпала из правого глаза на осколки.

– Ты что? – прошептал женский голосок.

Бесноватый опомнился. Взяв куртку, он подошел к двери, прижавшись к ней и тихонько повернул ручку. Он даже не посмотрел на девушку, оставшуюся в комнате.

– Куда ты идешь? – через силу выдавила из себя девушка.

Он прикрыл дверь.

Взглянув направо, он увидел как из темноты прихожей вырисовывается окруженный светом коренастый силуэт, держащийся за ручку двери. Как только округлая голова и широкие плечи силуэта шевельнулись, бесноватый одним рывком подскочил к двери в противоположной стороне коридора. Посопротивлявшись немного, она открылась и выпустила одержимого в подъезд. Холодный запах рвоты встретил его…

Немного постояв, он натянул облезлую черную куртку из кожзама. Как не пытался бесноватый застегнуть ее, молния никак не поддавалась. Он с ненавистью дергал волчек и, наконец, прекратив безнадежные попытки, яростно лягнул задестоящую дверь своей тяжелой ногой. Шлепок многократно отразился от стен…

Он испуганно повернулся. Пыльный след ботинка приклеился к потрескавшейся коже. Он посмотрел на него и разозлился еще больше, на этот раз, кажется, на себя.

– Да какого хрена?! Что со мной, падлы?! – волнистым эхом разошлось по лестнице.

Лампочка ввинчинная прямо в стену замигала.

Одержимый поднял ногу и оставил очередную печать своей злобы на дряблой двери. Затрещав, лампочка визгливо лопнула.

Стало достаточно темно, чтоб видеть только тонкую полоску света между дверьми лифта.

Бесноватый подошел к ней и вслепую полапав стену наткнулся рукой на кнопку вызова. Двери тут же злобно разъехались, выпустив свет из кабины наружу. Он шагнул внутрь.

На одной из трех стен, оперативно очищенных от следов утренних шалостей, висела панель с кнопками, по которым вошедший немедля начать стучать кулаком. Спустя несколько ударов двери сошлись вместе. Несколько кнопок на панеле горело. Лифт крякнул и пошел вниз.

После того, как лифт отрезал одержимого от остального пространства, его теснота нагло расширилась и стала давить на пассажира. Жужжание и гул из шахты заставляли кабину вибрировать. Находящемуся там могло показаться, что он внутри перевернувшегося гроба, летящего к чертям в преисподнюю.

Лифт стал трястись. Одержимый вжался в угол и стал колотить по панели – может бес внутри него решил, что он проехал свой круг ада?..

Кабина остановилась, а бесноватого по инерции притянуло к полу, на котором все-таки оставались биологические улики утреннего происшествия.

– Что за дерьмо?

Он поднялся, втиснувшись руками между двумя стенками.

Кабина стояла посреди шахты. Лишь на уровне головы рыжего беса в щелку между дверьми было видно замызганную плитку пола.

– Какого хрена?! – прорычал бесноватый – Как меня уже все достало! – он произвел серию ударов по кнопкам.

– Слушаю вас – прошуршал радийный голос из под дырочек на панели.

– Что это? – настороженно спросил одержимый.

– Что именно? Выражайтесь точнее!

– Твою мать! Тебе что надо?– он уставился на динамик, завязавший с ним диалог.

– Разговаривайте спокойней. Наш разговор не в моих интересах – шипение динамика проявляло черты мужского монотонного голоса.

– Пошел ты, дрянь!

– И тебе того же, придурок.

– Падла, не зли меня. Ублюдок! Дерьмо!

Последние слова одержимого поглотила тишина.

– Дрянь.

Он плюнул в динамик.

Лифт все стоял.

Бесноватый тоже стоял – с закрытыми глазами и напряженным лицом.

– Какое же все это дерьмо! Это невыносимо!

Лампа сверху заверещала. Свет стал прерывистым.

Кабина начала дребезжать.

Со звериным ревом одержимый воспарил к потолку кабины, приглушив собой мигающий свет.

Его нелепо согнуло: голова и ноги были почти перпендикулярны телу из-за тесноты.

Он издавал адские звуки. Перевернутый крест на его груди