— Скорпиус, я знаю, ты думаешь, что это любовь, но…
Несказанные слова растворились в поцелуе. Когда губы нежно и требовательно коснулись ее, Гермиона оказалась буквально впечатана в стену. Наконец произошло то, чему он сопротивлялся так долго, но не устоял. Он балансировал на грани боли и наслаждения, ощущая ее запах, пробуя ее вкус. Гермиона чувствовала себя на удивление хорошо: ее мягкие изгибы гармонично вписались в его прекрасно сложенное тело.
Разум Гермионы чуть было не отключился. Она стояла в одном лишь банном полотенце, прижатая к стене гардеробной в доме своего бывшего заклятого врага, и целовала его сына, который, помимо всего прочего, был ее студентом.
Скорпиус усилил хватку и усмехнулся про себя: «А она, похоже, не из тех, кого легко добиться».
Однако она еще не знает — чего бы Малфои ни хотели, они получают это любой ценой. Ее возраст ничуть не смущал его, так же, как и статус крови. И даже сам факт, что она была замужем, он расценивал лишь как бонус. Он украл жену Уизли. Его отец будет им гордиться.
Его язык продолжал настойчиво давить на ее губы, а рука, прежде застывшая на ее щеке, скользнула вниз. Он чувствовал, как она дрожит под его прикосновениями. Гермиона хотела его, он мог бы в этом поклясться. У нее вырвался вздох, когда его ладонь легла на грудь и слегка сжала. Скорпиус воспользовался моментом и протолкнулся языком внутрь ее рта, как можно дальше. Она была прекрасной во всех отношениях. Изысканной.
Гермиона была потрясена. Она стояла совершенно неподвижно, как будто окаменевшая, в то время как язык Скорпиуса по-хозяйски орудовал у нее во рту. Она была не в том положении, чтобы останавливать его. У него с собой явно была палочка, и он был крупнее ее почти в два раза. Однако эти два факта не могли притушить жгучее чувство стыда за то, что она изменяет мужу, и за то, как ее тело реагирует на прикосновения чужого мужчины. За то, что оно вообще реагирует.
Он медленно отстранился. Губы Гермионы распухли от поцелуев, и, заметив это, Скорпиус ухмыльнулся, весьма довольный собой. Его взгляд был прикован к ее полузакрытым глазам цвета темного шоколада. Он сделает ее покорной. Он сделает ее своей. Это лишь вопрос времени. Глубоко вздохнув, Скорпиус попытался взять себя в руки и сказал:
— Одевайся, любимая. Мы идем завтракать.
========== Глава 3 ==========
После того, как Скорпиус ушел, Гермиона осталась стоять на том же месте, будто приклеенная. Ей казалось, что ноги тонут в прозрачном вязком желе и она не может сделать и шагу. Она поднесла дрожащую руку к губам, но тут же опустила ее. Что, черт возьми, только что произошло? Она пыталась соображать, но ничего не получалось. Гермиона словно совершенно утратила власть над своим острым умом. Закрыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоить сердце, рвущееся из груди.
Мерлин, к ней только что приставал ее ученик. Что же ей делать? Как выбраться? Со своей ненормальной привязанностью Скорпиус в конец обезумел — стал более настойчивым и гораздо более агрессивным. Разве он не видит, что она ни капли им не заинтересована? Мерлина ради, ей тридцать четыре года! У нее муж и двое детей. Ей не нужны отношения на стороне, тем более с шестнадцатилетним мальчишкой.
Гермиона устало потерла лоб, пытаясь унять головную боль. Она резко открыла глаза, когда в ее голове созрел план побега. Но прежде чем начать приводить его в действие, нужно было сначала одеться. Ей бы не хотелось, чтобы Скорпиус снова зажал ее здесь в банном полотенце. Вспомнив, какой уязвимой она себя чувствовала под его пронизывающим взглядом, Гермиона задрожала.
Она быстро надела джинсы и футболку с изображением своей любимой маггловской рок-группы «Muse», и очередная волна беспокойства захлестнула ее. Откуда Скорпиус так много о ней знает? Как долго он следит за ней? Помнится, он что-то говорил про третий курс… Это означало, что в течение трех лет его одержимость беспрепятственно росла, чтобы стать, наконец, абсолютно несдерживаемой.
И снова холодок пробежал по спине Гермионы, посеяв мурашки на коже. Раньше она смотрела проблеме в лицо и могла четко определиться, в каком направлении следовать. Она прошла через нападки дементоров, Пожирателей смерти и даже самого Волдеморта; а теперь, когда на ее пути встал обыкновенный мальчишка, она просто не знала, как действовать.
Если бы только ей удалось поговорить с его родителями, думала Гермиона; они бы уж точно отпустили ее и еще бы устроили хорошую взбучку своему непослушному сыночку. Она бы даже не стала выдвигать обвинения, если бы ей позволили уйти. Она просто хотела вернуться к своей нормальной жизни, к детям и Рону. Гермиона выпрямилась и медленно пошла к двери — она и так достаточно долго простояла здесь. Ей бы не хотелось, чтобы Скорпиус вернулся за ней.
Она открыла дверь и осторожно выглянула: мальчишка сидел за маленьким круглым столом рядом с окном. Странно, Гермиона готова была поклясться, что раньше этого стола там не было. Должно быть, Скорпиус трансфигурировал его. Подумав об этом, она обеспокоено нахмурилась. Если он действительно применил магию такого рода, то ей следует быть еще более осторожной с ним. Это не было простым заклинанием, и, чтобы выполнить его правильно, требовалось немного усилий. Если бы только у нее была палочка, ей бы вообще не пришлось ни о чем беспокоиться. Она была абсолютно уверена в своих магических способностях, которые не раз спасали ей жизнь и жизнь Гарри и Рона. Ее пальцы дрогнули, когда она подумала о тоненьком кусочке дерева, который больше не находился у нее за пазухой. Гермиона чувствовала, будто из нее самой вырвали кусок чего-то жизненно необходимого. Она никогда еще так долго не обходилась без магии — это как проснуться и обнаружить, что у тебя нет ног.
Выкинув все эти мысли из головы, Гермиона глубоко вздохнула и вышла из гардеробной. Скорпиус поднял на нее взгляд и широко улыбнулся. Затем он встал и, как истинный джентльмен, отодвинул для нее стул.
— Наконец-то, любимая, — сказал он. — Я как раз собирался отправить за тобой эльфа. Как твоя голова? Еще болит? — крайне обеспокоенным голосом спросил Скорпиус.
Заняв свое место, Гермиона внимательно посмотрела на него.
— Не так сильно, как раньше, — наконец ответила она.
Он сел напротив; его серые глаза потемнели от