каждой публичной маской — скрытый смысл, проглядывающий сквозь любые слова, которые они выберут, чтобы поделиться с вами. Даже я оказался не тем, кем себя считал. Сын Лилит…

Поток тумана хлынул вперёд, заполняя улицу и я раскрыл ему объятия, обнял горький, колючий туман, в тот самый миг, когда он накатил на меня. Безрассудный, глупый поступок, но беспокойство во мне было так велико, что я чувствовал отчаянную потребность сделать что-нибудь, что угодно, этот шаг не в моём характере, просто потребность, доказательство, что я всё ещё контролирую свою жизнь. Что это я, прежний и дееспособный. Туман казался горячим и липким, как испарения в комнате больного, где лихорадка пылает, как безумие и вдохновение одновременно. Вокруг меня мелькали призрачные тени, словно акулы, кружащие вокруг туши в воде, а где-то далеко большой покрытый льдом колокол гудел в предрассветные часы.

А потом, вот так, просто, туман исчез.

Улица вернулась во всех своих диких и кричащих деталях, клубы, бары и частные заведения были такими же шумными как и всегда. Яркие превалирующие цвета неоновых вывесок пылали так же неряшливо, как и всегда, и огромная Луна холодно сияла в ясном ночном небе. Люди высыпали обратно на тротуары, вновь сосредоточившись только на поиске своего собственно рая и преисподней, своих личных наград и проклятий. Ничего не изменилось и меньше всего я. Я опустил руки, чувствуя себя немного глупо, тревожно и разочарованно. Туман потока не коснулся меня. Возможно, из-за моей не совсем человеческой природы — возможно, потому, что он боялся меня, или, может быть, потому, что он не пожелал прикоснуться к тому, кто этого хочет…

Почему я так взволнован именно в эту ночь? почему я так сильно хочу, чтобы моя жизнь изменилась? Было ли это потому, что я наконец-то получил всё, что хотел и всё, о чём я мог думать…

Возможно к счастью у меня зазвонил мобильный — звучала «Tubular Bells» Майка Олдфилда.

Я наконец-то избавился от темы Сумеречной зоны — вы можете избавиться от некоторых привычек только закопав их в землю. Я достал телефон, активируя функцию экзорцизма — фильтр, позволяющий держаться подальше от действительно активной рекламы. Я приложил максимальное усилие, чтобы говорить весело и нормально:

— Всем привет! Вы позвонили Джону Тейлору, частному сыщику, герою по найму и мечте женщин. Это может быть автоответчик, или с вами говорю я сам. Говорите сейчас.

— О боже, у тебя опять плохое настроение, да? — протараторила мой секретарь Кэти. — Я не знаю, почему ты всегда стараешься казаться весёлым, ты же знаешь, что у тебя это не получается. Я же, твоя противоположная сторона: всегда яркая, весёлая и очаровательная, потому что я молода, свежа и всё ещё относительно незапятнанна.

Она была права. Кэти была, так неумолимо жизнерадостна, что мне казалось, будто она принимает утром, днём и вечером все известные человечеству лекарства, но нет, это была только она. Человек — Порядка.

— Чего ты хочешь, Кэти? — терпеливо спросил я. — Ты прерываешь моё приятное времяпрепровождение.

— О, вы этому не поверите, босс.

— Что ты натворила на этот раз?

— Ничего! Или, по крайней мере, вам не о чём беспокоиться. Но вы не поверите, кто только что звонил в офис, чтобы нанять вас… Эльф!

— Неужели? Ты могла бы сбить меня с ног и французским хуком.

— Мало того, что Лорд эльфов пришёл на Тёмную Сторону, что само по себе странно, страшно и тревожно, но он хочет, чтобы вы раскрыли для него дело! Ведь это реально круто!

— О каком конкретно эльфийском Лорде идёт речь? — спросиля, поскольку в этом разговоре один из нас должен был быть практичным и профессиональным и это явно была не Кэти.

— Говорит, что он Лорд Крик, но вы можете поспорить на хорошие деньги, что это не настоящее его имя. Эльфы лгут так же, как дышат. Они приходят в наш мир только для того, чтобы испортить нам жизнь.

— Конечно, — сказал я. — Это всё, что у них осталось.

— Что именно этот предполагаемый Лорд Крик хочет, чтобы я нашёл для него?

— Не скажу, — фыркнула Кэти. — Он птица высокого полёта, чтобы обсуждать детали с простым подчинённым. Говорит, что будет в Пасти Дракона в течение следующих двух часов, если вы соблаговолите зайти и немного поболтать. Никаких упоминаний о деньгах. Но… он же эльф! Когда вы в последний раз слышали, чтобы один из них снизошел до того, чтобы попросить помощи у простого человека?

— Никогда, — ответил я. Что означает, что это дело не только будет невозможным, неэтичным и совершенно умопомрачительно опасным, но и вероятно, закончиться тем, что мой собственный клиент нанесёт мне удар в спину.

— Ну, конечно, — произнесла Кэти. — Я думала, что вы всё уже поняли, когда я сказала, что ваш клиент — эльф. Но давайте, босс, мы поговорим о главном здесь хвастуне! Вы можете подпитываться этим месяцами! Джон Тейлор, частный сыщик, настолько особенный, что даже высшие и могущественные эльфы приходят к нему, решать свои проблемы! Мы могли бы заказать новые визитки!

— И всё же, — сказал я, — почему именно Пасть Дракона? Это очень неприятное место, даже для Тёмной Стороны. Что там может делать эльф? или он знает, что я знаком с Пастью Дракона? Что, когда-то, давным-давно, я знал это место очень хорошо…

— Вы часто бывали в Пасти Дракона, босс? — сказала Кэти, каким-то образом умудрившись изобразить одновременно возмущение и восторг.

— Но это же…

— Главный наркопритон Тёмной Стороны, — сказал я. — Ты никогда не знала меня в мои Собачьи дни, Кэти, когда я был подавлен и убегал от всех, прячась от самого себя. Я поклялся, что никогда не вернусь… Однако, если эльф там, то и я пойду туда. Хотя бы потому, что я не могу допустить, чтобы наш коварный эльфийский Лорд думал, что у него есть преимущество передо мной. Никто не говорит мне, что есть место, куда я не могу пойти, даже я сам.

— Ты странный, босс.

Я выключил телефон и убрал. Я ушёл в ночь искать перемен и похоже, нашёл их. Я думал о своём будущем, но казалось, что и моё прошлое ещё не завершено. Я засунул обе руки глубоко в карманы плаща, глубоко вздохнул и направился в Пасть Дракона, в самую глубокую и тёмную часть ночи.

Никогда не доверяй эльфам. У них всегда своя повестка дня.

На Тёмной Стороне есть места, куда просто нельзя заходить. Либо потому, что они настолько опасны, что вы знаете, что вам придётся силой пробиваться внутрь, а возможно и наружу, либо потому, что они настолько экстремальны, настолько презренны и настолько отвратительны, что никто из здравомыслящих людей не будет иметь с ними ничего общего.

Есть плохие места, опасные места и неправильные