Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно. Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Рэт Джеймс Уайт "Ненасытные"

1.

Лелани Симмс проснулась ужасно голодной. Казалось, что весь ее мир рухнет, если она сейчас не съест что-нибудь. Голод поглотил ее мысли. Это было ее единственной заботой, не допускающей никаких других соображений или забот. Карьера, семья, общество, последние политические события или развод знаменитостей - все это сейчас не имело значения. Ничего не имело значения, кроме боли, бурлящей в ее животе.

На стенах плясали тени, темные химеры, вызванные движением транспорта снаружи и огнями других многоэтажных квартир и офисных зданий. Удар молнии отбросил тени по квартире. Это была ночь, которая пугала Лелани до смерти и заставляла ее спать при включенном свете. Но в эту ночь она не обращала внимания ни на что, кроме надоедливой боли в животе. Вспышки молний, ​​казалось, совпадали с голодными болями, как будто между ними была связь, резкие приступы боли в кишечнике были настолько сильными, что покинули ее плоть и полетели по небу.

Было уже больше часа ночи, а за последние время Лелани не спала больше часа. Из-за голода она не могла уснуть. Холодильник Лелани был открыт, свет взывал к ней, пробиваясь сквозь тени и ведя ее к спасению. Но это была бесплодная пустошь из пустых картонных коробок и контейнеров, остатки которых выливались в овощные контейнеры в застывшем тушеном виде гниющих скоропортящихся продуктов. Она открыла все коробки и банки и полностью выпотрошила морозильную камеру. Прошло всего тридцать минут с тех пор, как она в последний раз ела, но Лелани была все равно голодна. Она съела дюжину яиц, зажарила три котлеты для гамбургеров, сварила целую пачку сосисок и съела еще одну пачку сырыми. Затем она выпила галлон молока и сделала шесть бутербродов с арахисовым маслом и джемом, прежде чем заснула на диване. Когда через тридцать минут Лелани проснулась, ей показалось, что она не ела несколько месяцев.

Ее метаболизм всегда был быстрым. Даже сейчас, когда ей было за тридцать, и поддержание своей фигуры стало ежедневной борьбой, она знала, что по стандартам средней женщины Лелани практически страдала анорексией. Однако по суровым стандартам модной индустрии она была практически коровой. Она набрала вес до 120 фунтов^[1], что было на десять фунтов больше ее идеального веса, и последние несколько лет ей приходилось снижать этот вес и удерживать его. Это больше не было проблемой.

Лелани не чувствовала такого голода во время самых экстремальных диет. Жидкие диеты, сыроедение, веганские и макробиотические диеты. Даже когда она ограничила потребление калорий до уровня, едва достаточного для содержания колибри, менее пятисот калорий в день, она не чувствовала себя такой голодной. Ее последнее лекарство от лишнего веса дало ей метаболизм, как у сверхновой звезды. Еда была всем, о чем она могла думать. Это был ее единственный приоритет. И сколько бы она ни ела, вес продолжал таять.

Сегодня она похудела еще на шесть фунтов^[2] и была полубезумна из-за мучительного, ненасытного голода в сочетании с лишением сна. Она чувствовала себя военнопленной. С тех пор, как голод перерос в постоянную ноющую боль, которая началась семьдесят два часа назад, и превратился в отчаянную мучительную необходимость, которой он стал сейчас, она не могла управлять своими мыслями. У нее были галлюцинации, потеря сознания и длительные периоды, когда ее мысли дрейфовали в бессвязном порядке, когда она была едва в сознании. Она была измотана. Это была пытка. Сущий ад. Ее плоть горела, когда ее тело поглощало себя, съедая последние остатки жира и начинало питаться ее мышечной тканью. Казалось, только еда успокаивает огонь внутри нее, но это длилось недолго, прежде чем жгучий голод возвращался, как неизлечимая повторяющаяся инфекция.

Ее живот сжался и теперь был вогнутым внутрь. Он втягивался в ее таз и грудную клетку и громко урчал. В тишине ночи это звучало как мурлыканье большой кошки в джунглях. Руки и ноги Лелани были полностью лишены жировой ткани, а большая часть мышечной ткани атрофировалась, кожа туго натянулась на узловатые кости. Они напоминали что-то инсектоидное, как сочлененные конечности паука. Ее скулы торчали, как лезвия топора, из лица, похожего на череп, обтянутый кожей. Ее пальцы превратились в костлявые когти с длинными и узловатыми ногтями. Ее волосы висели спутанными прядями.

Прошло всего восемь лет с тех пор, как Лелани была признана одной из самых красивых женщин в мире. В свои двадцать восемь лет она могла есть все, что хотела, и уморить себя голодом до первого размера за несколько дней. В тридцать шесть лет ей потребовались личные тренер, диетолог и пластический хирург, чтобы удержать ее от очереди на работу. Лелани родилась на Гавайях, и была смешанного происхождения. Ее мать была японкой, а отец - афроамериканцем гавайского происхождения. Она унаследовала самые желанные физические характеристики обоих. Ее кожа была безупречного цвета, она имела легкий загар капучино. Ее карие глаза были слегка раскосыми. Ее губы были полными и изогнутыми. Волосы у нее были длинные, вьющиеся и черные как уголь. Она была высокой и от природы стройной, с мускулистыми руками, ногами и задницей, сидящей высоко и плотно, как у олимпийского спринтера. Ее экзотическая внешность и фирменный изможденный «героиновый шик»^[3], сделали ее одной из самых востребованных моделей модной индустрии.

Потом она начала набирать вес, а таблоиды не были снисходительными. По мере того, как ее вес колебался, а на фото она выглядела дряблой, ее снимок в бикини с животом или явным целлюлитом стал святым Граалем папарацци. Она была в отчаяние и, наконец, обратилась за медицинской помощью. Теперь она выглядела так, будто только что выбралась из могилы. Ее знаменитая мускулистая большая ягодичная мышца была теперь просто копчиком, обтянутым тонким, как пергамент, слоем кожи. Ее груди были двумя иссохшими пузырями, сморщенные, как сушеные персики. Она была похожа на больную госпожу смерть.

Глаза Лелани сияли, как зеркала, ловя слабый свет уличных фонарей, отражая их в ночи, как ночное животное. Она вскочила с дивана