которые ничего не значат. Вчера, одним только словом вы утихомирили шумную ссору. Я наблюдал за тем, как этим утром вы уходили вместе с тетей Роуз и кузиной Мэгги. Они обе улыбались.

– Что с того? Я спросила их о том, где здесь растет омела – для Камберленда это редкость, потому что зимы там слишком холодные. Естественно, что они улыбались. Леди вспоминали ветки поцелуев своей молодости и молодых людей, которые задерживались там.

– Они не разговаривали друг с другом тридцать лет, Софи. С тех пор, как июньским днем мой отец объявил о своем побеге с женщиной, которую ему представила тетя Роуз.

Софи нахмурилась.

– И они – не единственные. С того дня аббатство не знало веселого настроения, и все же вы сумели добиться этого всего за неделю. Мир. Смысл того глупого суеверия заключается в том, чтобы принести мир в семью. Только вы сможете сделать это, Софи. Но помимо этого, вы, сами того не зная, подарили мне самый лучший подарок, потому что я всем сердцем люблю вас.

– Не поступайте так со мной, Деймон. – Она отвернулась, чтобы скрыть слезы, блестевшие на ее глазах. – Я никогда не хотела причинять вам боль, хотя, кажется, мне придется это сделать, по крайней мере, сейчас. Это увлечение пройдет сразу же, как только я уведу. Вы только думаете, что любите меня, потому что мы много времени провели вместе.

– Вы не можете видеть, что творится внутри моего сердца, так что не говорите, что я чувствую, – резко ответил граф. – Я люблю вас. Я хочу жениться на вас. Это все, что имеет значение.

– Как вы можете утверждать это, когда каждый разговор с тех пор, как мы встретились, шел о долге и этом идиотском проклятии? Я никогда не смогу принести мир в вашу семью. В тот момент, когда вы раскроете мое происхождение – а нет никакого способа утаить его – ваша семья поднимется против меня.

– Вы этого не знаете наверняка.

– Я знаю. Я видела, как это произошло. Семья моего отца выбросила нас из дома в снежную бурю, не пожелав терпеть нас ни дня.

– Моя семья никогда не опустится так низко.

– Так говорит невежество. – Нет никакой надежды на то, чтобы сохранить его дружбу в неприкосновенности, осознала Софи. Всего лишь раз она надеялась на то, что ее примут как равную. – Моя мать – незаконнорожденная дочь баронета и его любовницы. Когда бабушка умерла от сифилиса, он взял маму к себе, но никогда не признавал ее. В конце концов, он мог верить только словам бабушки о том, что девочка – его дочь. Баронет расстался с ней перед тем, как она узнала о беременности, и ребенок совершенно не был похож на него.

– И все же он взял ее к себе.

– Лучше бы баронет отдал ее в приемную семью. – Девушка сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Его жена презирала девочку. Его настоящие дети плохо обращались с ней. Он жалел о своем необдуманном поступке в течение десяти лет, потому что понятия не имел, что с ней делать. Она избавила его от проблемы, сбежав, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Баронет снял с себя ответственность за нее, радуясь, что все закончилось.

– Не удивительно, что ваша мама не могла вернуться к родителям после того, как умер ваш отец.

– К тому времени баронет уже умер. Его наследник презирал маму, так что не было никакого смысла полагаться на его милосердие. – Софи отстранилась от него и переместилась к окну, уставившись на озеро.

– Почему ваш отец раскрыл ее происхождение? – спросил Деймон, присоединяясь к ней, но на этот раз не касаясь ее. – Даже если для него это не имело значения, то он должен был знать, что его семья не проявит терпимости.

От его слов сердце девушки дрогнуло, хотя она знала, что его реакция будет именно такой.

– Он этого не делал. Я родилась всего семь месяцев спустя, вполне доношенной, что заставило его брата провести расследование. Отец с мамой клялись, что ребенок его, но то, что у мамы было недостойное происхождение, заставило их с легкостью поверить в обратное. Если бы я была мальчиком, то мой дядя мог бы убить меня, чтобы не позволить осквернить наследование. Фактически, он выжидал благоприятного случая. Я часто задумывалась над тем, не подсыпал ли он что-нибудь матушке в еду – чтобы она не могла зачать наследника, ведь у нее не возникло никаких проблем с зачатием Кэролайн после того, как мы уехали. Не то чтобы сейчас это имело значение. Чтобы изгладить позорный инцидент из памяти, дядя избавился от нас в тот же момент, когда отец умер.

– Должно быть, его подлость находилась вне всякого понимания, – проговорил Деймон, поворачивая ее так, чтобы она снова оказалась к нему лицом. – Эта семья никогда не поступит так же низко. Я люблю тебя, Софи. Пожалуйста, выходи за меня замуж.

– Я буду вынуждена привезти маму сюда, – предупредила его девушка. – Матушка слишком больна, чтобы жить сама по себе. Люди захотят узнать, кто она и откуда. Им не понравится, когда они узнают, что ее мать выросла в Сент-Джайлсе и работала обычной проституткой перед тем, как дедушка взял ее под свое покровительство.

– Ей окажут сердечный прием. – Деймон приложил палец к ее губам, чтобы остановить еще один протест. – Меня не волнует ее происхождение. Она произвела на свет самую замечательную женщину в мире. И никто другой тоже не станет беспокоиться об этом, как только мы объявим о помолвке сегодня вечером.

Софи смотрела в эти зеленые глаза, которые так быстро стали для нее родными, и наконец-то кивнула.

– Я люблю тебя, Деймон.

– Ты самая упрямая леди, какую я когда-либо встречал, – прошептал граф перед тем, как притянуть ее к себе и запечатать их сделку поцелуем. Но он не желал ничего другого. Софи заставляла его чувствовать себя живым.

Деймон намеревался сделать этот поцелуй формальностью, ведь времени оставалось мало, но ее отклик заставил его трепетать. Он притянул Софи ближе, смакуя удовольствие. Забыл о времени, о гостях, ожидавших в парадном зале, забыл обо всем в стремлении еще раз коснуться, попробовать, услышать еще один стон страсти.

Софи расцвела под его ласками. Она, разумеется, невинна, но ее желание оказалось таким же сильным, как и у него. Только стук в дверь помешал графу стянуть с нее платье и узнать, какие еще удовольствия они смогут разделить.

– Ужин, милорд, – проговорил Доббс через закрытую дверь.

– Все ли расселись по местам? – спросил Деймон, пытаясь говорить спокойным тоном, в то же время приглаживая волосы и стараясь обрести дыхание.

– Когда вы прибудете, все будут сидеть на местах.

Одернув сюртук, он улыбнулся Софи.

– Готова к нашему парадному выходу? Это…

– …часть традиции, – закончила девушка, когда он отпер дверь. – Надеюсь, что ты прав. Только пообещай мне, что мы сможем все