Ксения Васильева Частные беседы (Повесть в письмах) 

Когда сочувственно на наше слово

Одна душа отозвалась —

Не нужно нам возмездия иного.

Довольно с нас, довольно с нас…

Ф. И. Тютчев

ПИСЬМО ПЕРВОЕ

Станислав Сергеевич — Виталию Васильевичу

Давно не писал тебе, дружище! Куча причин была, чтобы не писать, а теперь куча причин, чтобы писать! Без долгих околичностей — беру быка за рога: ушел из референтуры Внешторга — все-таки твои разговоры подействовали — не пузырься от радости. Куда ушел? — а вот не угадаешь… В школу. Понял? Уже тому три месяца, а все еще пугаюсь галдежа на переменах, глаз на уроках и в учительской, директора (хитрющего мужика), педсоветов и т. д. и т. п. Но привыкаю и даже начинаю чувствовать правоту своего решения. Хотя, сам понимаю, «парню» за пятьдесят, отмахал уже почти весь путь, а он начинает новую жизнь! Ладно, пробьемся, как считаешь? Надо было бы постепенно — не торопясь, а вот — не умею, не знаю, «нэ понимаю». Вдруг вдарило, что учился в педе, что задача моя воспитывать, пробуждать, просвещать и будоражить, а я тридцать лет все перевожу с родного на чужой, с чужого на родной: милостивые государи, милостивые государыни, и прочая, прочая. Смолоду — «все хоккей», а в мои-то годы вроде бы стало совестно. (Последние пять лет я бумажки стал уже подписывать, двадцать лет только носил их туда-сюда, а теперь стал подписывать.) Однако: «Я от бабушки ушел и от дедушки ушел, а уж от тебя, бумажка, точно смоюсь…»

Ко мне в школе присматриваются — Сам хитрюга, литераторша (член партбюро), физиня и другие — думают: гастролер-умелец, «неспроста», потом рванет куда-нибудь в «заоблачные выси». А я «спроста». Ни в какие выси не хочу. Преподаю язык, историю немного, завучем сделали, это хитрюга расстарался, я-то не жаждал, но он меня сразу вот на такую проверку. Пока о школе все, постепенно буду докладывать, еще не все прочувствовал, осматриваюсь.

О быте. Поменял я наконец и квартиру, то есть ту комнату, которая у меня была, помнишь, у Покровских ворот, две бабульки-соседки? Поменял на однокомнатную квартиру (с доплатой, конечно) и вдруг с радости позвонил Инне, похвастал обменом (она живет в нашей бывшей квартире). У нее свои заботы, сначала решила, что я «снова жениться» на ней задумал — засуетилась, стала приглашать в гости, в голосе сумятица, вопрос непролитый, я как-то околичностями ее разубедил, она вдруг обиделась, начала говорить о том, что помнит долги, что соберет мне доплату — чушь понесла несусветную. Я так на себя раздосадовал, нашел кому звонить! Она ведь, когда мы расходились, сказала, что не уедет никуда ни из квартиры, ни из района — я ни на что не претендовал, тогда она очень гордо заявила, что отдаст мне деньги за наш кооператив, но я-то знал, что никогда не отдаст. А теперь просто так позвонил… Хорошо, что о школе еще ничего не ляпнул — заанализировала бы, я от «анализов», пожалуй, в основном, и сбежал. Потом, когда повесил трубку, понял, какой я бестактный тип — ведь в квартире она живет не одна, но на своего «соквартирника» не очень надеется, она мне говорила как-то, что он ни разводиться с бывшей женой, ни жениться на ней — не собирается. Инна — человек дошлый, кто аукнулся, того и прощупывает, — а тут бывший свой муж, может, что и возможно. Я не зол на нее, нет, ты не думай, даже жалею где-то, всегда она в поиске, в вариантах, о какой уж тут любви речь вести, просто прикидка — этот? может, этот? А вдруг — тот? Мечется. Но мне звонит регулярно раз в месяц, по-родственному. А говорим черт-те о чем, о ее вариантах, ее покупках, ее подругах и пр. Детей нет у нас с нею, общего тоже ничего, да и знакомых общих почти нет. Хватит о ней.

А я живу теперь, как говорила моя матушка — кум королю, сват министру. Первое время пребывал в пустой комнате — одна раскладушка. Теперь у меня: а) палас зеленого цвета, б) стенка с баром (пустым), в) проигрыватель, г) телевизор, д) журнальный столик, е) кресло. От прошлого — библиотека. Скажешь, откуда такие тыщи? А я человек простой — все зараз продал, с ребятами из мебельного выпил, они мне и грузчиков спроворили, и мебель старую быстренько реализовали.

Что на книжке было — все взял, теперь: 1 р. 80 к. Вот тебе пунктирно мои новости.

Да, поздравляю тебя и Танюху с «тридцатиоднолетием» вашей супружеской жисти. Хорошо помню тот март и как Танюшка плакала в загсе, что дождик все ее локоны размочил и она некрасивая…

Обнимаю, ваш Стасёк.

Виталий Васильевич — Станиславу Сергеевичу

Спасибо, Стасёк! Спасибо, что написал, что вспомнил наше «тридца.....е»! А мы ведь забыли. Оба (а не только традиционно — один супруг). Вот и отвечаю тебе с опозданием. Замордовался я совсем: травматология. Вроде бы привыкнуть должен, а — нет. Как это Пушкин писал — «…весной я болен…». Вот и я — «весною болен», вернее не я, а мои пациенты ло́жатся, как маленькие, по весеннему-то гололеду. Кто мои подведомственные, помнишь, не забыл? Алкаш мой грохается, как подкошенный, а также старушка идет навалом. И рушит она мой «процент успеваемости» запросто. Но я своих стареньких девочек в обиду не дам — бесхитростные они существа, хотя все кричат — пенсионерки, бабки, злыдни! А я их люблю — святая правда. Жалко мне их. Вдруг увидал, что пишу безо всяких запятых и остального; что помню, поправил, да ты не осудишь. Но, корр-р-роче, как говорит наш шеф, корр-роче и быстро, когда какой-нибудь «сильно ученый» в гвоздях для кости копается, а ранетый уже не столе мерзнет. И еще он так говорит, когда за бутылкой в честь какого-либо воскресшего посылает нашего командира по каталкам. Есть у нас такой стюдент, архангел Гавриил по внешности, вялый, как камбала, но сестричек жмет по первому классу.

Татьяна шлет приветы и поздравления с новосельем. Будем в гости — жди! У нас тоже есть новость. Тезка твой Станислав Витальевич «замуж вышел», сначала к принцессе в шатер, потом с родственниками что-то не то, с тещей, конечно, и, как положено, прибыли к нам. Живем вместе две недели. Смяху́! Как-нибудь на досуге расскажу. Но — любовь! Никуда не денешься! Без слов и излишних переживаний. Взгляды! Честно говоря, у меня в грудях что-то ущемляется, завидую, что ли, старый перечник, да нет как будто… У нас с Татьяной не так было, мы от родителей сразу далеко ушмыгнули, аж на Дальний Восток. Эти, по-моему, никуда шмыгать не собираются, для любви им нужна