можно поставить руку или ногу.

Малейшие детали – неуловимые трещинки, небольшие выступы, неглубокие вмятины – всё откладывалось в его памяти, могло помочь во время восхождения. Двадцать пять метров вертикального подъёма. Дальше начинался каменный карниз, по которому можно добраться до пещеры.

Алладин схватился за выступ. Юноша осторожно попробовал, выдержит ли он его вес. Оказалось, что выдержит.

Прижавшись к тёплой скале, не глядя ни вверх, ни вниз, Алладин медленно стал подниматься, цепляясь за выступы. На высоте двадцать метров он едва не сорвался. Камень зашатался, не выдержав тяжести тела, и покатился вниз.

На шум из узкой трещины выползла потревоженная ящерка. Она зашипела, сердито глядя на пришельца, и разинула розовую пасть.

– Кыш, мелюзга!

Алладин напряжённо шарил рукой в поисках опоры. Его пальцы цеплялись за шероховатый камень, двигались вверх, в стороны и вот нашли, наконец, ту трещинку, из которой выползла ящерица.

Алладин перевёл дух.

Однако ящерице совсем не нравилось вторжение чужака. Эти владения она считала своими. Зелёная тварь жадно разинула пасть и схватила юношу за палец.

– Эй, ты! Потише! – закричал Алладин, отдёргивая руку. Маленькая, а такая кусачая!

Юноша ухватился за другой выступ, передвинул ногу повыше и подтянулся. Камень под ногой зашатался. Алладин уцепился за крохотную щербинку, прежде чем гранитный кусок вывалился из-под ноги.

Осколок падал долго. Ему понадобилось много времени, чтобы долететь до поверхности и разлететься каменными брызгами. К счастью, Алладин нащупал коленом другой выступ, где мог бы поместиться кончик ноги. Он поднял ногу на это место, опробовал его.

– Годится, – облегчённо вздохнул юноша и покосился на ящерку. – Ах ты, мелкая дрянь! Ты, как скилосон. Нет, ты гораздо хуже самого последнего скилосона! У того хоть немного мозгов есть, а у тебя в голове совсем пусто. А если бы я сорвался? Не хватало только, чтобы решающая битва была проиграна из-за твоего укуса! Ты хоть понимаешь, что судьба мира зависит от твоей сдержанности?

Ящерица вновь разинула маленькую пасть и зашипела. Она ничего не понимала.

– Глупое, бестолковое создание! – Алладин правой рукой пошарил наверху и нащупал острый выступ. – Сиди в своей тесной трещине... – Носок ноги нашёл впадину. – И пусть все народы мира сражаются с Демонами Глубин... – Память подсказывала, что каменный карниз уже близко. – ... Пусть они сражаются за то, чтобы ты могла спокойно сидеть в своей тесной расщелине.

Рука шарила наверху, но ничего не нащупала. Алладин не мог поверить, что достиг карниза. Он подтянулся, закинул ногу на каменный козырёк и вылез на щербатую поверхность карниза. В нескольких метрах от него темнел вход в зелёную пещеру.

Вход был завален каменными валунами. Алладину пришлось немало потрудиться, прежде чем он смог проникнуть внутрь. Юноша очутился в прохладном зелёном полумраке. Пористые стены пещеры напоминали застывшую морскую пену. Они слегка светились.

Алладин осторожно шагнул вперёд. Он опасался коварных ловушек, грозивших мучительной смертью. Но его опасения оказались напрасными. Если ловушки и существовали, то минувшие столетия обезвредили их.

Пещера была огромной. Алладин сделал шаг, другой... Что-то звякнуло под ногами. Юноша посмотрел вниз и замер. Только сейчас он увидел, что вокруг него в беспорядке разбросаны несметные сокровища.

Драгоценные камни лежали везде – под ногами, вдоль стен. Они горели и переливались, отражая неверный зеленоватый свет. Даже толстый столетний слой пыли не мог погасить их волшебного сияния.

Алладин нагнулся и поднял с пола восьмигранный алмаз. Свет заиграл на его полированных гранях. Юноша был потрясен чистотой и прозрачностью камня. Никакой другой камень не преломляет свет так, как алмаз.

А рядом пламенел всеми оттенками красного цвета крупный рубин. А вон голубой сапфир...

Алладин огляделся.

Драгоценные камни устилали пол пещеры, как цветной ковёр.

– Александрит... А это кошачий глаз. Хризоберилл... – Благодаря общению с морскими купцами Алладин научился разбираться в драгоценностях. – Шпинель... Какой огромный смарагд! А это, кажется, аквамарин. А вот благородный топаз...

Юноша перебирал камни в руках. Освобождённые от векового налета пыли, они проснулись и засияли. Под сводами пещеры вспыхнула радуга. Сердце Алладина замерло от такой красоты и великолепия.

Отдельно были сложены аметисты. Поблёскивали гиацинты, турмалины и гранаты, цитрины и дымчатые топазы в изящной оправе из платины. Отдельные камни были украшены затейливой резьбой – изображениями мифических зверей и птиц. Глаза у них были из зелёного нефрита. Рядом лежали жемчужные ожерелья, золото в самородках, крупные тёмно-красные альмандины и бриллианты, сверкающие, как роса в утренних лучах солнца.

Алладин даже не мог себе представить такого великолепия. Мерцающее сияние ослепило его. Казалось, что в пещере было собрано всё богатство мира. Перед глазами юноши поплыл цветной туман.

Раньше он никогда не мечтал о богатстве роскошной жизни. Но сейчас ему в голову пришла мысль, что эти сокровища откроют перед ним все дороги мира, распахнут все двери.

Власть, уважение, сила! Всё это можно купить за ничтожную часть этого великолепия, а на остальное воплотить в жизнь любую мечту.

А можно и ничего не делать. Просто любоваться своими сокровищами. Они надёжнее любого друга, теплее, чем семейный очаг, прекраснее любой красавицы.

Опьянённый сладкими мечтами, Алладин в восторге закружился по пещере. Он забыл обо всём на свете о Мир для него замкнулся.

Юноша смеялся и строил различные планы, один грандиознее другого. Нет, он не покинет эту пещеру, где так сладко грезить. Он навсегда останется здесь.

И вдруг под его ногами что-то хрустнуло. Алладин посмотрел вниз. Кости. Странно. Хрупкие, выбеленные временем кости, похожие на кисть руки. А вон и череп. О, небо!

Алмазный туман, застилающий глаза, сразу рассеялся. Алладин схватился за голову и застонал. Он едва не погиб. А ведь Гаолон предостерегал его о коварстве Элатона.

Вот она – ловушка! Прочнее стальных капканов, глубже любой ямы, надёжнее отравленной стрелы. Ещё немного, и он тоже, как тот неведомый бедолага, лёг бы на груды сокровищ, чтобы грезить о несбыточном, и никогда бы не проснулся. Алмазный туман стал бы его саваном.

Нужно выбираться из этой пещеры, уходить, пока не поздно, пока сияние драгоценных камней не обернулось мраком забвения.

Алладин равнодушно отвернулся от мерцающей россыпи и медленно побрёл к выходу, оставляя за спиной прекрасные миражи, за которыми таились только