рассказывать об этом везде, где только можно.

— Даже Иисус говорил об этом. «Кто имеет уши слышать, да слышит!» — добавил Карлос.

— Что же это значит? — сказал Рэнд, вопросительно поглядев на него.

Карлос пожал плечами.

— Думаю, Иисус хотел сказать, что не всякий, кто слышит Его слова, может и хочет их понять. Но Он все равно говорил для всех.

— Понимаю. Ты имеешь в виду, что мне не нужно выбирать, кому рассказывать об этом.

— Именно так. Я считаю, об этом надо рассказывать всем.

— Правильно, — согласился Рэнд. — Конечно. Просто рассказывать. Всеми доступными способами.

Рэнд прищурился, заметив, что Трейси и Карлос загадочно переглянулись.

— Мы все еще говорим о свитке? — уточнил он.

— Да, — широко улыбаясь, ответил Карлос.

— Но… похоже, не только об этом.

Карлос бросил взгляд на Трейси, и они улыбнулись друг другу.

— Папа, Карлос и мне помог понять, что я буду следовать за Иисусом, — сказала Трейси.

— Не может быть, — только и ответил Рэнд, переводя взгляд с Трейси на Карлоса и обратно.

— Это было совсем недавно, сразу после ланча, — сказала Трейси. — Прямо перед тем, как мы поехали домой.

— Не может быть, — повторил Рэнд.

Подошел к дочери, обнял ее и закружил в танце.

— Чудесно!

Все трое снова разразились счастливым смехом.

Рэнд подошел к Карлосу и похлопал его по плечу.

— Даже не знаю, что сказать. Ты столько сделал… и для меня и для моей дочери… даже не знаю, как тебя благодарить.

Карлос украдкой бросил взгляд на Трейси.

— Надеюсь на это, — сказал он смущенно. — Потому что мне нужно сказать вам еще кое-что.

Рэнд убрал руку с плеча Карлоса, продолжая улыбаться.

— Давай. Говори.

— Я люблю вашу дочь и прошу вашего благословения на то, чтобы она стала моей женой.

116

31 год от P. X.

Иерусалим, Верхний город

Иосиф Аримафейский исчез.

Никодим смертельно болен.[65]

Как и говорил Малх, последователи Галилеянина, хотя и видели воскресшего Иешуа своими глазами, прятались за наглухо закрытыми дверьми и воротами, опасаясь мести семьи первосвященника.

«Но ведь я — первосвященник!» — успокаивал себя Каиафа, наблюдая рассвет с ложа во дворе своего дома.

Но все изменилось, и он знал об этом. Его тесть Анна, хотя и постаревший, вполне мог, хотя бы отчасти, вернуть былое влияние среди властителей народа. А его сын Ионатан явно готовился занять место первосвященника… если оно опустеет. Или если представится такая возможность. Каиафа понимал это лучше, чем кто-либо.

Еще не наступил Праздник первых плодов, а стараниями Анны и Ионатана уже стало сжиматься кольцо вокруг немногих осмелившихся заявить во всеуслышание, что они видели воскресшего рабби. Ионатан и Анна начали с самых опасных противников — Никодима и Иосифа, членов Великого Синедриона, которые не смогли отступиться от Галилеянина в его смертный час. Каиафа знал, что Анна и Ионатан не успокоятся, пока всякий, рассказывающий о воскресении Иешуа, не замолчит. Сбеги Иосиф в Дамаск, Антиохию или даже Рим, они пошлют туда людей, которые найдут и схватят его.

Если это правда — а Каиафа знал, что это правда, — то что предпримут Анна и Ионатан, если Иосиф бар Каиафа, Кохен ха-Гадоль и наси Синедриона, открыто признает, что Галилеянин воскрес из мертвых? Малх прав. Каиафа уже верил, но еще не нашел в себе силы следовать за Иешуа. Но он найдет их. Покается в неверии, из-за которого произошло непоправимое… для него самого и для его народа. Он сможет покаяться. Он станет истинным последователем воскресшего рабби.

Но сейчас нужно соблюдать чрезвычайную осторожность и терпение. Нынешнее положение первосвященника очень опасно. А грядущие недели и месяцы потребуют от него еще больше осторожности и расчетливости. Но он все преодолеет. Он найдет способ, чтобы народ его признал Мессию. Ибо земля наполнится познанием славы Господа, как воды наполняют море.[66]

117

Иерусалим, Меа-Шеарим

— Твоей женой?

Улыбка исчезла с лица Рэнда, и он повернулся к Трейси.

— Да о чем это он?

Трейси опустила глаза. Когда она заговорила, голос был тихий, но твердый.

— Папа, Карлос спросил меня, выйду ли я за него замуж, и я ответила «да».

От неожиданности Рэнд сел. Ему вдруг вспомнился день, когда он думал, что потерял Трейси, и когда он поклялся больше никогда ее не терять.

— Я же только начал… — пробормотал он, ни к кому не обращаясь.

— Что ты начал? — спросила Трейси.

— Я обещал тебе, что буду стараться стать тебе хорошим отцом, таким, какой тебе нужен. Но по-моему, уйму времени я потратил впустую. Я знаю, в чем моя ошибка… А ты ждешь моего благословения, чтобы выйти замуж?

— Еще ты просил меня помогать тебе советом, помнишь? — Трейси опустилась на диван с ним рядом.

Рэнд нахмурился, однако кивнул.

— Ты просил, чтобы я помогла тебе стать настоящим отцом, чтобы говорила, что мне нужно, помнишь?

— Да.

— В последние месяцы я поступала так далеко не всегда. Но сейчас ты можешь не говорить мне, что я еще слишком молода, что мы с Карлосом знаем друг друга всего несколько месяцев, что мы выросли в разных семьях, разных странах. Это я и сама знаю. Не обязательно говорить мне, что легко не будет или что мы должны решить вопросы с визами и гражданством, что нужно подумать, где мы сыграем свадьбу и где будем жить. И что мне не следует бросать колледж. Все это я знаю. Мы знаем. На самом деле я просто хочу сказать тебе, что не нужно нам что-то объяснять. Я хочу, чтобы ты поддержал меня, чтобы я убедилась — ты меня любишь, ты мне доверяешь, ты всегда будешь рядом, если мне понадобится твой совет или помощь.

Трейси встала и взяла Карлоса за руку.

— Папа, я люблю этого мужчину и хочу выйти за него замуж. Я так этого хочу, как никогда ничего не хотела. Но мне нужна и твоя отцовская любовь, твоя поддержка. Тогда я буду уверена, что справлюсь со всеми трудностями и приму правильное решение. Потому что рядом будет мой отец, и он всегда придет на помощь… мне и моему жениху.

Голос у Трейси задрожал, а глаза заблестели от слез.

— Ты просил говорить тебе все, и я говорю, чего жду сейчас от своего отца.

Карлос обнял Трейси за талию. Рэнд встал. Это та самая девочка, которую они с Джой когда-то привезли из роддома. Невероятно. Вдруг всем сердцем он захотел повернуть время вспять. Исправить все глупости, загладить вину перед дочерью за все эти годы. Заново пережить минуты, когда Трейси сделала первые шаги, пошла в первый класс, отправилась на свой первый матч по софтболу, сдала первый экзамен. Снова