толстой ткани и давно посеревшей когда-то бежевой кожи.

– Ха! А эта зазнайка говорила, что ты не очнешься! – с порога довольно хмыкнула девица, поправила брезентовую сумку на плече, сунула руки в карманы и зашла внутрь. Сказано это было по-английски, и ее речь имела довольно узнаваемый акцент южных штатов США .

Вслед за ней на пороге возникла девушка-азиатка. Приблизительно такого же возраста, что и американка, чуть повыше, с открытым лбом и черными волосами до плеч, она была в такой же одежде, разве что одетой более аккуратно и по уставу. Она встала на пороге и не сводила с меня внимательного взгляда.

– Ну, как самочувствие? – тем временем спросила первая.

– В пределах нормы, – ответил я. Английский я учил, и довольно старательно – что это за моряк без знания международного языка наиболее вероятных противников? – так что попади я на необитаемый остров напару с кем англоязычным, то философские диспуты вести с ним я бы, конечно, не взялся, но вот понять, что хотят от меня и сообщить, чего хочу я, смог бы без труда. Да и анекдот какой несложный легко бы рассказал.

– А кто вы?

– Сэнди Спартмайер, США. Легкий крейсер «Атланта», CL-51, – и русая иронично отдала честь по-американски – ладонь к непокрытой голове и от себя вперед. И тут же показала большим пальцем за спину: – А вон та недоверчивая особа – Мири Ходзе, тяжелый крейсер «Кинугаса».

– Так вы…

– Ага. Девы Флота или канмусу. А кого еще ты ожидал встретить посреди моря?

– И где мы сейчас?

– Ну а где нам еще быть… Передовая оперативная база Объединенного Флота ООН, остров Тиниан, Марианский архипелаг.

«Вот это кидануло со Средиземного-то…» – этой новости я удивился даже как бы не больше, чем подтверждению своего попаданства в мир корабледевочек. – «Хорошее такое «северное сияние» нам попалось, нажористое, да…»

А Сэнди – или Атланта? – продолжала:

– Вернее – база тут была вот еще совсем недавно. Но трое суток назад крупные силы Глубинных разнесли тут все вдребезги и пополам. Такие дела…

Американка прошла к соседней койке, села на нее и подняла свои очки на лоб. Глаза у канмусу оказались светло-карие и глядели на меня вполне дружелюбно.

– Трое суток? Я столько тут и пролежал? Спасибо, кстати. За помощь и вообще… Я твой должник.

– Сочтемся, – махнула рукой русая, рассматривая меня.

– Но если база уничтожена, то те, кто здесь были…

«Обычная, даже малая база флота, должна насчитывать просто уйму народу, а тут речь об опорной базе… Хотя о чем это я – это же база канмусу. Может, у них действительно, как в том сериале, служат только девчонки и Адмирал-невидимка?»

– Судя по всему, большая часть наших смогла отступить и направиться к Филлипинам, – прервала размышления моя собеседница. – Наверняка со стаями глубинников на хвосте.

– А тогда вы…?

– А мы – вернувшийся эскорт, сопровождали конвой до базы Курэ. Попали в зону блэкаута, обратно шли вслепую. И теперь сидим здесь, подперев дверь поленом. Потому что на месте станции дальней связи большая яма, а до ближайших баз ОФ в Японии или Борогане нам самим не достучаться.

– Так что, мы тут как бы заперты?

– Не то чтобы вот прямо заперты… – слегка наморщила нос Сэнди. – Просто идти на прорыв прямо сейчас точно не стоит; окрестные воды кишат тварями всех мастей, плюнь в море – и сто процентов попадешь в какую черную или бледную харю. А еще мы смогли подхватить из воды почти спекшуюся «Фусо». Она сейчас в ремонтных доках, те, что были под землей, уцелели. И пробудет там недельки две-три точно. Вот подлатаем наш единственный линкор, сами соль с ушей стряхнем, а там, глядишь, и глубинники по норам расползутся. Так что пока – «Полдень, господа! Джентльмены пьют и закусывают!»

И Сэнди махом ополовинила одну из литровых бутылок с водой на тумбочке.

– Хотя, ладно о нас – ты-то кто такой? Среди персонала я тебя не помню, да и не мог ты тут быть, возрастной ценз служащих базы – от 30 лет.

– Я – Роман. Можно просто Рома.

– Рома? Ты итальянец? Хотя нет… Русский? Гм. Рома… Может, тогда просто Рэм? Не возражаешь?

– Да нет… Сэн.

– Ну, вот и заметано. Японки, кстати, так меня и называют – Сэн. Говорят, им так привычнее, а я и не против, – и девушка добавила, повернувшись вполоборота. – Мири, да не напрягайся ты так – морщины на лбу появятся. Видишь же, с ним все вроде нормально.

– Посмотрим, – негромко произнесла брюнетка, зайдя внутрь и подперев стену у двери. И продолжая наблюдать.

– Так откуда ты тут взялся? Хотя, еще успеешь рассказать, – и американка протянула мне принесенную сумку. – Держи. Сначала перекуси.

И только сейчас я понял, что дико хочу есть.

В сумке оказалась настоящая мешанина из разукомплектованных сухпайков, банок с шипучкой и шоколадок.

Понаблюдав с минуту, как я бодро уминаю принесенные разносолы, девушка отошла к напарнице, по-прежнему изображающей у входа стойкого оловянного солдатика.

Утолив острый голод и снова напившись, я стал изучать содержимое сумки подробнее, и наткнулся на небольшой, но довольно-таки увесистый пакет в толстой пластиковой запайке с напечатанным совершенно зубодробительным индексом.

Я надорвал зубчатую с краю упаковку и вытащил темно-коричневый, толстый брикет размером с ладонь. Пах он как-то странно – смесь какой-то химии и, неожиданно, лимонной цедры. Несмотря на съеденные галеты, три банки с колбасным фаршем и какое-то мясное рагу, я все еще был голоден. И осторожно откусил от брикета.

На вкус он походил на плотный и немного подсохший шоколадный бисквит со слегка солоноватым привкусом, необычным, но не противным. И вызывал такое обильное слюноотделение, что я бодро заработал челюстями.

– Эй! Тебе это нельзя – выплюнь сейчас же! – вернувшаяся Сэнди нахмурилась, увидев, что я ем.

– Почему это нельзя? – спросил я, проглотив разжеванное. – Вполне себе вкусно.

– Серьезно? Ну, тогда ты попал, братан, – коротко рассмеялась девушка. – Я сама видела, как однажды новичок из ремонтной роты на спор съел пару ложек этой вкусняшки.

– И..?

– Как он потом на сортирной тяге на геостационарную орбиту не вышел – ума не приложу, – и канмусу фыркнула. – Ему добрые техники даже поручни к толчку приварить хотели…

– Серьезно? – подавившись смехом, я поневоле прислушался к ощущениям. И по ним мой желудок был просто в восторге от «бисквита». И нагло требовал еще. – И как быстро этому спорщику днище вышибло?

– Минут через десять. А к вечеру он уже в медчасти загорал. С отравлением и обезвоживанием.

– Ну, время пошло, – и я откусил еще. Что-то мне подсказывало, будь это однозначно вредное, то мой организм не