— Волноваться не стоит. Не так уж все эти наши аэродромные истории важны для тебя…

Раздался стук в дверь, и Виктор подумал, что он очень кстати.

Стук повторился. Послышался густой баритон Кульчинского:

— Открывайте, Додоновы. Хватит дрыхнуть.

— Сейчас, Костька, сейчас…

Катя накинула халатик, сунула ноги в шлепанцы. Виктор открыл дверь.

Кульчинский ввалился в комнату.

— Прими поздравления, Додонов. Расти большой. Набирайся ума. И не зажимай день рождения.

— Отпразднуем, — сказала Катя, — за нами не пропадет. А ты, оказывается, торжественные даты хорошо помнишь.

— А как же, надеюсь, что по такому случаю сумеют прилично накормить несчастного холостяка.

— Поддержим твое пошатнувшееся здоровье, — сказал Виктор, обрадованный тем, что с приходом Кульчинского отсрочен неприятный разговор с женой.

— Знаешь, Катя, у Костьки изумительная память, — похвалил приятеля Додонов. — Кибернетика, счетно-решающее устройство. Он, веришь ли, в училище знал дни рождения всего курса, да еще и преподавателей. И соображал, кому какой подарок подарить. Бывало, все мучаются. Деньги вскладчину собрали, а что купить? Опять портсигар или носки… Костька сразу выдаст — и всегда в точку.

— Это что, намек? — усмехнулся Кульчинский. — Будьте покойны, подарок ждет. Пойдем, Витька, тут нужны мужчины.

Через минуту они втащили в комнату что-то круглое и тяжелое, завернутое в газеты…

— Срывай покрывала.

На полу стояла литая чугунная двухпудовая гиря.

— Вот это да, — восхитился Виктор.

— Давай, Витя, накачивай мускулы.

— Спасибо.

— А теперь — к делу. Как насчет чая, Катерина?

— Сию минуту. Я поставила.

— Как ты осваиваешься с хозяйством?

— Пусть Виктор скажет.

— Ничего, выходит… яичница отработана — первый класс.

— А то знаешь, тут еще одни молодожены имеются — техник-лейтенант на базе. Так у него жена блестяще хозяйничает.

— Что такое?

— Ты давай, Катерина, покруче чаек заваривай, а я пока посплетничаю… Да, так вот. Только молодая заявилась в городок, как сразу принялась за дело. Просмотрела мужнино имущество, носки БУ, то есть бывшие в употреблении, перештопала. И среди прочего попадаются ей портянки. Покрутила их. Не понравились — тряпка. У молодой швейная машина имеется. Села за нее и быстренько — тра та-та — портяночки подрубила. Проснулся утром наш техник, намотал портянки в темноте и бегом на стоянку. Крутится вокруг самолета, а что-то все мешает, ноги трет. Скинул сапог. Батюшки мои, портянки, как носовой платок, подрублены. Оторвал подрубленные края, снова намотал портянки…

Вечером домой пришел, увидал любимую супругу, растаял и про натертые ноги забыл. А женушка, уложив усталого мужа, снова за портянки взялась. Постирала, а утром ни свет ни заря встала — видит непорядок и опять за машинку…

— Слушай, Костька, пока тут Катя на стол соберет, пойдем покурим.

— Это можно, — согласился Кульчинский. — Давай в коридор…

2

В коридоре «крейсера» было пусто. Рыбаки и спешившие на базар хозяйки поднялись чуть свет, прочее население еще нежилось в постелях. Летчики прошли мимо десятка запертых дверей и остановились у выхода на улицу. Тут было посветлее, тянуло свежим ветерком.

Костя вынул портсигар, щелкнул зажигалкой-пистолетиком. Виктор улыбнулся. Портсигар и зажигалка были ему знакомы с училища. Куплены на последнем курсе и всегда хранятся в постоянных местах: портсигар в правом кармане брюк, зажигалка — в «пистончике». Костины памятливость и постоянство привычек известны. Еще начальник курса его ставил в пример. «Кульчинский ничего не спутает и не забудет, ни расчески, ни тумблера, ни рычажка в кабине самолета. В воинской службе нет мелочей, все важно, все нужно».

— Ну, как, потенциальный носитель ЧП, — пыхнул дымком Кульчинский, — настроение? Прогнозы на будущее?

— Прогнозы? Как у наших синоптиков — с утра туман, днем туман и дождь, к вечеру — мокрый снег,

— Значит, сложняк?

— Ладно, Костька, ты на курсе был мудрейшим из мудрых. Оцени-ка обстановку и поставь мне задачу,

— Как опытный военачальник, я прежде всего выслушаю младших. Что думает по этому поводу двадцатипятилетний лейтенант Додонов?

— Считаю, что в полете произошел особый случай. Грозит вынужденной посадкой. А ты знаешь, что в наших местах посадка практически невозможна: кругом леса да болота.

— Вы пессимист, лейтенант.

— Хуже того, я неудачник. Я ведь летать могу, Без ложной скромности, А вот поди же, счастья-доли мне нет.

— Ничего не бывает без причины.

— Точно. Ты не зря имел пятерку по диамату. Впрочем, я понимаю, что мне еще вкалывать и вкалывать надо. Речь не о том. Оцени конкретнее нынешний момент.

— Он внушает серьезное беспокойство. Ты говоришь— особый случай, неудача… Тут ошибка в методике, в которой ты никогда не был силен. Надо прежде всего определить, что о тебе думает начальство. Помнишь, в училище мы записывали в тетрадку разные мудрые изречения. Ты зарисовал, кажется, из Льва Толстого; человек подобен дроби — знаменатель то, что он о себе думает, а числитель — что о нем думают другие. Классика надо уточнить, хотя бы для нас с тобой: числитель — это то, что о тебе думает начальство.

— Обо мне — ничего хорошего.

— А точнее?

— Поди догадайся, что у полковника на уме.

— То, что на языке.

— Он молчит, как рыба об лед.

— А ты спроси.

— Так он и скажет. Устроил мне концерт звукозаписи. Крутил магнитофон.

— До чего докрутил?

— Меня чуть травить не стало. Самого себя слушать противно.

— Педагогический прием возымел свое действие?

— Ох и возымел.

Хотя разговор они вели в привычном еще с училища ироническом тоне, Константин не улыбался. Его резко очерченные губы как бы отрезали каждое слово. На лбу обозначились нитяной тонкости морщинки. «Что-то Кость- ка волнуется больше меня, — заметил Виктор. — Впрочем, я лопух, неблагодарная скотина. Просто он знает больше моего и переживает глубже».

— Обстановка, Витька, хуже, чем ты думаешь.

— Имеешь сведения?

— Из достоверных источников.

— От Наташки?

— Не важно. Впрочем, не от нее. Так вот, тебя отстранят от полетов.

— Догадываюсь.

— Это не все.

— Да?

— Да, Плохо ты знаешь психологию начальства. Полковник, конечно, своим умом живет. И все же перед старшим штабом не устоит. Расстановка сил не в твою пользу. Даже новый замполит не на твоей стороне. Кому нужны потенциальные носители…

— Ты что? Тоже так думаешь?

— А кому нужно знать, как я думаю. Тут числитель работает. Скумекал? Под лежачий камень вода не течет. Иди-ка ты, друже, на