приносил с собой куски мяса и другие лакомства, чтобы приманить зверька. Куница, конечно, сторонилась его, но подарки охотно принимала - и через некоторое время мальчику удалось выследить, где находилось ее жилище. Это была старая сосна с дуплом: Корди своими глазами видел, как куница юркнула туда с куском принесенного им мяса и больше в тот день уже не показывалась.

  Когда мальчик похвастался об этом учителю, старый Заннус сказал, что это, скорее всего, куница-мать, а в дупле у нее детеныши. "Сейчас середина лета - скоро малыши начнут выбираться из дупла, чтобы начать свое знакомство с миром. Если будешь наблюдателен и терпелив, то ты их увидишь. Только не тревожь и не пугай их".

  Однако Корди не удалось увидеть, как детеныши куницы начинают познавать мир. Через два дня он стал свидетелем страшной трагедии: на куницу-мать, которая уже схватила в зубы принесенное ей угощение и направилась было к дуплу, вдруг откуда ни возьмись спикировал беркут. Мальчик даже опомниться не успел: раздался короткий жалобный писк - и пернатый хищник взмыл ввысь вместе с добычей. Корди вскочил на ноги, отчаянно закричал, замахал руками, но было уже поздно: беркут скрылся за кронами деревьев, унося в когтях несчастную мать.

  Мальчик в слезах прибежал домой и кинулся в объятия учителя, рассказал о случившемся несчастье, проклиная на чем свет стоит крылатого разбойника. "Не ругай его, - сказал Заннус. - Возможно, он тоже хотел всего лишь покормить своих птенцов". - "А как же детеныши куницы?" - размазывая по щекам слезы, проговорил Корди. - "Их мы спасем", - заверил его учитель.

  Нелегко оказалось извлечь детенышей из дупла: оно было глубоким, а малыши притаились на самом дне и не отзывались ни на ласковые слова, ни на приманку. Тогда старый Заннус, осторожно постукивая по стволу, определил нужное место, и они с Корди, поочередно орудуя острым ножом, в конце концов проделали в стволе дыру, через которую и вынули детенышей. Их оказалось двое - мальчик и девочка.

  Поначалу малыши дичились людей, но к Корди скоро привыкли, а потом сделались и вовсе ручными, стали свободно гулять по всему дому. Правда, суровому Вигнеру поначалу не очень-то понравилось, что сын притащил домой двух куниц, но Заннус уверил хозяина, что от зверьков будет только польза: они переловят в доме всех мышей и крыс.

  Так оно и случилось. Вьюрк и Уся (так Корди назвал своих питомцев) до того наловчились в охоте на домашних грызунов, что их порой и кормить не надо было. Все соседи диву давались и частенько просили Корди, чтобы тот "одолжил" им одного из своих крысоловов хотя бы на парочку ночей. А в благодарность несли в дом вождя всевозможные подарки...

  Вьюрку, судя по всему, наскучило сидеть у мальчика на плече. Он спрыгнул на землю и принялся рыскать по ближним и дальним кустам.

  - Далеко не убегай, - крикнул ему Корди.

  Он знал, что кун нипочем от него не отстанет и не потеряется, но в глубине души все-таки опасался: мало ли что может случиться! Хватит и того, что Усю не уберег...

  Как-то раз Корди отнес Усю на ночь в дом Рябого Гунтера, который уже несколько дней кряду жаловался ему на все лады: "Мыши житья не дают, будь они неладны! Все мешки в амбаре изгрызли, твари проклятущие!"

  А на следующее утро Гунтер прибежал к Корди и, запинаясь, сообщил, что "куница куда-то сгинула". "Как - сгинула?" - встрепенулся мальчик. - "Да вот так, - развел руками рябой толстяк. - Нет нигде и все тут..." Губы его дрожали, а на бледном лице выступили капельки пота, несмотря на ноябрьский холод.

  Корди не на шутку встревожился. Тут же свистнул Вьюрка, сунул его за пазуху. "Пойдем, покажешь свой амбар", - велел он Гунтеру. - "Да нет там куницы, я ж везде искал..." - пролепетал бедолага, но перечить сыну вождя не посмел.

  В просторном бревенчатом амбаре, среди мешков с ячменем, Корди выпустил Вьюрка и позвал: "Уся! Уся! Ты где? Уся!"

  И тут Вьюрк повел себя странно. Побегал немного туда-сюда, принюхиваясь, потом остановился в одном месте у стены, заволновался, заскреб лапками землю, тонко и жалобно попискивая.

  "Лопату неси!" - крикнул Корди Гунтеру.

  Тот затрясся, как кусок холодца, и вдруг бухнулся на колени, запричитал: "Не погуби... Нечистый попутал... Не хотел я..."

  Оказалось, что Уся, вместо того, чтобы охотиться на мышей, унюхала в амбаре у Гунтера связку копченых оленьих языков, которые очень любила. И всю ночь пропировала в свое удовольствие. А мыши тем временем преспокойно таскали ячмень.

  Когда утром Гунтер заглянул в амбар, он оторопел. Прямо на мешках с мукой, растянувшись на спине, мирно почивала Уся с изрядно вздувшимся животом, а вокруг валялись обгрызанные оленьи языки - куница перепробовала их все, ни одного не пропустила.

  У Гунтера ум за разум зашел: он ведь приготовил эти языки для повитухи, которая не сегодня-завтра должна принимать роды у его жены! Ослепленный яростью, он схватил лопату и со всей дури шибанул ею куницу...

  А когда опомнился, то перепугался и решил скрыть следы своего злодеяния...

  Рябой толстяк рыдал, слюнявым ртом целовал Корди сапоги и умолял: "Не губи... Не говори вождю... А уж я тебя отблагодарю..."

  Корди оттолкнул елозившего по земле Гунтера и выбежал вон из амбара: его душили слезы.

  Потом он все-таки вернулся, выкопал трупик Уси и похоронил ее в лесу, возле того места, где она родилась. Вьюрк долго плакал над могилой сестренки...

   Корди так и не сказал отцу про Гунтера: знал, что суровый Вигнир не помилует этого вислобрюхого остолопа - с живого кожу сдерет или на кол посадит. А ведь у бедолаги вот-вот ребенок родится...

  Впрочем, Рябому и так досталось за то, что он "не уследил за куницей": вождь ваннахов заставил его выплатить виру - три мешка ячменя.

  И лишь учителю поведал Корди всю правду. Старый Заннус обнял воспитанника и сказал, что тот все сделал правильно: не следует поддаваться слепой мести, лучше найти в себе силы проявить милосердие.