только имени твоего славного рода ему не носить. И лордом не быть. Отныне он Рагнар, теодор эль-Гильотин.

Дворцовые часы пробили пять утра, возвещая о начале гредущего дня и приветствуя первый солнечный луч… а вместе с ними разнесся и клич по всему дворцу:

— Королева рожает!

… В полдень Ее Величество, благополучно разрешившаяся от бремени и уде выпившая антидот, несмотря на усталость, лично вынесла на речевой балкон и продемонстрировала столпившимся внизу веридорцам Его Высочество принца Роланда, провозглашённого первенцем и наследником великого короля Веридора Вейнура Нечестивого…

Его Сиятельство Скандал (1)

Листья шепчут твое имя,

Перезвон ручья им вторит.

Сделай так, чтобы другие

Нас оставили в покое.

В алой полосе заката

Раздувает пламя ветер,

В эту ночь я буду рядом

Со своей прекрасной леди!

— Женю!!!

Именно этот яростный вопль в исполнении Его Величества был главным сдерживающим фактором, не позволяющим Его королевскому Высочесву наследному принцу Роланду окончательно распоясаться, но в последний год даже эта самая действенная угроза начала временами давать сбои. И было у Его Величества нехорошее подозрение, что связано это с тем, что сын таки надумал связать себя узами брака. На тот же вывод наталкивало и то, что все последние жалобы благородных и не очень дам были связаны исключительно с экстравагантным чувством юмора наследника, а не непосредственно с увеличением ветвистости рогов на макушках достопочтенных мужей упомянутых леди. Однако что-то подсказывало великому королю Веридора Вейнуру Нечестивому, что кандидатура будущей невестки ему придется не по нраву, особенно учитывая брачный договор пятнадцатилетней давности, скрепленный магией Крови, что означало фатальные последствия для сторон, пренебрегающих своими обязательствами…

— Семсот семьдесят пятая! — в притворном возмущении воскликнула его бедовая кровинушка, встряхнув копной медных волнистых локонов. — Семьсот семьдесят пятую невесту ты сулишь мне, отец!

— Сто семьдесят седьмую, — педантично уточнило другое его солнышко, правда, не растрепанное, как старшее, а аккуратно причесанное, со сплетенным в сложную косу водопадом огненно-рыжих волос.

— Я нетрадиционно ориентированных ослов… тьфу ты, послов! Их я за невест не считаю! — фыркнуло старшее солнце. — Это тебе плевать на пол, возраст и внешний вид того, с кем снош…

— Молчать!!! — зычный глас Его Величества оборвал не самую подобающую для тронного зала речь, тем более исполняемую наследным принцем и раскрывающую ту сторону жизни младшего сына короля, которую лучше бы не обсуждать, во избежание скандалов международного уровня…

Увы, но скандалы, видимо, были неистребимой генетической особенностью, присущую всем без исключения представителям славной правящей династии Веридорских, а уж детишки Вейнура Нечестивого, вдобавок к этой характерной фамильной черте, еще и делали все с воистину королевским размахом!

— Значит так, — переведя дух, более спокойным тоном продолжил Вейнур. — Во-первых, Роланд, ты извинишься перед леди Рангин…

— За что? — не проникся серьезностью отцовского настроя принц. — То, что сия дама в своем дневнике весьма расплывчато описала своего кавалера "прекрасным, как солнца луч, и горячим, как дневное светило" и добавила, что данное сравнение применимо еще и к волосам, и к малой короне выше означенного молодца, вовсе не указывает на меня! Понятия не имею, почему лорд Рангин решил, что кандидатура на соблазнителя его благоверной всего лишь одна — я?!

— Может, из-за малой короны, которую традиционно носит сын короля? — язвительно поинтересовался, собственно, король.

— Так под это описание и Рансеваль подходит!

— Боюсь, брат, у меня есть алиби, сомнениям не подлежащее, — едва сдерживая смех, снова вклинился в их диалог младший отпрыск Его Величества. — В указанное леди Рангин время свидания с ее кавалером я был в соседнем будуаре с лордом Рангин…

— Что, правду говорят, что этот гусь общипанный еще и по мальчикам?!

— Цыц!!!

Нет, Его Величество очень любил своих солнышек… но не когда они проверяли на прочность его нервы и голосовые связки!

— Роланд, ты извинишься, так как лорд Рангин затребовал слишком большой откуп за твое право круглосуточно пользоваться телом его жены по любому назначению, государственная казна себе такого позволить не может…

— Можно же поторговаться… — у Рансеваля аж глаза азартным огнем вспыхнули.

— В таком случае сами будете обосновывать необходимость данной статьи расходов лорду Шеральду, — наслаждаясь собственным коварством, заявил Вейнур, и, увидев, что юношеский энтузиазм (эх, в мирное бы русло этот энтузиазм!) поутих, продолжил. — Второй момент. Сегодня в полдень с официальным визитом прибывает посольство из северных земель, в том числе и семьи дипломатов. Не дай Боги я замечу… даже не так, не дай Боги хоть кто-нибудь просто заподозрит кого-то из вас в том, что вы нецеломудренно дыхнули в непосредственной близости с этими придурочными северянками…

— Женишь? — весело предположил Роланд, еще не осознавая всю степень отцовского негодования.

— Это вряд ли, — не отставал от него Рансеваль. — Зная твои вкусы, брат, можно с уверенностью утверждать, что ты не остановишься на первой партии, пусть даже с девушками в количестве нескольких штук, так что тебе, отец, придется объявить о принятии Веридором восточной веры и допущении многоженства.

— Да нет, детушки, зачем мне портить самому себе нервы, переругиваясь с Отче и сдерживая поток хлынувших в столицу претенденток на ваше сердце и другой орган? — иронично изогнул бровь Его Величество. — Того, кто скомпрометирует королевскую семью, я в срочном порядке прикажу оскопить, как мерина, и послам заявлю, что так и было, а значит, покушения на честь их северной леди реализоваться не могло.

— Мысль ясна: не попадаться, — хмыкнул до сих пор безмолвствующий четвертый участник неофициального семейного собрания.

От неожиданности Нечестивый король даже вздрогнул и неосознанно перевел взгляд на говорящего, правда, встретившись с бирюзовыми глазами, тут же отвернулся.

Высокий статный брюнет с ледяной маской на красивом лице и демоническим огнем, то и дело вспыхивающим в глубине нечеловеческих глаз, более всех из трех стоящих перед троном юношей походил на наследного принца, что немало расстраивало монарха и волновало двор. Вейнур старался как можно реже смотреть на него, но король физически ощущал его присутствие во дворце и всякий раз задавался вопросом: