резиновый шрам, качественный, бельгийского производства. Мелочи, детская игра – но эти мелочи так бросались в глаза, что прочее запомнил бы только профессионал. А с профессионалами сегодня Тимур иметь дело не собирался.
Повезло: подъехал крупный джип, зеркально сверкнул в вечерних огнях черными боками и медленно пополз вдоль тротуаров, подыскивая объемистое логово. Не нашел, развернулся и встал прямо перед запертыми воротами, наглухо закрыв возможный выезд тяжелой стальной тушей. Правильно сделал: стоять перед воротами нельзя, но кому-то можно.
Тимур подошел вплотную. Окна были затененные, но в меру, силуэты внутри просматривались достаточно ясно. У водителя были плечи в полджипа, короткая стрижка и знакомая униформа: черный костюм, белая сорочка, черный галстук. Коллега, что ли? А позади сидел высокий худощавый малый, то ли молодой, то ли очень уж моложавый, в светлой рубашке с расстегнутым воротом и легком льняном пиджаке. Хозяин, подумал Тимур, а хозяину все можно, хоть джинсы с драными коленками, что надел, то и стильно.
Тимур вежливо постучал по хозяйскому стеклу. Коллега за рулем обернулся и напрягся, но, не получив знак от хозяина, замер в ожидании. Молодой босс опустил стекло:
– Слушаю вас.
Сказано было вполне доброжелательно – ни грубости, ни высокомерия. Но Тимур уже вошел в процесс, и отступать было нелогично.
– Извините, – сказал он, – не стал бы беспокоить, но деньги нужны.
– На бутылку? – понимающе улыбнулся тот.
– Да нет, скорей на ящик, – улыбнулся в ответ Тимур.
– Ящик – это круто, – сказал малый в льняном пиджаке.
Сколько же ему? Тридцатник, наверное. Молодой босс. Двадцать лет назад в школу ходил. Выходит, Тимур и его покой охранял. А охрана стоит денег.
Видно, плечистый шофер уловил что-то в спокойном голосе хозяина, потому что открыл дверцу и выставил левую ногу на асфальт.
– Вали-ка, папаша, отсюда, да побыстрей, – сказал он с угрозой. Тревоги он явно не чувствовал – просто демонстрировал рвение, как дворовый пес, скалящий зубы в присутствии хозяина.
Тимур понимал, каким он видится телохранителю, и подыграл тому: да, старикан, пьяноватый, привыкший нахально попрошайничать.
– Ну вот, – ворчливо укорил он парня, – чего ж ты сразу уж так! Я вот с молодым человеком беседую, а ты сразу: «вали»! Грубишь, сынуля.
Парень между тем в дискуссию не вступал, просто, повернувшись боком, поставил на асфальт вторую ногу и стал медленно вылезать из машины, избегая суеты, которая уронила бы его достоинство. Тут он ошибся. Двумя пальцами левой руки Тимур быстро тронул его за локоть, а потом за толстенную шею, и парень, так и не поняв, что произошло, принял позу самую деловую: голова и туловище на переднем сиденье, а задница наружу. То ли аккуратный водитель решил протереть коврик, то ли проверяет педаль, то ли стала заедать крышка бардачка, и не гонять же супермашину на сервис из-за такой ерунды. Босс на заднем сиденье тоже не сразу врубился в ситуацию, а когда врубился, было поздно: Тимур уже сидел на диванчике рядом.
– Мы ведь люди культурные, – сказал он, – так?
– Так, – согласился малый и даже руки положил на колени, наиболее наглядно демонстрируя хорошее воспитание.
– Разболталась молодежь, – кивнул Тимур на безгласного водителя, – с ним деликатно, а он сразу хамить. Вы вот не такой, сразу видно.
Малый движением бровей показал: да, не такой.
– Я ведь не бандит, – объяснил Тимур, – я хотел долг получить, и все.
Растерянный босс ждал следующей фразы, но не дождался.
– А много я должен? – спросил он.
Чуть поколебавшись, Тимур произнес:
– Я думаю, приблизительно штуку. Хотя лучше две.
– Ладно, – кивнул тот, – это по-божески. Долги надо отдавать.
В голосе было облегчение – видно, ждал худшего.
Он сунул правую руку во внутренний карман пиджака и, развернувшись к Тимуру, достал бумажник, очень медленно, чтобы Тимур увидел и понял, что это именно бумажник, а не, допустим, пистолет. Вытащил пачку зеленых и отсчитал двадцать сотенных. После чего спросил:
– А этого хватит?
– Нормально, – успокоил Тимур.
– Вопрос можно?
– Ради Бога.
– А кому я должен?
– Мне, – сказал Тимур, – только мне. И больше никому, полный расчет.
Он вылез из джипа, на всякий случай, однако, придержав дверь. Но у молодого босса не было даже намека на агрессию. Он спросил, показав глазами на водителя:
– А с ним что?
– Нормально, – махнул кистью Тимур, – спит. Минут через двадцать оклемается. Только не тревожьте, не то рвота начнется. А через двадцать минут не вспомнит ничего.
Молодой босс ему понравился: умный, спокойный, легко принявший неизбежное. Хороший должник. Не виновен? Этот, наверное, не виновен. Но должник, даже хороший, обязан платить.
Перед тем, как захлопнуть дверцу богатого джипа, Тимур все же обернулся и резанул молодого босса коротким, неожиданно холодным взглядом. Для его же пользы – чтобы напоследок не сделал глупость. Глупости не нужны.
* * * Буратина дома навела марафет: помыла полы, разбросанные тряпки сложила в стопочку, куртку повесила в шкаф. Хлеб порезала и подсушила на сковородке, он вкусно пах маслом и горчицей. – Чего это ты? – удивился Тимур. – Надо же койку отрабатывать. – За койку вроде мужики бабам платят. – Бабам – да, а буратинам за что платить? За хорошее отношение? – Хотя бы. – За хорошее отношение ты мне пепси купил. Он не нашелся, что ответить, и лишь за чаем наконец сказал: – Все, можем ехать в Звенигород. – Деньги надыбал? – Ну да. – Много? – Две штуки. – Правда? – обрадовалась она. – Да вот, смотри. Девчонка вытаращила глаза: – Баксы? – А надо было рубли? – огорчился он. Прикол получился. То она развлекалась, а теперь его очередь. – Да нет, баксы лучше… Но… Она с подозрением прищурилась: – Слушай, а ты, случайно, не бандит? – Куда мне, – вздохнул Тимур, – бандиты умные, на «мерседесах» ездят. А что, похож на бандита? – Не похож, но… – На бандита учиться надо, – сказал он, – там свой закон, свои понятия, абы кого не возьмут. – А кто ты? – это было спрошено уже серьезно. – Как кто? Дурак. – Темнишь ты, Тимоха! – бросила она досадливо и, помедлив, сама себя спросила задумчиво: – Может, ты и вправду Тимур? Он вздохнул: – Мало же надо, чтобы тебя зауважали… Так что – в Звенигород? – Это правда твои деньги? – Наши, – возразил он, – наши с тобой. Она довольно долго молчала, глядя на него пристально. Потом спросила: – Послушай. Ты как, долго сможешь терпеть буратину? – То есть? – Ну, если я буду рядом? Неделю
* * * Буратина дома навела марафет: помыла полы, разбросанные тряпки сложила в стопочку, куртку повесила в шкаф. Хлеб порезала и подсушила на сковородке, он вкусно пах маслом и горчицей. – Чего это ты? – удивился Тимур. – Надо же койку отрабатывать. – За койку вроде мужики бабам платят. – Бабам – да, а буратинам за что платить? За хорошее отношение? – Хотя бы. – За хорошее отношение ты мне пепси купил. Он не нашелся, что ответить, и лишь за чаем наконец сказал: – Все, можем ехать в Звенигород. – Деньги надыбал? – Ну да. – Много? – Две штуки. – Правда? – обрадовалась она. – Да вот, смотри. Девчонка вытаращила глаза: – Баксы? – А надо было рубли? – огорчился он. Прикол получился. То она развлекалась, а теперь его очередь. – Да нет, баксы лучше… Но… Она с подозрением прищурилась: – Слушай, а ты, случайно, не бандит? – Куда мне, – вздохнул Тимур, – бандиты умные, на «мерседесах» ездят. А что, похож на бандита? – Не похож, но… – На бандита учиться надо, – сказал он, – там свой закон, свои понятия, абы кого не возьмут. – А кто ты? – это было спрошено уже серьезно. – Как кто? Дурак. – Темнишь ты, Тимоха! – бросила она досадливо и, помедлив, сама себя спросила задумчиво: – Может, ты и вправду Тимур? Он вздохнул: – Мало же надо, чтобы тебя зауважали… Так что – в Звенигород? – Это правда твои деньги? – Наши, – возразил он, – наши с тобой. Она довольно долго молчала, глядя на него пристально. Потом спросила: – Послушай. Ты как, долго сможешь терпеть буратину? – То есть? – Ну, если я буду рядом? Неделю