здесь, но нет, вы все такие уникально-индиндундуальные, аж тошнит!

И единственный, кто хоть отчасти воспользовался мозгом, недалекий грубиян. Вот что это такое: «встретимся», — я не брюзга, но почему с маленькой буквы, «В полночь», а? Ты бы хоть потрудился обозначить, куда девушку приглашаешь! Хотя, думаю, в никуда. Скорее всего, немногословный Капитан — мужчина-тамагочи с гипофизом, усохшим до размера горошины. Пишет одну и ту же муру десяткам, сотням дур на сайте. А потом… наслаждается, читая ответы. Б-р-р-р… А может, и вовсе, бот, Программа, плод интеллектуальных потуг не слишком успешного программиста… А сейчас посмотрим!

«Договорились, Капитан!»

Ну, и что ты на это ответишь, человек или программа под ником Капитан? Начнешь предлагать мне на выбор перечень злачных мест нашей столицы? Да сольешься ты в трубочку, это как пить дать.

Ответ возник незамедлительно.

«До встречи, Тара»

И надпись от наведения курсора на иконку с расплывчатым изображением в солнечных очках:

«Пользователь покинул онлайн-пространство».

Ну вот, что и требовалось доказать! Никуда он в действительности меня не приглашал. Виртуал, отряд тамагочи, подвид На Редкость Обделенных Умом. Ну, или бот, написанный данным подвидом.

* * *

— Тар! Это невозможно! В магазине приколов не протолкнуться! Пришлось отстоять очередь человек в полтораста! Ну ладно, в двадцать! — влетевшая, как вихрь, Ри, вытряхнула мне на колени целый ворох небольших упаковок, пакетиков, коробочек, походя, чмокнула в щеку и заметалась по комнате в приготовлениях, не переставая при этом говорить.

— Я знала, что ты даже не думала ещё собираться! Какие чулки лучше подойдут? Что? Черные? Нет, лучше голубые! Где у тебя зеленый чай? Что значит в магазине? Я же не прошу женьшеневый улун, но Тар, обычный зеленый чай должен быть в каждом доме! Что, и красного нет? Это возмутительно с твоей стороны, совсем не думать о друзьях! Только кофе? И не говори, что растворимый! Ну, слава прогрессу, хоть кофе у нее человеческий! Я нарастила ресницы — новейшая технология, мастер уверила, что полгода они точно продержатся, или компания вернет мне деньги! Прикольно смотрятся, правда? — и Римма захлопала кукольными, в пол лица, ресницами, с синими кончиками и серебрушками в уголках. Смело, конечно, а кто спорит? Ри у нас и сама девушка смелая. Но с ее голубыми глазами и смуглой кожей прикольно!

— Откуда взялся срок в полгода? Ну, я сказала им, что завтра улетаю в экспедицию… Почему ты смеешься, Тар? — Ри нахмурилась и наконец-то умолкла.

— Да потому, Римма, даже если эти великолепие облезет вместе с родными уже послезавтра, причем последние далеко и надолго, что ты им предъявишь из глубокого космоса? Кроме гневных сообщений по Сети, которые, конечно, отбраковывает робот, или автоматика? Нет, ты поражаешь своей наивностью на третьем десятке!

— Ты думаешь? — Римма подошла к зеркалу и задумчиво уставилась на собственное отражение, — Но там такая милая девушка… И она уверяла меня… Тара или моя подруга хамка, или тебя опять обидел Марек…

— Уверять — ее работа, Римма! — как-то не хочется о Мареке, тем более с Ри, которая его недолюбливает. — И за такие деньги! Впрочем — посмотришь. Но получилось и вправду здорово, тебе очень идет.

— Вот так-то лучше! С возвращением вас, Тарий!

Римма благополучно махнула отражению, и принялась за мой стеллаж с обувью.

Мало кто угадал бы сейчас в этой не умолкающей ни на минуту высокой стройной брюнетке с капризной линией рта выдающегося ученого, известного космического орнитолога Римму Цхинг Фун, в свои двадцать семь имеющую научную степень.

На самом деле — Римма кандидат космической зоологии, космоорнитолог, если быть точнее, которого мало что интересует, кроме науки. Не так часто Ри доводится слиться с амплуа львицы, эдакой завзятой тусовщицы. Но сегодня серьезный повод — завтра Ри отчаливает в очередную экспедицию, где-то на полгода. Собственно, из них, из больших и малых экспедиций и состоит ее жизнь.

Но когда Ри на родине, мы отрываемся по полной! И поскольку хорошие девочки мы только на семейных вечерах у родителей Ри, отрываться умеем!

Мы познакомились восемь лет назад, будучи студентками, на модном, но крайне запрещенном мероприятии: беге наперегонки с черными каракатчиками планеты Сикс. Само собой, участвовать в сим действии на трезвую голову невозможно, да, просто невообразимо. Ри тогда пришла к финишной кривой первой, походя вырубив двух каракатчиков — и плевала она на их яд! — и отправив в глубокий нокаут девицу с Блезиуса, подставившую ей ножку.

Признаться, пьяные заверения в том, что любит она только науку, а все это — небрежный взмах вокруг — суть пыль и тлен, произвели на будущего культуролога самое, что ни на есть, неизгладимое впечатление. С тех пор мы вместе.

Идиллию нашей бурной дружбы портят только космические командировки подруги, признаться, мне очень ее не хватает. Но летать вместе не представляется возможным.

* * *

Во-первых, не так-то это и просто — попасть в настоящую научную экспедицию, за пределы Солнечной Системы. А во-вторых… Как-то раз я уже поехала мозгами, то есть, хочу сказать, поехала с Риммой на один искусственный астероид-спутник Юпитера — заповедник орлов вырри. Так вот, более скучного, нудного и невообразимо пустого мероприятия не бывает! Уж мне точно сложно себе представить.

Начать с того, что всю дорогу подруга торчала над микроскопом, как приклеенная, тщетно пытаясь разгадать величайшую загадку кризиса космоорнитологии: с какой такой радости орлы эти самые перестали размножаться! А чего мне стоили три месяца жизни среди этой самой несчастной популяции, в скромненьком таком шатре на одной из скалистых пик, со всех сторон немилосердно обдуваемой ветрами.

Ибо жить в других условиях Римма наотрез отказалась! — только в самом сердце гнездовья «ценной популяции». Сначала подобные жилищные условия показались романтичными — ещё бы, палатка расположилась в самом центре пика, и выходя из нее, в твоем распоряжении целых три метра, диаметром расположенные вокруг. Не разгуляться особо, но вид облаков под ногами чарует. Надо, правда, быть осторожной, чтоб не сдуло в любой момент. Римма хотела забраться ещё повыше — на совсем маленькую площадку, ровно в площадь палатки, но, в конце концов, вняла моим слезным просьбам. Подруга умеет быть снисходительной.

Вняла — и застыла за микроскопом и камерами наблюдения на три месяца, показавшимися мне тремя десятками лет. Потому что твердо решила разгадать причину антракта приплода этих летающих коров. И