в каждый дактиль пространства пихает своих прислужников. Но тут мне посчастливилось отыскать Феликса — некромант, спас тебя от Блэйда, помнишь?

— Помню. И он помог тебе?

— Я отдал ему папашу Геллы чуть ли не на блюдечке. Естественно, он помог! — Рик осекся, будто сказав лишнее, но тут же спешно продолжил: — Он не просто помог, он пересилил отвращение и вошел в храм. И сказал одно-единственное слово: духи. Бе-ездна! Сам бы я так и ломал голову, а ведь всё до дебильного просто!

Я нахмурилась, не до конца понимая важность сего открытия. Рик нетерпеливо встрепенулся и сорвался с места.

— Духи, Ника! — возвестил он, мечась туда-сюда и смешно размахивая руками. — Рысь испугалась призраков, как почти всякий зверь! Они пронизали каждый храм от пола и до потолка, жадные до чужой жизненной силы и ведомые волей своего господина, сильнейшего медиума Империи… Эта магия — сила тысячи мертвых душ! Эвклид так и назвал это заклятие — «Сонм тысячи духов». Феликс побывал в его жилых комнатах по моей просьбе, скопировал на кристалл кое-какие записи и одну любопытную книжку.

Теперь-то понятно, почему Эвклид открыл эту не совсем тайную охоту Инквизиции на некромантов и медиумов. Не хотел, чтобы кто-то добрался до его грязных секретиков!

— Выходит, бабушка вырвалась из-под его контроля, — я отложила давным-давно забытую книгу. — И он прикончил ее без всякой жалости.

— Жалость? Он уже давно забыл, что это, — пожал плечами Рик. — Ника, прости, что так получилось с твоей бабушкой. Всё никак не могу отделаться от мысли, что явись я домой раньше…

— Не выдумывай, — отмахнулась я. — Уверена, Эвклид пришел к ней, стоило мне выйти за порог. Какая уж там защита от духов.

Удивление мое продлилось недолго. Эвклид всегда казался тем, от кого стоит ждать подлянки. Размах, конечно, впечатляет… но тут и личность далеко не заурядная.

— Как вы рискнули забраться в Резиденцию? Он ведь наверняка сейчас там, готовится сиять на балу своей благообразной физиономией.

— А вот тут ты ошибаешься, воробей! — подмигнул Рик. — Пока все развлекаются в парадной зале, Эвклид открывает Врата Хаоса.

====== Глава 40 ======

Превратить ночь в день — не такая уж, в сущности, сложная задача. Достаточно напитать магией несколько сотен светильников. Блеклая, жидкая летняя темень трусливо заглядывала в панорамные окна, просачивалась сквозь витраж на потолке. Где-то там, за стеклом, угадывался белый кругляш прибывающей луны.

Очередное празднество навевало на иерофанта скуку, а на зачарованном потолке можно было увидеть новую картину — прекрасная дева с одухотворенным лицом, воспарившая в небеса на белоснежных крыльях. Не отрывая взгляда от потолка, Эвклид чуть заметно улыбнулся. Кто бы ни вплел эту картинку в заклинание, он наверняка не задумался о ее потаенном смысле. Да и кто, кроме самого Эвклида, мог раскрыть эту тайну? Разве что тот, кто жаждал бы изменить свою жизнь так же сильно.

«Даже по части безумных мечтаний никто не сравнится со мной, — подумал он с удовлетворением, ощущая буйство новых сил в своем теле. — Никто. Никогда».

— Больно будет падать, — прошелестел над ухом призрак, будто угадав его мысли.

— Не порть мне минуту торжества, труха могильная, — отпарировал Эвклид чуть слышно. На его разговоры с самим собой никто не обращал внимания — кто же здесь не знает о веренице духов, окружающей иерофанта?

— Ты всегда волен прервать старческое брюзжание, мальчик!

Эвклид поморщился. Все, кто осмелился бы назвать его мальчиком, давно уже собрались тесным дружеским кружком в царстве Хель. Кто-то — в результате трагической случайности, но большинство всё-таки по естественным причинам. Если считать магическую нестабильность естественной причиной; она и губит магов чаще всего.

— Ну, Горард, куда ж я без тебя и твоего брюзжания? — тон его был на удивление благодушен. — Знаешь, на моей родине — настоящей, я имею в виду, — к полководцам приставляли специально обученных рабов. Эти рабы тащились позади на каждом триумфальном шествии и сыпали занудными увещеваниями в духе: «Помни, что придется умереть». Это делалось, чтобы усмирить гордыню победителя.

— Твою гордыню и сотня рабов не усмирит. — Старому гордому некроманту не польстило сравнение с рабами. — Но кому, как не мне, напоминать, что придется умереть?

Эвклид елейно поблагодарил. Умирать в ближайшую вечность он не собирался. Нити Хаоса, пусть и в меньшем количестве, чем хотелось, наполняли его нутро магией — первородной, могущественной, неистовой. Самым сложным теперь было стоять посреди этой окультуренной пьянки и не кричать о новообретенном могуществе. Эвклиду хотелось действовать, а не мыслить. Хотелось покорить, взять, уничтожить.

«Пусть не скоро, — подумал он, — но море успокоится. И тогда-то я навещу своих августейших родственников».

Но первым пунктом в списке Эвклида значились скаэльдские бастарды. Не то чтобы он боялся девчонки… не сейчас. Но та обещала стать могущественным архимагом всего-то лет через двадцать — уже сейчас ей как-то удалось нарушить плетение подвластья, столько десятилетий сдерживающее Легионы Хаоса. Эвклид получил мощнейший откат от проклятья, что помешало убить Антарес Шёльд…

…нет. Влюбленный недоумок Гро помешал убить Антарес Шёльд.

«И почему я не убил его чуть раньше? — досадовал Эвклид. — Запорол всю партию. Так глупо, что самому смешно!»

Иерофант улыбнулся собственным мыслям.

А затем ему стало не до смеха.

Я огляделась по сторонам и непонимающе уставилась на Рика.

— Вот же Бездна, Рик… ты куда меня притащил?

— Фродальское нагорье, — охотно сообщил он. — Такая, знаешь, кучка камней между крайними амтами Рейнкракса и Иосхельма.

Нерешительно глянула вниз… и у самых своих ног обнаружила пропасть. Увиденное отозвалось изнутри дурнотой. Куча камней, да уж!

— Ужас как высоко!

— Разве? — удивились в ответ. — Вот сейчас будет высоко!

И прежде чем до меня дошел смысл фразы, за спиной Рика с треском рвущейся ткани взметнулись крылья. А потом он схватил меня в охапку и с разбегу ломанулся в пропасть. Я в кои-то веки повела себя как нормальный человек — завизжала дурниной.

— Ри-и-и-ик!!! — дальше в ход пошли чуть ли не все любимые выражения Лекса и Дары. Но Рик