появилось желание научиться сдирать с них эти маски.

Так я и выбрал себе специальность.

Решил, что поеду в Соединенные Штаты. А что, забавное местечко, думал я тогда; там всем на всё пофиг после ЛСД, битников, общедемократической и сексуальной революции… гей-парадов в Сан-Франциско, опять же. Ну, участвовать в таком сомнительном мероприятии мне не хотелось, а вот солнечная Калифорния заинтересовала.

Так я здесь и оказался. Конечно, на деле это было не так быстро и легко, как на словах: прежде пришлось разобраться со всей бумажной волокитой, в ходе которой я стал счастливым обладателем фамилии О’Нил, счёта в банке и учебной визы в придачу. После Итона несложно получить стипендию в какой угодно университет; единственный раз в жизни поблагодарил отца за этот адский колледж…

Впрочем, это не Эдвард Стоукс вкалывал за меня четыре года, зубря всякую жуть типа классической латыни. Поблагодарить следовало себя любимого.

Деньги у меня были, однако я понимал, что их надолго не хватит. И тут передо мной, вечным папиным сынком, встала первая серьезная проблема — поиск работы. Честно говоря, я совершенно не знал, куда можно податься студенту, чтобы зарабатывать на более-менее приличную жизнь, и при этом не прогуливать занятия. Да что там! Я очень смутно представлял, как ее вообще искать, работу эту…

Но работа нашла меня сама. Она имела облик вертлявого разодетого хлыща — тот подошел ко мне на улице, огорошил потоком восторженных восклицаний на жуткой смеси английского с французским, после чего предложил «хорошо заработать». Затем парень — его звали Гаспар, как я выяснил позже, — вручил аляповатую визитку с адресом какого-то фешенебельного ночного клуба и, отвесив еще парочку комплиментов моей несравненной красе, куда-то испарился.

Я далеко не идиот, право слово. Несложно выявить подтекст таких предложений, еще легче — прикинуть, что ты можешь предложить.

Вот так, собственно, всё и началось.

21 июля, 2000 год

Придя по указанному адресу, я с сомнением воззрился на двухэтажное здание, якобы по случайности находящееся не на главной улице, а в одном из ее переулков. Выглядело оно весьма прилично, даже респектабельно. Над входом красовалась стильная, но, на мой вкус, излишне гламурная вывеска «Мятная полночь».

Все еще сомневаясь в своем решении, толкнул отполированную стеклянно-стальную дверь и очутился в прохладном холле. На меня уставился мрачный плечистый субъект лет этак тридцати, типичный охранник.

— Ты новенький что ли? — осведомился он. Я сначала не совсем понял, о чем он.

— О… не совсем. Я по поводу работы.

Охранник в ответ противно, понимающе усмехнулся.

— Пройди в главный зал, парень. Там разберешься.

Кивнув, я прошел в указанном направлении. Мой взгляд тут же остановился на бармене, протиравшем бокалы. Вполне обычный мужчина, явно уже не студент. А вот рядом с ним на барной стойке восседал парень чуть старше меня на вид, латиноамериканец с вьющимися черными волосами, собранными в небрежный пучок, одетый в обтягивающую белую майку и голубые джинсы, сползающие на самые бедра. Всем своим видом он источал настолько неприкрытую сексуальность, что я невольно сглотнул, ощущая легкое напряжение в паху и подавляя желание нервно облизать губы.

— Тори, из года в год я тебе вроде вполне ясно заявляю: я не гей, — скучающе протянул бармен. Судя по выражению лица этого Тори, он веселился от души.

— Нет, старик, ну неужели ты никогда не задумывался о сексе с парнем? Ты тут довольно долго работаешь, — коварно тянул парень. Я, опомнившись, кашлянул.

— Прошу прощения… Я по поводу работы, — мой голос был уверенным, а выражение лица спокойным. Меня с детства учили нужной модели поведения… хотя вряд ли предполагали, что я пойду устраиваться на работу в гей-бар или еще куда похуже. Алфи, сейчас не время хихикать, как идиот! — сказал я себе, подавив зарождающийся внутри нервный смех.

Парень по имени Тори подошел ко мне. Потом мягко потянул за локоть в сторону барной стойки, где тускло светили напольные светильники. Темные, влажно блестящие глаза буквально впились в мое лицо.

— Вау, — восхищенно выдохнул он. — Черт возьми, Мэтт! Смотри, какой милашка! Всех клиентов отобьет!

Я почувствовал, что мои щеки горят. Да уж, к этому нужно привыкнуть. Но Тори даже не дал мне опомниться.

— Ну-ну, не смущайся! Я Викторио, можно Тори или Вики, как тебе больше нравится, — совсем уж фамильярно Тори-Викторио обнял меня за талию. Мэтт фыркнул.

— Не упускай возможность, парень. Этот чокнутый гомик — настоящий сексуальный маньяк.

Тут во мне, словно змея из травы, поднял голову язвительный характер. Я вскинул бровь и вежливо поинтересовался:

— Делишься личным опытом? Как мило.

Реакция у Мэтта была странная, а именно приступ гомерического хохота.

— Вот так-так! Парень, а ты мне нравишься!

— Мэтью, я ревную, — капризно протянул Тори. Его черные глаза озорно блестели, следя за тем, как Мэтт крутит у виска пальцем.

— Простите, дамы, я отчалю! — сменив форменный жакет и рубашку на красную футболку с какой-то идиотской надписью, бармен скрылся, как я понял, через служебный вход.

— Не скучай без меня, ни в коем случае!

— Куда я попал?.. — негромко пробормотал я, находясь в легком ступоре. Тори хихикнул и снова принялся разглядывать меня с благоговейным восхищением. Вот к вниманию такого рода я привык, так что в накладе не остался. Чуть вздрогнул, когда смуглые пальцы заскользили по моему лицу, оставляя запах дорогого парфюма… хм, что-то сильно напоминает женские духи.

— У тебя такие четкие линии скул… Отличная кожа! А глаза! Слушай, а брови ты выщипываешь?

— Нет! — возмутился я. Тори хмыкнул и покачал головой.

— Когда ты хмуришься, такой милый!

— Тори, прекрати, — простонал я, в очередной раз краснея. Тори несказанно удивился.

— В чём дело?

— Да ни в чём! Я даже боюсь спросить, на какую вакансию претендую, — признался я. Собственно, уже догадался на какую. Потому и боюсь спрашивать. Впервые красивое лицо Викторио стало серьезным.

— Ты что, не знаешь про сеть Фонтэйновских клубов?

Я уселся на стул, закинул ногу на ногу и меланхолично воззрился на своего нового знакомого.

— Тори,