пригодится, когда придется этим делом жить. А дядя Степан спасибо скажет.

Андрей думал недолго. Поморы, которых он встретил, ему нравились. Кроме того, ему пришло в голову, что гораздо лучше притти в Койду уже с некоторым морским опытом.

Андрей был парень неробкого десятка. Иначе бы он не отважился пуститься один в такую дальнюю дорогу. Ведь от Архангельска до Койды больше двухсот верст по прямой линии, как птицы летят. А по берегу, как он шел, должно было быть не меньше трехсот. Итти нужно было все безлюдными местами, ночевать, где придется, а питаться только тем запасом сухарей, который был у нега за спиной. На все это ему хватило смелости. Хватит и на то, чтобы пойти с поморами в море. К этим людям, обвеянным морскими ветрами, он чувствовал невольное уважение. Он радовался, что они берут его в свое общество, зовут с собой на опасную работу. Заслужить их одобрение, не ударить перед ними лицом в грязь, казалось ему высшим счастьем. Самая возможность такого необыкновенного и рискованного предприятия восхищала его. А те трудности и опасности, которые были впереди, не пугали, а только еще более манили его воображение.

Андрей дал свое согласие и уснул крепким здоровым сном.

XII Выступление

Пришло утро. Илья поднял артель до зари. Выступать надо было пораньше. Труда впереди было много.

Между берегом и открытой водой лежала широкая полоса береговых льдов; через нее надо было перебраться.

Андрей не знал, как это можно сделать. Но когда артель спустилась к самому льду, он увидел небольшой, одномачтовый карбас⁵, поставленный на полозьях. Он был уже вполне готов к походу. Карбас здесь был оставлен еще с осени и заранее вытащен на берег. Много было потрачено артелью труда, чтобы откопать судно, высоко занесенное снегом. Особенно трудно было освободить примерзшие полозья и сдвинуть их с места. Но это было еще до прихода Андрея. Теперь карбас был поставлен на удобном спуске. На него уже были снесены все снаряжение, весь скарб, погружены дрова и сухие сучья для топлива. Теперь оставалось только тронуться в путь.

Андрею Илья дал запасную малицу и велел обрядить немедленно поверх куртки.

— На море, брат, теплей одеваться надо. Ветер-то просвищет за милую душу. До самого нутра ознобит. Это тебе не лес, а вольное море!

Что такое малица?

Это меховое платье, которое носят на всем Севере, от Беломорья до Восточной Сибири. Это род мехового халата, без пол и застежек. Она надевается через воротник, как рубашка или мешок. Когда малица туго перетянута поясом, ветер ниоткуда не может под нее пробраться. Самоеды пришивают к рукавам рукавицы. Когда самоед стаскивает варежку, она болтается тут же, под рукавом. Он никак не может ни потерять, ни забыть ее.

Зимой поверх малицы надевается еще „совик". Он шьется так же, как малица, только мехом наружу. В таком платье северянин не боится никаких морозов. В нем он даже рискует спать прямо на снегу.

Товарищи подошли к карбасу и взялись за лямки. — Это веревки, привязанные с обоих бортов, с широкими петлями по концам. Каждый надел петлю себе через плечо. Илья махнул рукой, все налегли на лямки, и карбас двинулся к морю.

По пологому склону лодка скользила сама, пока не скатилась на самый припай. На припай карбас нужно было втаскивать. Приливной волной два раза в сутки припай надвигается на береговую полосу. В это время бывает момент, когда он поднимается над ней ледяным валом, на который надо взобраться.

На льдах лодка пошла не так легко. Этой зимой январь и февраль были богаты бурями, которые сильно исковеркали лед и сделали его очень неровным. Он был покрыт буграми, торосами и стамухами. Их приходилось обходить, а через небольшие бугры с усилием перетаскивать карбас.

Припай в этом месте имел ширину около десяти верст. Сколько времени надо, чтобы пройти такое расстояние?

Не больше двух с половиной часов неторопливого шага. Не правда ли? — А Андрею с товарищами удалось это сделать только на вторые сутки.

По бугристому и шершавому льду лодку можно было тащить только очень медленно. Кроме походного снаряжения, двухмесячных запасов, большой бочки с пресной водой, она была еще тяжело загружена дровами, которых также надо было захватить с таким расчетом, чтобы хватило по крайней мере на месяц. Но это все было бы ничего, если бы можно было итти напрямик.

На самом деле, постоянно встречались такие места, которые нужно было далеко обходить. То это были скопления торосов и стамух, то трещины, через которые неудобно было переправляться, то широкие полыньи морской воды, с массой ледяных обломков, по которым нельзя было ни плыть, ни итти.

XIII Ночевка на льду

К вечеру все устали так, как-будто прошли верст сорок, а до моря было все еще не близко. Впрочем, со всеми поворотами, обходами и возвращениями, ноги товарищей отмерили, пожалуй, не менее шестнадцати или восемнадцати верст.

Но устали не одни только ноги. Устали спина, грудь, плечи и поясница.

День был по-весеннему теплый. Ветра не было вовсе. Поморы поснимали шапки, рукавицы и даже малицы и оставались в одних толстых фуфайках или ватных поддевках. Пот градом катился у них со лба. Лица разрумянились, как маков цвет.

Все были рады, когда Илья скомандовал, наконец, ночевку.

Якунька вытащил из лодки большой железный лист, который поморы величают своей „печкой". Ловко соорудил из бересты, чурок и поленьев великолепный костер, воткнул по бокам две развилки, и на крепкой перекладинке подвесил над огнем котелок с крупой и большой железный чайник с пресной водой.

Поморы опять понадевали шапки и малицы, разобрали вокруг костра теплые оленьи „постели" и с удовольствием растянулись на них в ожидании скорого ужина.

После ужина стали устраиваться на ночлег. В карбасе поверх слоя дров были положены доски, а на них мягкие оленьи меха. Положили под головы кто что имел, закутались ватными одеялами. Поверх еще натянули большие артельные покрывала, сшитые из многих овчин. Ими укрываются сразу три-четыре человека, лежащих рядом.

Когда Андрей улегся между Якунькой и Ильей, он был удивлен, как тепло ему стало. Никогда бы он раньше не мог поверить, что так хорошо будет спать зимой на открытом море, вдали от берега, среди снежной пустыни и морских льдов.

К ночи небо сделалось ясным. Заискрились яркие звезды и месяц засветил среди них тонкий серебреный серп.

— „Что это там все шипит?“, — спросил Андрей.

— Это море слышно. Бурун дышит. Теперь уж не так далеко от воды. Завтра доберемся, — сказал Илья и,