Пекальчук Владимир
Закон эволюции - роман завершен

Закон эволюции

Блудный сын

Хьюстон молчал.

Маркус перепробовал все, все запасные частоты, аварийные каналы, все известные коды от спутников, даже вышел в открытый космос, чтобы проверить антенну - все напрасно. Антенна в порядке, вся аппаратура в порядке - но Хьюстон молчал, международная космическая база мало того, что ее не оказалось в положенном месте, так еще и молчала на пару с Хьюстоном, не отозвался ни один спутник. Как будто отчаянный крик Маркуса уходил в никуда, терялся в черном бескрайнем пространстве.

- Хьюстон, это Пионер. Ответьте, прием. Пионер вызывает Хьюстон... да черт побери, хоть Князя Тьмы!! Меня кто-нибудь слышит?!

Впустую. Маркус устало закрыл глаза. За два часа ему не ответил никто. Хьюстон, спутники, МКБ - молчали все. И в этом молчании мерещилась насмешливая улыбка холодного, враждебного космоса.

В чем же дело? Что было сделано не так? Полет прошел успешнее некуда, без единой нештатки, строго по плану. Впервые в истории человечества космический корабль добрался до соседней звезды и вернулся, его пилот, капитан Марк Коптев, стал первым истинным земным астронавтом. Казалось, уже можно открывать шампанское, но... Нештатная ситуация поджидала там, где Маркус ее совсем не ждал. Он был готов ко всему: что попадет не туда, куда надо, что застрянет в червоточине навеки, что просто пропадет в ином измерении, что врежется в Проксиму, что не найдет дороги домой или что техника выйдет из строя, обрекая пилота на медленную смерть от удушья в многих парсеках от родной планеты... Ко всему - значит ко всему. Но только не к тому молчанию, которым встретила Марка Земля.

Третий час медленно шел к концу, звезда по имени Солнце уползала за горизонт, на огромный массив Северной Америки ложилась ночь. И чем дольше астронавт вглядывался вниз, тем страшнее ему становилось. Прямо под ним - родная Флорида. Он не раз видел ее из космоса, ее золотые огни всегда казались ему, висящему в черной пустоте, маяком, указывающим путь к дому.

Но на этот раз маяк не светился. И не только Флорида - во власти тьмы, поглотившей все огни, оказался, сколько хватало глаз, весь континент.

В голове сумбур и хаос. Как, ради всего святого, как?!! Как такое возможно? Крупнейшие города Соединенных Штатов перестали светиться? Маркус мог бы придумать несколько вариантов, каждый из которых подразумевал апокалипсис на Земле, но было тут одно "но".

"Пионер" отсутствовал всего три дня. Три вшивых дня. Или семьдесят шесть часов, сорок одна минута, семнадцать секунд, если быть точным. Что могло произойти за столь короткое время? Вариантов два. Либо тотальная ядерная война, в которой крупнейшие страны нанесли перекрестные удары, либо вторжение инопланетян, обладающих еще более разрушительным оружием. В первое Марк не верил: да с хрена ли война-то? Когда улетал, в мире царил пусть не очень устойчивый, но мир. Индо-корейский конфликт закончился полной победой объединенных наций еще четыре года назад, основных агрессоров разоружили, кого добровольно, кого, как Корею, не совсем. Кто бы и хотел воевать - тому уже нечем. Выходит, развитые страны, вложив титанические усилия в совместный проект "Пионер", внезапно передрались, причем насмерть? Ну ведь бред же.

А в инопланетян Маркус Коптев, лучший пилот Америки, да и всего мира, верил еще меньше. Но как бы там ни было, прямо сейчас он висит на темной родиной в черной пустоте и леденящем молчании. Если в ближайшее время никто не выйдет на связь, придется, нарушив инструкции и план полета, порыскать по орбитам в поисках МКБ. И если не найдет ее до того, как истратит все топливо маневровых двигателей - вариантов останется только два. Медленно умереть от нехватки кислорода или быстро сгореть, направив корабль в атмосферу. Потрясающе богатый выбор.

Усугубляла муки Марка мысль о том, что он может умереть в неведении. У "Пионера" нет ни спасательных средств, ни возможности сесть. Настолько громоздкий и неуклюжий корабль изначально не предназначался для вхождения в атмосферу, он был собран по кускам на международной космической базе. Вся система, включающая в себя тоннельный привод, маневровые двигатели, ядерный реактор, вспомогательную энергосистему и кабину экипажа с навигационными оборудованием и системами жизнеобеспечения, и без того весила слишком много, при том, что количество энергии, необходимое для проталкивания корабля по подпространственной червоточине, находится в геометрической зависимости от его массы. Чем больше масса - тем больше нужно энергии для прыжка, а для энергии нужен более мощный реактор, а более мощный реактор - большая масса. Были идеи сделать корабль беспилотным, но доверить столь ценную технику, созданию которой предшествовали огромные труды и затраты, искусственному интеллекту побоялись.

Лучшие умы человечества несколько лет искали выход из этого порочного круга, и в конечном итоге нашли. Свести концы с концами все же возможно, если экипаж корабля будет состоять всего из одного высококлассного многопрофильного специалиста, на время полета помещенного в предельно тесную и неудобную кабину. И, само собой, такая неуклюжая громадина приземлиться просто не могла: ни термостойкой обшивки, ни несущих плоскостей, ни способных удержать ее двигателей в конструкции, облегченной до предела, не предусмотрено.

Маркус всегда был очень умным, но небо звало его сильнее, чем тайны мироздания. Ученым он не стал, но еще в бытность свою летчиком-истребителем умудрился заочно получить высшее техническое образование, в свободное время баловался постройкой у себя в сарае прототипа механического ранца, помогающего бегать, увлекался математикой. И даже не удивился, когда из множества кандидатур на роль пилота "Пионера" утвердили его. Потом были многочисленные курсы подготовки, первые робкие прыжки до луны и обратно. Затем - прыжок до Марса. В конечном итоге экспериментальный корабль доработали для первого межзвездного прыжка, "Пионер" прыгнул к Проксиме Центавра, три дня провел неподалеку от звезды, накапливая энергию для обратного рейса.

А затем - прыжок обратно, домой. И вот прямо сейчас Маркус сидит в тесной кабинке корабля и понимает, что выхода нет. Если спасения извне не будет - даже не удастся узнать, почему.

Третий час плавно перетек в четвертый, и астронавт мог только радоваться, что зеркала под рукой нет: должно быть, он уже поседел. Нервы на пределе, пальцы сами тянутся к консоли управления. Ладно, четвертый час - предел. Дальше он, в нарушение инструкций, отправится искать МКБ. Хотя вот такого пердимонокля инструкции не предусматривали...

...Они появились