воителя чести, -

Так отвечал Субедей и вдруг начал натужно смеяться, -

Знают в Рязани теперь от купцов и лазутчиков вести,

Будто Котян убежал, и считают, что будем мы гнаться!

Мы много лет на булгар нападали с Кугудзем-найоном,

Их города мы сравняли с землёй и джихад победили.

Вождь их Баян всё трубил, что Биляру не быть покорённым,

Рано решили глупцы, что монголов они победили!"

Вышли теперь из шатра и другие царевичи дружно,

После арака смотрели они беззаботно и ленно.

Стали смеяться они заодно, посчитав, что так нужно

Войску всему показать, что уверенность их неизменна.

Были враги их - двенадцать кипчакских племён половецких,

Множеством орд, куреней, властелинами мира...

Между морей, гор, лесов, городов, нив и долов мертвецких,

Мир их лежал от Карпат и Днестра до предгорий Памира.

Половцы были потомки погибшей державы тюркутской,

Средневековой империи, самой в то время великой.

Белую Вежу разрушили, с Дона отбросили русских,

Киев сжигали, степные сыны самых разных религий.

Издревле половцам были открыты все двери к соседям:

С венграми были в родстве, с хорезмшахами, с русью братались.

Кланялись храмам любым: православным, латинским, мечетям,

В междоусобицы там без разбора ко всем нанимались!

Как же случилось, что орды такие, не знавшие горя,

Стали на запад бежать, оставляя луга и друзей, и аулы?

И отступили уже за Кавказ и за Чёрное море,

И не держали без страха на Волге уже караулы?

Если сказал кто-нибудь бы о том половецким каганам,

Лет двадцать полных назад, заслужил бы издёвки.

Ныне токсобичи их служат верно монголам поганым,

Прочие орды предав за просторы, стада и кочёвки!

Целую вечность назад, двадцать лет, полных трудных свершений,

Начался долгий поход на огромный Хорезм многолюдный.

Там половецкая знать проживала немало уже поколений,

И для монголов тогда он задачей был важной и трудной.

Путь от Каспийского моря до мыса в Персидском заливе,

И от Кабула до самых восточных отрогов Кавказа,

Пройден то в жаркой безводной пустыне, то в горном массиве,

В битвах, осадах и мщеньи, как учит монгольская Яса.

Был разорён Самарканд, Бухара и столицы другие,

Словно вернулся сюда Александр Македонский и греки,

Весь был Иран покорён богатейший и земли благие -

Мир ремесла и торговли, искусства тогда, и навеки...

Подвиги там Субедей и Джебе, и Бату совершили,

В Азербайджане настигли они, наконец, хорезмшаха.

Половцы, в Грузии жившие, с ними сражаться решили.

Царь их Георгий IV повёл всех на битву без страха.

Храбро сражались грузины: с крестами, в железных доспехах,

Против монголов и тюрков, но были разбиты жестоко!

Нахичевань разгромив, вскоре прочих достигли успехов,

Через лезгин всех огнём и мечём проложили дорогу.

В сердце Кавказа аланы и половцы их поджидали.

Половцев смог Субедей подкупить, распалив аппетиты.

Бросив алан, половецкие ханы от битвы сбежали.

После раздельно аланы и половцы были разбиты.

Те, кто остался, сбежали к Котяну на Чёрное море,

Думали, дальше продвинутся ни у кого нет закалки,

Только монголы дошли до Днепра, и совсем не в изморе.

Взяв половецкий Судак, Субедей-багатур вышел к Калке.

Раньше Котян попросил византийцев бы дать в помощь войско,

Но крестоносцами Константинополь давно захвачен.

И обратился хан к русским, не сведущим в деле монгольском,

Ведь без тяжёлой пехоты и конницы битвы исход очень мрачен.

И города-государства князей русских в дело вмешались,

Половцу-другу, а чаще врагу помогать из гордни.

Славой, торговлей, богатой добычей они искушались.

Малое войско монголов считая пустячной твердыней.

И кто бы знал, что Калка - тихая река

Их поглотит как вечности колодец,

И понесёт вода речная сквозь века

Примером русской спеси и усобиц?

Пускай бы половцу с монголом враждовать -

Летали бы в своих степях, как птицы,

И надо же Мстиславу было двинуть рать

За спор чужой - куманские границы.

Дружины русских постреляли, посекли -

Батыры Субедея дрались смело,

Но даже встать для боя вместе не смогли

Князья, пошедшие с Мстиславом в это дело!

Бич вечный русских - погибать в чужой войне,

И действовать оружием без меры...

И, помня Калку, горько нам теперь вдвойне

За гибнущих без истины и веры!

Мало, что половцы бросили русских в войне, как аланов,

Так же как прежде других, усыпляя превратным глаголом,

Вечно живя вероломством, войной, грабежом и обманом,

Вежи спасая свои, присягнули на верность монголам!

Только ушёл Субедей, как Котян отказался от клятвы,

Войско не дал для похода к булгарам, прислал лишь витийства,

Ложь про чуму написал, про падёж, не оконечность жатвы.

Зря он не знал, что по Ясе предательство хуже убийства.

В гневе вскричал Чингисхан: "Смерть предателя - долг неизменный!

В нашей вселенной народов немало навечно клялись нам.

Если Котяну сойдёт, то оставят нас все непременно.

Мы не дадим жить предателям, половцам всем ненавистным!

Пусть убегают хоть к венграм, сирийцам, болгарам,

Это не может спасти их от мести людей длинной воли.

Сам бы возглавил поход и подверг всех мучительным карам,

Пусть даже запад пришлось бы пройти до последнего моря!"

Половцы же о монголах забыли и быстро окрепли.

Работорговля по Волге и Дону их шла не слабея.

Даже опять совершили походы на русские земли,

Те, что на Калке спасли их от бродников и Субедея!

Очень недолго пришлось ожидать от монголов удара.

Хан Угедей к ним тумены прислал Субедея с Кутаем,

И снизошла на орду берендейскую жёсткая кара,

И побежала Дурут-орда прочь от монголов, стеная.

В Венгрии буйно вломились, ордою к болгарам ворвались.

Там царь болгарский Иван сам от них еле спасся!

Области там захватили и крепости, так испугались...

Только Котян за Днепром кочевал, хоть и трясся.

Сам же Батый не идёт, а стоит всё на Яике станом.

Слухи лазутчики хитрых монголов везде распускают,

Что на Саксин он пойдёт, будет мстить неразумным аланам,

Половцев будет искать за Днепром, где леса их скрывают.

Так всем купцам проплывающим Волгу они говорили,

Всем, кто из Киева вёз до Булгара товары тележно.

Так же шептали и в ямах гонцы, что все письма возили,

С древним чжурдженьским исскуством