Я знаю что она глядя на Ноа, видит Лиама. Черт, я тоже. Такое ощущение, будто Лиам живет в нашем доме, при этом даже не находясь здесь.

- Я не хочу, чтобы он играл.

Знаю, но он же мальчик, к тому же все его друзья играют. Это естественное для него желание, тем более, есть Мейсон. Футбол напрашивается сам собой.

Она кладет голову мне на грудь, ее пальцы порхают по моей коже.

- Он не может стать таким, как его отец.

- И не станет. Я не позволю этому случиться.

- Ты его защищаешь?

Как своего собственного, Джози, и ты это знаешь.

- Хорошо.

- Хорошо, - повторяю я и целую ее в макушку.

Она знала, что этот день наступит, и надеялась, что он будет играть в европейский футбол. А теперь нам просто приходится это пережить.

Я быстро соображаю, что единственный стою в рубашке, поэтому раздеваюсь, чтобы не отставать от мальчишек. Они безжалостно хихикают над стоящим перед ними белым мужчиной, поэтому я делаю то, что сделал бы любой уважающий себя человек - увожу у них мяч и веду его и их воротам. Тогда смех быстро стихает, когда они понимают, что я намереваюсь сделать, включаются в игру.

Вскоре детям приходится расходиться по домам. На прощание я их всех обнимаю и обещаю устроить матч -реванш. С моего приезда это была, пожалуй, лучшая тренировка, точно повторю. Чтобы они Мне доверяли, необходимо налаживать с ними связь. Они должны понимать, что я хороший человек, даже если иногда забиваю им голы.

Я наклоняюсь за своей пыльной рубашкой, и вдруг замечаю Обри, стоящую в дверях клиники и наблюдающую за нами. Впервые я машу ей рукой и бросаю на нее удивленный взгляд, в этот миг ее лицо озаряется. Она машет мне в ответ и слегка выпрямляется. Понятия не имею, что я делаю. С Джози все развивалось как-то естественно. Как только я начал вести свою практику, в скором времени она привлекла ко мне Ноа. Тогда я увидел, как же она одинока. В тот вечер я воспользовался возможностью и пригласил их на ужин, намереваясь обоих, не только ее, окружить любовью и заботой. Мне хотелось, чтобы они оба появились в моей жизни. В то время я был смелым, и смотрите, к чему это привело.

Я стряхиваю с рубашки пыль, но не надеваю ее. Я весь потный, грязный, и мне просто необходимо принять душ. делаю шаг вперед, не совсем понимая, куда иду, но ее лицо излучает надежду. Она хочет со мной поговорить, а у меня нет причин, чтобы этого не делать.

Мы встречаемся на полпути, на грязной дорожке, которая служит детям еще и детской площадкой. В Обри чувствуется какая-то аура, она вся окружена спокойствием. И теперь она живет в этой нищете, хотя могла бы уехать Америку, навстречу комфортной жизни.

- А вы не так уж плохи. - Ее акцент, на который я никогда не обращал

внимания, вдруг застает меня врасплох. Она говорит на идеальном английском, но таком отшлифованном и хорошо выученном. Не такого я ожидал от дочки миссионеров.

- Они меня чуть не убили, - говорю я, делая вид, будто запыхался Хотя, конечно же, это смешно, потому что у меня было время восстановить силы. Неужели она заставляет меня нервничать? Уже сколько лет я не волновался рядом с женщиной. даже Джози это не удавалось. С ней я был доволен, пока не сделал предложение.

- Им было с вами весело. Это приятно видеть. Столько раз врачи приезжали сюда работать. Но они выполняли свою работу, по ночам удалялись в свои хижины и игнорировали все, что происходило вокруг. Но вы - другой.

Быть другим хорошо? Хочется думать, что да. Мне никогда не хотелось быть похожим на остальных. Я хотел быть исключительным, настоящим. Хотел производить на людей впечатление, чтобы обо мне помнили.

- Все что угодно, лишь бы они улыбались, - говорю я и понимаю, что хочу снова увидеть ее улыбку. Она очень привлекательная и заслуживает быть на обложках журналов. Ее красота чистая и свободная. У меня по телу пробегает дрожь, когда я представляю, как она наряжается для какого-то мероприятия. Мне очень повезет, если однажды она удостоит меня свиданием.

От этой мысли я закатываю глаза. Она же коллега, и нам рекомендовали не слишком привязываться друг к другу, потому что мы можем в любое время поменять место жительства, а, учитывая местные коммуникации, поддерживать связь будет просто невозможно.

- Не хотите чего-нибудь перекусить? - говорю я и тут же шлепаю себя рукой по лбу. Как же глупо. Не потому, что пригласил ее куда-то, а сказал именно что-нибудь перекусить. Как будто мы можем доехать до ближайшей закусочной и поесть там приличной еды.

- С удовольствием, - отвечает она.

Видя, что она не шутит, я убираю руку. Ее выразительные глаза говорят мне о том, что она этого действительно хочет.

Тогда я оглядываюсь по сторонам в надежде, что рестораны и рынки появятся прямо из воздуха. потом пожимаю плечами и качаю головой.

- Похоже, мой язык нас подвел. Я даже не знаю, куда вас отвести.

Тут она смеется, и это самый мелодичный звук, который я когда-либо

слышал.

- Вот что, доктор Эшфорд, вы примете душ, а после можете прийти ко

мне. Я приготовлю нам что-нибудь поесть.

Я смотрю сначала в одну сторону дороги, потом в другую и начинаю

Смеяться. Будет очень романтично поужинать в столовой нашего скромного жилища?

- К вам?

Но она кивает с явным энтузиазмом.

- Да, у меня очень просторная кухня, где можно вытянуть ноги и не чувствовать себя в темноте, как в каком-нибудь крошечном бистро на улочках Италии.

Я тихонько посмеиваюсь, сам отдаю должное ее богатому воображению. Она подает мне идею, и впервые я понимаю, что хочу кое-что попробовать.

- Вот что. Вы приготовите ужин, я зайду к вам, на вашу необычную кухню, но поедим мы в другом месте.

Она смотрит на меня, глазах отчетливо читается страх. Всем известно, что выходить здесь по вечерам небезопасно, но никогда не подвергну ее такому риску.

- Не волнуйтесь, -добавляю я, касаясь ее руки. Я не собирался этого делать, но так уж получилось, и теперь не могу ее отпустить. Я перевожу взгляд с нее на свою руку. Она тоже смотрит на нее, и мне трудно сказать: то ли ей противно, то ли приятно. Как бы там ни было, мне нужно ее отпустить, потому что я не готов к развивающемуся по руке покалыванию, вызванному этим