Сергей Яковенко Балкон

1

Курить хотелось невыносимо. Маша семенила по тротуару, обледеневшему после дневной оттепели, и изо всех сил старалась не потерять равновесие. Искрясь в лучах фонарей, с неба падали крошечные кристаллики льда. Подхватываемые порывами морозного ветра, они больно врезались в раскрасневшееся от ветра лицо и таяли. От этого тушь потекла, а под глазами образовались черные разводы.

Каждый шаг давался с трудом. Ноги то и дело норовили выскользнуть и взлететь на неприличную высоту. Почему-то, при этом, перспектива неудачно плюхнуться и что-нибудь сломать пугала ее меньше, чем вероятность разорвать новую юбку, купленную буквально на прошлой неделе в магазине стоковой распродажи.

Курить, курить, курить… Маша поправила упавшую на глаза челку и, щурясь от летящего в глаза жесткого снега, посмотрела в сторону темнеющего на фоне серого неба новостроя. Уже рядом. Высоченное, по меркам ее города, здание сильно контрастировало с соседними многоэтажками спального района. Оно находилось на почтительном расстоянии от основного массива застройки и все еще не могло похвастаться большим количеством светящихся окон. Дом сдали поздней осенью, и жильцы только начинали заселять элитную жилплощадь. В-основном жизнь в доме кипела днем. Отовсюду ревели перфораторы, а стены тряслись от беспощадных ударов молотков. Ночью же строители разъезжались по домам, а пустующие квартиры временно затихали.

Зато весь двор добротно освещался новенькими и неестественно яркими фонарями. Широкие парковки, аккуратные тротуары, дорогая детская площадка. Все просто светилось пафосом и дороговизной.

— Живут же люди, — тихо пробормотала Маша, плотнее прижала к себе маленькую сумочку и выдохнула в коченеющие ладони, сложенные лодочкой, — Так. Последний рывок.

Не сбрасывая темпа, окинула взглядом темные окна, сосчитала этажи, дошла до двадцать седьмого и с удовлетворением отметила, что в Янкином окне свет все еще горит. Хотя она и так знала, что подруга со своим богатеньким муженьком все еще дома.

Подруга? Как бы ни так. Скорее — бывшая. Бывшая подруга, если вообще существует такая категория подруг. Ну, или ссучившаяся подруга. Это кому как нравится. Лично Маше было удобнее пользоваться формулировкой «ссучившаяся». Как-нибудь иначе назвать Янку у нее язык не поворачивался. Нет, не вслух, конечно. Исключительно у себя в мыслях. Как сейчас, например.

Ну, в самом деле! Вызвала без предупреждения, в половине десятого, в такую погоду! Могла бы такси заказать! Не обеднела бы. Да куда уж им, людям со средним, блин, достатком, заморачиваться на таких мелочах? Интересно, это все от жадности или люди просто забывают, как это — жить без денег? Ведь была же Янка когда-то голодранкой! Ха! Янка-голодранка! Тоже, как и Маша, перебивалась от зарплаты до зарплаты. Всего-то три года прошло после залета… Три года! Как же быстро все забывается, когда проблем с деньгами нет…

А еще интересно, взял бы ее замуж Игорян, если бы не залет? Маша была уверена, что нет. У него, таких как Янка, тогда десятки были. Сегодня одна, завтра другая, а то и обе сразу. Особо не перебирал. Полигамный, блин, самец. Сейчас, кстати, ничего не изменилось. Вся эта показушная игра в благополучную семью с завидной регулярностью вскрывается при очередной попытке благоверного свинтить из дому от растолстевшей после родов супружницы в клуб или «на шашлыки к друзьям». И сегодняшний истерический звонок был, как раз, одним из таких случаев.

«Машунька, солнышко, Игорян в клуб намылился! Спасай! Ты же знаешь, его одного отпускать нельзя! Посиди с Кирюхой! Зай…»

Фу, блин! Сама учтивость и заискивание! Противно даже. Послать бы куда подальше. Сказать, что диплом горит, что в феврале защита и все такое. Пусть сидит, на часы всю ночь пялится, ревет и СМС-ки строчит муженьку, пока он какую-нибудь шалаву в туалете прет. Может хоть так задумается над тем, что не хорошо мужиков у подруг отбивать.

И послала бы! Послала бы… Только за квартиру долг висит еще декабрьский. А сегодня уже второе января. Не выселили до сих пор только потому, что хозяева на новогодние праздники в Египет свинтили. А Янка, какой бы сукой ни была, за услуги няньки всегда платила достойно. Да что там… Если не кривить душой, то и на такси вполне можно было расщедриться. Гонорара хватило бы. Но деньги лишними никогда не бывают. Маша привыкла жить экономно и позволить себе поездку на такси просто не могла.

Эта мысль заставила девушку вздохнуть, и она мысленно поругала себя за то, что слишком предвзято отнеслась к просьбе подруги. Видимо, причина обиды была вовсе не в жадности Янки, а в том, что Маша сама до сих пор не могла простить ей подлости трехлетней давности. Смешно, конечно. Она-то прекрасно понимала, что ничего у нее с этим Игорем не получилось бы. Были бы, конечно, перепихоны от случая к случаю. Ну, ресторан там… Ну, по магазинам пару раз сводил бы. На том бы и закончилось все.

Но бесило, скорее, не то, что у Маши не срослось. Бесило то, что срослось у Янки! И вот такие истерики, как сегодня, были просто бальзамом на душу. Значит «неладно что-то в королевстве датском». Вот и пусть мучается!

Маша подошла к двери подъезда и набрала нужный номер квартиры на домофоне. Динамик пропиликал назойливую мелодию, хрипнул и на другом конце провода раздраженный янкин голос пропищал:

— Что еще?

— Яна, это я, — обхватив себя за плечи обеими руками и пританцовывая на месте, сказала Маша.

— А, извини, Машунь. Я думала, это опять Игорь. Он уже машину прогревает. Заходи.

Домофон приветливо загудел. Маша осмотрела двор и только сейчас заметила черный внедорожник с включенными габаритными огнями, из выхлопной трубы которого струился легкий дымок. Она вошла внутрь и дверь с электрическим замком мягко затворилась за спиной.

— Курить, курить, курить, — шептала она, потирая закоченевшие ладони в ожидании лифта, и слова ее эхом отражались от стен просторного холла элитной многоэтажки.

Здесь, как и в кабинке лифта, оказалось довольно тепло, и за то время, пока Маша поднималась на двадцать седьмой, ее щеки начали гореть, а пальцы обрели благословенную чувствительность. Благо, сапоги решила надеть теплые и без каблуков, а то по такому гололеду пришлось бы добираться ползком.

Яна встретила приветливой белоснежной улыбкой и ярко-красным платьем с неприличным вырезом на спине до самого пояса. Она носилась по всей квартире, одной рукой поправляя и без того безупречную прическу, а другой подтягивая кружевные чулки, резинка которых открывалась в разрезе платья.

— Маш, ну, тебя ничему учить не нужно. Ты у нас