- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (32) »
пор…
Лена широко открытыми глазами оглядела стеклянные банки и прижалась к Борису.
— Ты чего? — спросил он.
— Мне страшно, — шёпотом ответила девушка. — Кажется, они слышат наш разговор…
— Фу ты, глупая! — мягко сказал Борис, но ему почему-то тоже стало не по себе.
Он ласково обнял девушку и, повысив голос, с нарочитой бодростью проговорил:
— Пойдём посидим на диване! А то разговорились чёрт знает о чём.
Молодые люди отошли от шкафов и уселись на большом старом диване. Со стены на них пристально смотрел полковой лекарь Илья Орлов. Лена покосилась на него и зябко поёжилась.
— Боря, расскажи что-нибудь, — предложил Асылбек, стараясь развеять неприятное впечатление.
— Какой из меня рассказчик! — ответил инженер.
Наступило неловкое молчание. Лена робко поглядывала на тускло поблескивающие банки и всё теснее прижималась к Борису.
В коридоре раздался звонок.
— Наконец-то! — сказал Асылбек и пошёл открывать.
Через минуту в комнату вошли Орлов, высокий грузный старик, прихрамывающий на правую ногу, и его друг Акбар Мамедов — худощавый, спокойный молодой человек лет тридцати.
Ещё три года назад, с тех пор как Александр Иванович взял шефство над молодым хирургом, между ними возникла тесная дружба. Акбар восхищался знаниями и опытом Орлова. А старому профессору нравилась серьёзная сдержанность Мамедова, его точность и находчивость во время самых трудных операций, его умение находить оригинальные решения очень сложных вопросов, с которыми часто приходится сталкиваться хирургу.
— Этот парень далеко пойдёт, — с уважением говорил профессор. — Талант!…
А сегодня Александр Иванович пригласил его, чтобы посидеть вечером вместе с молодёжью.
Глава 2. Стоит ли радоваться своему восьмидесятилетию?
— Тост! — провозгласил Борис и поднял бокал. — Тост! — поддержала его Лена. — За вами тост, Александр Иванович. Асылбек вскочил со стула, едва не опрокинув бутылку с вином. — То-ост! Лена дёрнула его за рукав и укоризненно сказала: — Тише ты, сумасшедший! И лишь спокойный Акбар Мамедов молча приподнял свой бокал и сдержанно улыбнулся. Он всегда держался очень солидно, этот Акбар. — Слово предоставляется профессору Орлову! — церемонно объявил Асылбек, поправил очки и с театральной важностью поклонился. Все выжидательно посмотрели на Орлова, который сидел во главе стола в старом, потёртом плюшевом кресле. Только вчера Александру Ивановичу пришлось вынести скучную процедуру своего юбилея. Он долго сидел в президиуме, терпеливо выслушивал длинные, утомительные поздравления коллег и украдкой поглядывал на часы. А сегодня прямо на квартиру явились друзья Асылбека — приёмного сына Орлова. Пришёл и Акбар Мамедов. Было по-домашнему просто и весело. Асылбек дурачился и пародировал вчерашний торжественный вечер. Сейчас на его шутливо-пышную фразу Александр Иванович усмехнулся и добродушно проворчал: — За что же пить? За то, что стукнуло восемьдесят лет и ещё на год приблизился к смерти? Стоит ли этому радоваться? Он покачал большой лысой головой с белым пушком на висках и добавил: — Смотрю я на вас и завидую. Даже не верится, что на свете есть люди, которым может быть всего только двадцать лет. Или вам, Лена, ещё меньше? Девушка вспыхнула и смущённо ответила: — Я старуха: мне уже двадцать два года. — Ребёнок… Асылбек насмешливо фыркнул: — Ничего себе ребёнок! Да у них с Борькой в следующее воскресенье свадьба. И я на эту свадьбу приглашён первым. Лена покраснела ещё больше, а Борис, который чуть не подавился яблоком, сделал страшные глаза и выразительно посмотрел на Асылбека. — А чего смотришь? — невинно спросил Асылбек. — Подумаешь, тайна! Им, дедушка, уже и ключи от новой квартиры пообещали дать. Старик ласково оглядел Бориса. Хороший парень! Сколько ему? Лет двадцать пять, не больше. Только в прошлом году закончил институт. А ведь, поди, считает себя пожившим человеком. Жениться собрался… — Ну, а где же всё-таки тост? — нетерпеливо спросил Асылбек. — Лет до ста расти вам без старости, — предложил Борис и снова поднял бокал. Асылбек отмахнулся: — Не суйся, Борька. И не цитатничай. В наши дни это уже не модно. Пора шевелить собственными мозгами. — Если они есть, — добавила Лена. Асылбек важно кивнул и выжидательно посмотрел на Орлова. Тот откинулся на спинку кресла и медленно поднял бокал. — Ну что ж… Давайте-ка, друзья, выпьем за науку. — За хирургию, — уточнил Акбар. — И за журналистику, — ввернул Асылбек. Борис сдвинул брови и строго сказал: — Не выйдет, юноша! Журналистика — не наука. — Журналистика тоже наука, — с жаром возразил Асылбек. — Врач изучает тело, журналист — общество. К врачам обращаются раз в год, к газетам — ежедневно. Акбар иронически улыбнулся: — Небось, допечёт болезнь, так забудешь о газетах, а побежишь к врачу. — Кто как, — заметила Лена. — А наш Асыл, наверное, даже умрёт с собственной корреспонденцией в руках. — И завернут его бренное тело в газеты, — со вздохом сказал Борис. — Как селёдку, — добавил Акбар. Все засмеялись и выпили. Старый профессор любовно следил за молодёжью. Ему нравилась эта весёлая компания. Конечно, в его годы молодёжь была другой. Пожалуй, серьёзнее… На какой-то миг в его памяти всплыли далёкие студенческие годы… Петербург… Медицинский факультет. Горячие споры в тесной комнатушке, за хромоногим столом, на котором, кроме буханки чёрного хлеба да куска дешёвой колбасы, ничего не было. Но зато какие проблемы решались за этим столом! Какие проблемы! Спорили о судьбах народов, о революциях, выносили безапелляционные приговоры правительству и царю. Этим молодым людям, конечно, легче. Вот шампанское на столе… А разве он его пробовал в юности? Нет, теперь не то… И куда делась серьёзность, которой отличалось его поколение? Вон, например, у Асылбека какой-то постоянный шутовской тон. А ведь парень не глупый. Должны же его волновать серьёзные вопросы. Не считает же он, в самом деле, что неё главное уже сделано старшими поколениями. Откуда же этот небрежный тон? Что за дурацкая манера о серьёзных вещах говорить шутливо? Или, может быть, это инстинктивная боязнь ложного пафоса, иммунитет против слишком красивой и громкой фразы, которой — чего уж таить? — иногда грешило его поколение?… Впрочем, стоит ли об этом думать? Главное, ребята они неплохие, хорошо с ними… Александр Иванович любил молодёжь. С нею он сам чувствовал себя моложе, бодрее, забывал свои восемьдесят лет, не думал о- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (32) »