- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
куда-то в угол. У самого окна, освещенная бледным зимним солнцем, стояла детская кровать с опущенной сеткой.
Казалось, что все вещи в комнате стоят временно, случайно, что потом будет не так. Только уютная белая кроватка у окна поставлена заботливо и надолго.
В кровати, высоко на пухлых подушках, лежала девочка лет пяти с беленьким лицом и серьезными глазами.
«Таких не бывает, — подумал Юра. — Точно нарисованная».
— Здравствуй, мальчик, — сказала она. — Как тебя зовут?
— Юра.
— А меня Верочка. Садись, поиграй со мной.
Юра опасливо сел на стул, подальше от кровати. Он считал, что все девочки, в особенности маленькие, — пискухи, ябеды и плаксы. Эта была приветливая и тихая.
— Ты что, хвораешь? — спросил он.
— Нет.
— Почему же ты лежишь?
— Я всегда лежу, — ответила она своим спокойным голоском. — У меня ножки не ходят. Это у меня с детства.
Юра невольно посмотрел на тоненькие ноги, чуть приподнимавшие одеяло.
— Это от бомбы. В наш дом бомба попала и всю меня засыпала. Даже не сразу нашли, — прибавила она с гордостью.
— Ты это помнишь?
— Нет, не помню, — она снисходительно усмехнулась, — маленькая была. Это еще давно, еще в самом начале войны.
На одеяле лежали знакомая розовая шапочка и маленький, игрушечный будильник.
— Уже половина девятого! — тревожно сказала девочка, взглянув на часы. — Маринке пора вставать! Экая соня!.. Юра, разбуди ее, пожалуйста, только не испугай, и приведи ко мне. Ах да, ты не знаешь! Она спит за ширмой, на маминой кровати.
Юра шагнул за ширму, ища глазами загадочную Маринку.
Там лежала кукла, раздетая, прикрытая маленьким одеяльцем, а рядом с ней, аккуратно сложенные, платьице, трусики и лифчик.
— Тебе куклу твою принести? — спросил Юра.
— Не куклу, а дочку, — поправила Верочка.
— Ну да, вот эту, с закрывающимися глазами.
— Дочка у меня только одна. Веди ее сюда. А если глаза у нее не откроются, стукни ее по затылочку, только не больно.
Юра неловкими, мужскими руками взял дочку поперек живота и положил ее Верочке на одеяло.
— Вот ее одежки, — сказал он. — А уж по затылочку ты сама стукай: я «не больно» стукать не умею.
— Эх, ты, — сказала Верочка, — неопытный! Разве так детей носят? Ведь она же маленькая! Ей три года.
На вид Маринка была гораздо старше своего возраста. Ее когда-то пышные волосы торчали редкими желтыми пучками, цвет лица был землистый и нездоровый. На правой руке нехватало двух пальцев. Верочка надела ей трусики и лифчик. Потом, утомленная, откинулась на подушку и доверчиво посмотрела на Юру: — Надень ей платьице, Юра. Оно очень трудно надевается. Юра густо покраснел, покосился на дверь и стал быстро напяливать платье, выворачивая кукле руки. — Не так, не так! — говорила Верочка. — Ты руки сначала, а потом голову. Вот. Теперь застегни. — Ну и кукла у тебя! — проворчал Юра. — Прямо сложный механизм какой-то. Того и гляди не тот винтик отвинтишь. — У нее не винтики, а пуговицы, — кротко возразила Верочка. — И ты их не крути, а то оторвешь. Вот и оторвал!.. Ничего, ты возьми иголку и нитку, вон там, в ящичке. — Что-о?! — воскликнул Юра. — Чтоб я ей пуговицу пришивал? Да я никогда в жизни иголки в руки не брал и не знаю, как это делается! Саша вошел в комнату: — Маринка проснулась? Очень хорошо, сейчас она будет есть суп. — Она не хочет. — Нет, она хочет. А если не хочет, уговори ее: ты мать. — Пять ложек, — сказала Верочка. — Десять! — Нет, пять! — Ну хорошо, четырнадцать, — сказал Саша. — Ну, уж так и быть, четырнадцать. Каждую ложку Саша подносил сначала к губам Маринки, потом давал Верочке. — А это что-то очень уж много — четырнадцать! — страдальчески сказала девочка на девятой ложке. — Ешь, Маринка, с хлебом ешь, поправляйся! — настаивал Саша. Маринку кормили до тех пор, пока Верочка не проговорила с отчаянием: — Она не может больше, ее стошнит! Саша уступил: — Ну хорошо. Теперь ей спать нужно. — Она только что спала, Саша! Саша взял кукольный будильник и быстро перевел стрелку. — Они отстают. Уже три часа. После обеда детям нужно спать. Только, Верочка, возьми ее к себе, а то ей за ширмой скучно. И сама лежи тихо. Вот так. И ты закрой глаза. Маринка уже спит. Тише. Не шевелись. Верочка обняла куклу тоненькой ручонкой и послушно закрыла глаза. Саша заслонил ее от света и подошел к полке с книгами: — Вот тебе учебник. Большое спасибо… Подожди, вместе выйдем. Саша быстро оделся и заглянул в кухню. — Анна Семеновна, — сказал он соседке, хлопотавшей около печки, — я сбегаю в булочную. Послушайте, пожалуйста, Верочку — она спит. — Хорошо, хорошо, — отвечала та. — Что она, эта толстая, Верочку не обижает, когда ты уходишь? — спросил Юра. — Зачем? Она добрая. Нашу Верочку все любят. Мальчики вышли во двор и остановились у ворот. — Саша, она такая и останется? — сказал вдруг Юра сдавленным голосом. Саша нахмурился и завертел веревочную сетку. — Не знаю… Мы для того и в Москву вернулись, чтобы ее лечить. Ее уже разные профессора смотрели. Ведь три года прошло. — А вы с кем, с мамой приехали? — С мамой. — А отец у тебя есть? — Папа на фронте. — Вот и мой тоже… — Помолчав, Юра прибавил: — Ну, да ничего, теперь это все скоро уже кончится. Саша вздохнул. — Тебе сюда, Юра? А мне направо. Приходи.
На другой день в школе, когда Володя Жуков назвал Сашу Маринкиным дядей, Юра сказал сурово: — Брось! Надоело. И повернулся к Саше: — Морозов, ты, кажется, один на парте сидишь? Ничего не имеешь против, если я к тебе перейду? Мне этот Жук все уши прожужжал. Надоел хуже горькой редьки. — Садись, я очень рад, — ответил Саша. Обиженный Володя Жуков вскочил на парту и закричал: — Слышали новость? Юрка Борукаев женится на карлице, на морозовской племяннице! Вон они рядом сидят, будущие родственнички! Маринкин дядя и Маринкин жених! Володя немедленно раскаялся в своих словах: характер у Юры Борукаева был вспыльчивый, а «стукать не больно», как нам уже известно, он не умел. В конце четверти Саша опять пропустил два дня. — Ребята, — сказал Николай Иванович, — кто знает адрес Саши Морозова и может узнать, почему он не ходит в школу? Маленький мальчишка на передней парте уже начал краснеть и поднимать руку, но Борукаев быстро сказал: — Николай Иваныч, я пойду.
Соседка открыла дверь и исчезла в кухне. Юра постучал в комнату Морозовых, ответа не было. Он постучал еще, потом приоткрыл дверь и
На вид Маринка была гораздо старше своего возраста. Ее когда-то пышные волосы торчали редкими желтыми пучками, цвет лица был землистый и нездоровый. На правой руке нехватало двух пальцев. Верочка надела ей трусики и лифчик. Потом, утомленная, откинулась на подушку и доверчиво посмотрела на Юру: — Надень ей платьице, Юра. Оно очень трудно надевается. Юра густо покраснел, покосился на дверь и стал быстро напяливать платье, выворачивая кукле руки. — Не так, не так! — говорила Верочка. — Ты руки сначала, а потом голову. Вот. Теперь застегни. — Ну и кукла у тебя! — проворчал Юра. — Прямо сложный механизм какой-то. Того и гляди не тот винтик отвинтишь. — У нее не винтики, а пуговицы, — кротко возразила Верочка. — И ты их не крути, а то оторвешь. Вот и оторвал!.. Ничего, ты возьми иголку и нитку, вон там, в ящичке. — Что-о?! — воскликнул Юра. — Чтоб я ей пуговицу пришивал? Да я никогда в жизни иголки в руки не брал и не знаю, как это делается! Саша вошел в комнату: — Маринка проснулась? Очень хорошо, сейчас она будет есть суп. — Она не хочет. — Нет, она хочет. А если не хочет, уговори ее: ты мать. — Пять ложек, — сказала Верочка. — Десять! — Нет, пять! — Ну хорошо, четырнадцать, — сказал Саша. — Ну, уж так и быть, четырнадцать. Каждую ложку Саша подносил сначала к губам Маринки, потом давал Верочке. — А это что-то очень уж много — четырнадцать! — страдальчески сказала девочка на девятой ложке. — Ешь, Маринка, с хлебом ешь, поправляйся! — настаивал Саша. Маринку кормили до тех пор, пока Верочка не проговорила с отчаянием: — Она не может больше, ее стошнит! Саша уступил: — Ну хорошо. Теперь ей спать нужно. — Она только что спала, Саша! Саша взял кукольный будильник и быстро перевел стрелку. — Они отстают. Уже три часа. После обеда детям нужно спать. Только, Верочка, возьми ее к себе, а то ей за ширмой скучно. И сама лежи тихо. Вот так. И ты закрой глаза. Маринка уже спит. Тише. Не шевелись. Верочка обняла куклу тоненькой ручонкой и послушно закрыла глаза. Саша заслонил ее от света и подошел к полке с книгами: — Вот тебе учебник. Большое спасибо… Подожди, вместе выйдем. Саша быстро оделся и заглянул в кухню. — Анна Семеновна, — сказал он соседке, хлопотавшей около печки, — я сбегаю в булочную. Послушайте, пожалуйста, Верочку — она спит. — Хорошо, хорошо, — отвечала та. — Что она, эта толстая, Верочку не обижает, когда ты уходишь? — спросил Юра. — Зачем? Она добрая. Нашу Верочку все любят. Мальчики вышли во двор и остановились у ворот. — Саша, она такая и останется? — сказал вдруг Юра сдавленным голосом. Саша нахмурился и завертел веревочную сетку. — Не знаю… Мы для того и в Москву вернулись, чтобы ее лечить. Ее уже разные профессора смотрели. Ведь три года прошло. — А вы с кем, с мамой приехали? — С мамой. — А отец у тебя есть? — Папа на фронте. — Вот и мой тоже… — Помолчав, Юра прибавил: — Ну, да ничего, теперь это все скоро уже кончится. Саша вздохнул. — Тебе сюда, Юра? А мне направо. Приходи.
На другой день в школе, когда Володя Жуков назвал Сашу Маринкиным дядей, Юра сказал сурово: — Брось! Надоело. И повернулся к Саше: — Морозов, ты, кажется, один на парте сидишь? Ничего не имеешь против, если я к тебе перейду? Мне этот Жук все уши прожужжал. Надоел хуже горькой редьки. — Садись, я очень рад, — ответил Саша. Обиженный Володя Жуков вскочил на парту и закричал: — Слышали новость? Юрка Борукаев женится на карлице, на морозовской племяннице! Вон они рядом сидят, будущие родственнички! Маринкин дядя и Маринкин жених! Володя немедленно раскаялся в своих словах: характер у Юры Борукаева был вспыльчивый, а «стукать не больно», как нам уже известно, он не умел. В конце четверти Саша опять пропустил два дня. — Ребята, — сказал Николай Иванович, — кто знает адрес Саши Морозова и может узнать, почему он не ходит в школу? Маленький мальчишка на передней парте уже начал краснеть и поднимать руку, но Борукаев быстро сказал: — Николай Иваныч, я пойду.
Соседка открыла дверь и исчезла в кухне. Юра постучал в комнату Морозовых, ответа не было. Он постучал еще, потом приоткрыл дверь и
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »