позвонили родителям, чтобы те знали, где его искать. Затем напугали младшего, разорвали на нем одежду — в общем, мальчишка прибежал домой весь в слезах. В понедельник они собирались приступить к Хелен Ламонт — мне это не нравилось, ненавижу, когда грубо обращаются с женщинами, но Дэли был убежден, что после этого Ламонт будет готов сдаться уже к концу недели.
В субботу и воскресенье звонков не было, но когда в понедельник утром я явился к себе в офис, меня дожидался Дэли. Он стоял спиной к двери, глядя в окно, и, когда я вошел, даже не обернулся.
— Привет, — сказал я, вешая шляпу на вешалку.
Он промолчал.
Я обошел стол, опустился в кресло и уже собирался спросить его о Ламонте, как вдруг увидел пачку бумаг, рядом с которой лежало какое-то письмо. Я проворно схватил его, догадываясь, что оно содержит нечто важное. Письмо было отпечатано на ксероксе и начиналось со стандартного обращения «Уважаемый.», за которым следовала фамилия адресата, вписанная от руки.
— Советую прочесть, — ровным и холодным тоном произнес Дэли.
Я торопливо надел очки и поднес его к глазам.
«Уважаемый мистер Салливан! Данный пакет содержит документы, чертежи и химические спецификации, позволяющие получить полное представление о методе изготовления шотландского солодового виски на основе практически любой овощной культуры, подтвержденном путем многочисленных научных экспериментов, имевших место на протяжении последних восьми лет в самых различных условиях. Любая более подробная информация о вышеупомянутом методе будет предоставлена Вам совершенно бесплатно после письменного запроса в адрес автора. Также ставлю Вас в известность, что точные копии полученного Вами комплекта документов направлены во все винодельческие предприятия мира, каковых насчитывается 1153. С уважением, Эндрю Ламонт».У меня задрожали руки, и я уронил письмо на стол. — Что это еще за… чертовщина?! Дэли повернулся ко мне. — Ламонт сдался. — Но это письмо… это же ксерокопия! Он разослал его повсюду! Дэли уселся в кресло напротив меня. — Здесь так и сказано. Ламонт разослал его всем крупным производителям. — Вы знали, что я его получу? Он закурил и медленно выдохнул тонкую струйку дыма. — Я знал, что он задумал. Сегодня утром я прилетел из Шотландии. Перед моим отъездом он показал письмо мне — со всеми документами, чертежами и так далее. — Но, послушайте, — прошептал я дрожащими губами, — он же разослал его всем! Всем, кому только можно, понимаете?! — По всему миру. Почтовые расходы составили восемьсот фунтов стерлингов. Он оплатил их сам. — Да он свихнулся! — Это была идея его жены. Умная женщина. Она организовала все это в тот же день, когда вы уехали из Глазго. — Но… но что в итоге получу я? — Ничего. Я почувствовал, что у меня на верхней губе выступила испарина. — Ничего? Так-так! Значит, он решил сделать свой метод достоянием общественности? То, что известно всем и каждому, запатентовать невозможно! — Я вытащил платок и вытер губы. — Этот мерзавец одурачил нас всех. Или его жена. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. А затем Дэли улыбнулся и, достав из кармана листок бумаги, положил его на стол передо мной. — Мистер Салливан, полагаю, сегодня мы поставим в этом деле точку. — Что это такое? — Наш счет. — Счет?! За что?! — Я схватил листок, кипя от негодования. В глубине души я понимал, что совершаю ошибку, но остановиться уже не мог. — Сто тысяч долларов?! Вы в своем уме?! И вообще, с какой стати вы выставляете счет? Да, я сказал, что мне нужен его метод, но не таким же способом! Вы что, сами не видите, что это не имеет никакого смысла? Это же большие деньги! Ведь у нас был уговор! Все честь по чести! Как насчет выпивки? Давайте все обсудим! Кто бы мог подумать, что все так обернется? Вы же разумный человек! Я продолжал говорить, но Дэли меня не слушал. Вместо этого подошел к двери, распахнул ее, и в кабинет вошли двое жуткого вида громил, один из которых сразу же достал из кармана резиновую дубинку. Я попытался закричать, но мой голос сорвался. — Не калечьте ему правую руку, — приказал Дэли. — Она ему понадобится, чтобы выписать чек.