- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (27) »
до слез. А Ольга смеется.
— Завтра, — говорит, — я на Маринкин комбайн иду, а ты ее на ток определи. Она у нас сознательная, в лазаретах лежать не хочет.
Вечерами студенты жгли костры, пели. Песен они знали много. Смешные пели, и грустные, и которые под марш. И очень мне нравилась одна, про золотых коней:
Глоток воды холодной отпей, Свяжи арканом голод. В Долину золотых коней Спеши, пока ты молод!
Эту песню сочинил очкастый Василий. Когда ребята под гитару спели ее, Ольга хвалила очкастого больше всех, и тогда я сказал:
— А я знаю, где она, Долина золотых коней.
Все засмеялись, думали, что я пошутил, а я рассердился и сказал:
— Если среди вас найдутся такие храбрые, я могу показать им эту долину. Она недалеко, но добраться до нее трудно.
Оля взяла меня за руку, подняла ее вверх, словно я был чемпионом по боксу, и спросила:
— Все слышали, что сказал этот кабальеро? Закончим уборку, и пусть он тогда попробует отказаться от своих слов.
Я засмеялся. Даже сейчас стыдно, как глупо я засмеялся. Не смех получился, а кашель, словно я подавился гречкой.
2
Озеро было круглое. Оно лежало между скал, в провале. Скалы пахли теплым хлебом. Потом я понял, что ошибся. Так пахнет после грозы или кремень, когда из него высекают огонь. А вода была холодная. Неживая, осенняя вода. Я давно уже догадался, что осень начинается на воде. Трава и листья низкого кустарника были зеленые, но осень и тут поселилась. Неожиданно, как выстрел, взлетали над кустами тяжелые, жирные птицы. В них сидела осень. Они взяли у лета все, что могли, и теперь ленились долго летать. Взмывали и тут же проваливались в кустарник. И на небе была осень. Уж очень высоко поднималось оно над вершинами гор, и очень уж ясными были эти далекие снежные пики. Студенты мои разыгрались, как телята. Карабкались на скалы, окунали ноги в холодную воду, вспугивали куропаток и во все горло читали стихи, каждый свое. Я дал им порезвиться, а потом приказал ставить палатки, таскать хворост, а сам пошел удить рыбу. Оля попросилась со мной. — Ну что? — сказал я ей. — Сдержал я свое слово? — Не совсем. Здесь очень красиво, но где кони? Где долина? — Там, — я показал на горный хребет. — Завтра я поведу вас туда. Это трудный путь. Коней увидят только самые смелые. — Значит, я не увижу, — сказала она. — Почему? — Я трусиха. И что же мне теперь делать? Она склонила голову набок и посмотрела на меня совсем серьезно. — Знаешь, — сказал я, — ты не волнуйся. Ты все равно увидишь коней. Я тебе обещаю. — Какая-нибудь тайна, да? — спросила она шепотом. — Тайна. Она опять серьезно посмотрела на меня и тихо засмеялась. А потом опять посмотрела и стала грустной. А я не знал, что мне делать. Вытащил удочку и никак не мог нацепить свежего червяка. После ужина я приказал спать. И все спали. Все меня послушались. Все, кроме Ольги и очкастого. Ночью они выбрались из палаток и долго сидели над озером. Утром я выстроил моих студентов, осмотрел снаряжение и сказал: — Мы пойдем сейчас по этой зеленой горе, до того места, где начинаются скалы. Сделаем большой привал, и там я назову тех, кто вернется назад к озеру. Мы поднимались часа два, и, когда дошли до скал, я выбрал из шестнадцати человек шестерых. Все налетели на меня, стали упрашивать, и я сдался. — Хорошо, — сказал я им. — Нам придется взобраться на вершину этих скал, а потом идти по самому верху. Это трудно. А дальше будет еще сложнее. Вы сами это поймете. И я повел их на штурм каменной стены. Здесь было много змей. Желтых и черных. Здесь были узкие выступы — и пятеро вернулись назад. А когда мы поднялись наверх, из сил выбились еще семеро. Они были сильные ребята, но они никогда не ходили по горам. Я их тоже вернул назад. Я хотел вернуть Ольгу и Василия, но они держались молодцами. Впятером мы пошли дальше. Большой привал сделали часа в три, когда стало очень жарко. У ребят была спиртовка, и мы быстро приготовили обед. Василий спросил меня: — Далеко еще? — Если устал, можешь вернуться, — ответил я. — Нет, я не устал, — сказал Василий. — Я только хочу знать, вернемся ли в лагерь к вечеру? — Нет, — сказал я. — Мы там заночуем. Василий рассердился. — Как же так? Мы будем наслаждаться красотами, а ребята внизу не сомкнут ночью глаз! — Он их предупредил, — сказала Оля. — Я слышала. Часам к пяти я привел студентов к Прощальному камню. Это было опасное место. — Видите? — показал я на темный поясок вокруг скалы. — Это тропа. На ней почти всюду ступня умещается целиком. Ухватиться руками есть за что. Вниз не смотрите. А главное — не бойтесь! Если испугаетесь, будет плохо. Кто в себе не уверен, останьтесь здесь. Ребята, конечно, спасовать не захотели. Но Василий достал веревку, и все студенты прицепили ее к своим поясам. — Один упадет — всех утащит, — сказал я им и первым встал на тропу. Мы добрались до вершины без приключений. Площадка была узкая, мы едва уместились на ней. С трех сторон темнела пропасть. Василий рассвирепел: — Куда ты нас затащил? — Немного акробатики — и все в порядке, — сказал я. — Какой еще акробатики? Он готов был поколотить меня, но я его не боялся. — Все очень просто! Вы подходите к этому уступу, — сказал я, — поворачиваетесь спиной к пропасти, ложитесь, повисаете на руках, чуть-чуть раскачиваетесь и прыгаете грудью вперед. Не бойтесь. Ничего с вами не случится. Под этим уступом — пещера. — Ты соображаешь, что говоришь? Василий сказал это тихо и зловеще. — Мальчишка! Мы возвращаемся назад, и ты пойдешь вместе с нами. — Назад мы не пойдем, — сказал я спокойно. — Назад идти нельзя, верная гибель. Я видел, как побледнела Оля. Ребята сидели притихшие, напуганные. — Вы что приуныли? — спросил я весело. — Боитесь? Я подошел к уступу. Лег на камни и свесил ноги вниз. Василий схватил меня за руку. — Не смей, дурак! Опомнись? — Пусти, — сказал я. — Если ты будешь меня держать, я наверняка сорвусь. Он посмотрел мне в глаза и отвернулся. Я нырнул в пещеру. — Все! Кто следующий? Наверху молчали. — Ладно, думайте… Я пока высплюсь. Наконец над пещерой повисла веревка. — Закрепи! — крикнул мне Василий. И вот все они спустились. — Как мы пойдем назад? — спросил Василий. Так же, как ушли эти. Я показал на стену. Жирными буквами углем было написано: «Завтра, 30 июня 1941 года, мы идем на войну. Танька, жди! Мы вернемся. Олег, Виктор, Иван, Иван. 10-й класс». А внизу белым известняком нацарапано: «Зачем же вы не сдержали слова?» — Господи, — сказала Оля. —- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (27) »