- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (19) »
дверь, — я надеюсь, ты от души полакомишься эклерами по случаю праздника?
Клер терпеть не могла эклеры, и Рут прекрасно знала об этом.
— Ну если только ради тебя, — улыбнулась Клер и закрыла за собой дверь.
В семь часов раздался звонок. В этот момент Рут как раз красила ногти. Не успела она встать, как вошел Леон и плюхнулся на диван. Видимо, входная дверь была не заперта. — Можете войти, — елейным голосом произнесла она. — Чувствуйте себя как дома. — О, какой у тебя шикарный обед, — воскликнул Леон, глядя на пустую тарелку на столе. — Ты не в ресторане. — Между прочим, где наша мисс Толстый Кошелек? — Ну, Клер… — Рут хотела серьезно поговорить с братом, но решила немного повременить: чувствовалось, что у Леона выдался тяжелый день. — Клер уехала к родителям. Леон язвительно хмыкнул. — Черт возьми, Лео, оставь наконец Клер в покое! Ты уже довел ее до слез. — Ах, Боже мой! — Он театрально заломил руки. — Бедняжка… — Перестань, ты не имеешь никакого права так издеваться над человеком. — Я только пошутил с ней, — сказал Леон и взял со стола журнал. Рут снова занялась маникюром. Наверное, ей не стоило лезть не в свое дело и заводить с ним этот разговор — Лео и Клер уже не дети и могут сами во всем разобраться. С другой стороны, ей хотелось помочь подруге. Пожалуй, надо рассказать Клер о слабостях Леона, а потом спокойно наблюдать за их «военными действиями». В комнате повисла напряженная ночная тишина. Рут встревоженно подняла глаза, взглянула на брата и замерла: он с отсутствующим видом смотрел в окно — брови приподняты, на лбу образовались морщинки. — Сегодня умерла одна из моих пациенток… маленькая девочка… помнишь, я тебе о ней говорил, — медленно, упавшим голосом проговорил Леон. — Ее привезли к нам с запущенным перитонитом… Все с самого начала понимали, что это неизбежно произойдет, но в глубине души я не верил… И вот… Всякое в жизни случается. Она была единственным ребенком в семье. Если даже любовь матери не в состоянии отвести от ребенка смерть, что же может сделать медицина?.. Я знаю, малышка умерла не по моей вине, и все-таки… Рут прикоснулась к его руке. В такие минуты она боялась смотреть на брата: он был талантливым врачом, казался волевым человеком, а сейчас в его глазах читался страх. — Завтра с утра я буду занят. Скажи маме, что приеду только к обеду. Если не успею, то самое лучшее, что ты можешь для меня сделать, — поставить мою порцию в холодильник. Скорее всего Леон уже и не помнит, когда в последний раз нормально питался. — Давай я тебя покормлю. — Нет времени… Спасибо за все, — торопливо поблагодарил ее брат и пошел к двери. Зачем же он приходил? Рут недоумевала. От больницы до ее дома не близко. Что-то ведь заставило его прийти сюда? Проводив брата, Рут снова подумала, что, может быть, она зря вмешивается в его отношения с Клер, вдруг они нравятся друг другу? Ведь он первым делом спросил о ней, а уж потом вспомнил про девочку.
— Рут, ты собираешься чистить картошку? — напомнила мать, выглядывая из кухни. В доме было полно народу, готовился семейный обед. В духовке пеклись всевозможные сладости, а на маленьком столике уже остывали хрустящий картофель и яблочный пирог. — Ах, какой аромат! — томно проговорил Эндрю Фюре, входя в кухню и усаживаясь на табурет возле мусорного ведра. — Минут через десять все будет готово, — объявила мама. В это время в дом ввалился Леон, красный и запыхавшийся. — Надеюсь, я не опоздал? — Он чмокнул мать и, когда та отвернулась, быстро сунул в рот маринованный огурец. — Все прекрасно знают, что ты вечно опаздываешь, — с укоризной произнесла Рут и вручила ему миксер. — Делай пюре, а я расставлю тарелки. — Нет-нет, сестренка, никому твое пюре не нужно. Пойду-ка я лучше к столу. — И, не дав ей возразить, Леон вернул сестре миксер. Наконец обед был готов. Трое мальчишек устроились перед телевизором и смотрели футбол. В семье Фюре любили спортивные передачи. Мать Рут давно уже потеряла надежду, что дочь когда-нибудь выйдет замуж: в детстве девочка предпочитала играть в солдатики и машинки, а не в куклы. В то время когда ее подруги грезили балетом, она гоняла в американский футбол. Когда Леон вышел из комнаты, мать повернулась к Рут: — У тебя все в порядке? — Да, конечно, а почему ты спрашиваешь? Крис Фюре, сидевший рядом, деликатно отвернулся. — У тебя в последнее время странный взгляд, — наклонилась к ней мать, делая вид, что потянулась за печеньем. — Точно такой же взгляд был у тетушки Бесси незадолго до свадьбы. Ну-ка, сознавайся, ты влюблена? Рут вздрогнула: не могла же она сказать матери, что любит человека, которого видела всего несколько минут. Это выглядело бы по меньшей мере смешно. — Нет, — твердо ответила она и стала раскладывать столовые приборы. — Он женат, да? Будь осторожна, если это так, Рут. Ты поняла меня, дочка? — Да, — еле слышно прошептала Рут, не смея поднять глаза. После обеда гости сели играть в карты. Потом Леон предложил Рут погонять в футбол, как в старые добрые времена. И она доказала, что еще не разучилась играть.
Рут все праздники провела с родителями. Родной дом казался неуютным и негостеприимным. Здесь с ней все еще разговаривали как с маленьким ребенком, хотя ей было двадцать четыре года. Она хотела поскорей вернуться обратно, в свое скромное жилище. Праздник прошел, и пора было приниматься за работу. В это время года центральная часть Нового Орлеана походила на муравейник: продавцы старались сбыть побольше товаров, а покупатели — купить их со скидкой. В пятницу у Рут работы было невпроворот, хотя постоянные клиенты не появлялись. Она беспрестанно отвечала на телефонные звонки, то и дело выбегая из офиса, чтобы заглянуть в ту или иную компанию. Но ее мысли постоянно возвращались к недавнему разговору с матерью. Подходя к дому, она заметила Леона: он припарковывал свою машину. Наверное, пронюхал, что мама передала мне пару индюшек, решила Рут. — Привет, — кивнула она, подходя к его машине, но Леон неподвижно сидел за рулем, тупо уставившись в одну точку. — Доктор Фюре, очнитесь! — Рут постучала по стеклу. Он посмотрел на сестру отсутствующим взглядом и, казалось, не сразу узнал ее. Наконец он вышел из машины и сказал: — Привет. — Ты, наверное, голоден. Пойдем, я приготовлю тебе поесть. Леон ласково улыбнулся: — Если тебя это не затруднит. — Конечно нет, но я сегодня и вправду здорово устала, ноги просто гудят! — Моя сестра целыми днями читает книжки, а потом всех уверяет, что у нее гудят
В семь часов раздался звонок. В этот момент Рут как раз красила ногти. Не успела она встать, как вошел Леон и плюхнулся на диван. Видимо, входная дверь была не заперта. — Можете войти, — елейным голосом произнесла она. — Чувствуйте себя как дома. — О, какой у тебя шикарный обед, — воскликнул Леон, глядя на пустую тарелку на столе. — Ты не в ресторане. — Между прочим, где наша мисс Толстый Кошелек? — Ну, Клер… — Рут хотела серьезно поговорить с братом, но решила немного повременить: чувствовалось, что у Леона выдался тяжелый день. — Клер уехала к родителям. Леон язвительно хмыкнул. — Черт возьми, Лео, оставь наконец Клер в покое! Ты уже довел ее до слез. — Ах, Боже мой! — Он театрально заломил руки. — Бедняжка… — Перестань, ты не имеешь никакого права так издеваться над человеком. — Я только пошутил с ней, — сказал Леон и взял со стола журнал. Рут снова занялась маникюром. Наверное, ей не стоило лезть не в свое дело и заводить с ним этот разговор — Лео и Клер уже не дети и могут сами во всем разобраться. С другой стороны, ей хотелось помочь подруге. Пожалуй, надо рассказать Клер о слабостях Леона, а потом спокойно наблюдать за их «военными действиями». В комнате повисла напряженная ночная тишина. Рут встревоженно подняла глаза, взглянула на брата и замерла: он с отсутствующим видом смотрел в окно — брови приподняты, на лбу образовались морщинки. — Сегодня умерла одна из моих пациенток… маленькая девочка… помнишь, я тебе о ней говорил, — медленно, упавшим голосом проговорил Леон. — Ее привезли к нам с запущенным перитонитом… Все с самого начала понимали, что это неизбежно произойдет, но в глубине души я не верил… И вот… Всякое в жизни случается. Она была единственным ребенком в семье. Если даже любовь матери не в состоянии отвести от ребенка смерть, что же может сделать медицина?.. Я знаю, малышка умерла не по моей вине, и все-таки… Рут прикоснулась к его руке. В такие минуты она боялась смотреть на брата: он был талантливым врачом, казался волевым человеком, а сейчас в его глазах читался страх. — Завтра с утра я буду занят. Скажи маме, что приеду только к обеду. Если не успею, то самое лучшее, что ты можешь для меня сделать, — поставить мою порцию в холодильник. Скорее всего Леон уже и не помнит, когда в последний раз нормально питался. — Давай я тебя покормлю. — Нет времени… Спасибо за все, — торопливо поблагодарил ее брат и пошел к двери. Зачем же он приходил? Рут недоумевала. От больницы до ее дома не близко. Что-то ведь заставило его прийти сюда? Проводив брата, Рут снова подумала, что, может быть, она зря вмешивается в его отношения с Клер, вдруг они нравятся друг другу? Ведь он первым делом спросил о ней, а уж потом вспомнил про девочку.
— Рут, ты собираешься чистить картошку? — напомнила мать, выглядывая из кухни. В доме было полно народу, готовился семейный обед. В духовке пеклись всевозможные сладости, а на маленьком столике уже остывали хрустящий картофель и яблочный пирог. — Ах, какой аромат! — томно проговорил Эндрю Фюре, входя в кухню и усаживаясь на табурет возле мусорного ведра. — Минут через десять все будет готово, — объявила мама. В это время в дом ввалился Леон, красный и запыхавшийся. — Надеюсь, я не опоздал? — Он чмокнул мать и, когда та отвернулась, быстро сунул в рот маринованный огурец. — Все прекрасно знают, что ты вечно опаздываешь, — с укоризной произнесла Рут и вручила ему миксер. — Делай пюре, а я расставлю тарелки. — Нет-нет, сестренка, никому твое пюре не нужно. Пойду-ка я лучше к столу. — И, не дав ей возразить, Леон вернул сестре миксер. Наконец обед был готов. Трое мальчишек устроились перед телевизором и смотрели футбол. В семье Фюре любили спортивные передачи. Мать Рут давно уже потеряла надежду, что дочь когда-нибудь выйдет замуж: в детстве девочка предпочитала играть в солдатики и машинки, а не в куклы. В то время когда ее подруги грезили балетом, она гоняла в американский футбол. Когда Леон вышел из комнаты, мать повернулась к Рут: — У тебя все в порядке? — Да, конечно, а почему ты спрашиваешь? Крис Фюре, сидевший рядом, деликатно отвернулся. — У тебя в последнее время странный взгляд, — наклонилась к ней мать, делая вид, что потянулась за печеньем. — Точно такой же взгляд был у тетушки Бесси незадолго до свадьбы. Ну-ка, сознавайся, ты влюблена? Рут вздрогнула: не могла же она сказать матери, что любит человека, которого видела всего несколько минут. Это выглядело бы по меньшей мере смешно. — Нет, — твердо ответила она и стала раскладывать столовые приборы. — Он женат, да? Будь осторожна, если это так, Рут. Ты поняла меня, дочка? — Да, — еле слышно прошептала Рут, не смея поднять глаза. После обеда гости сели играть в карты. Потом Леон предложил Рут погонять в футбол, как в старые добрые времена. И она доказала, что еще не разучилась играть.
Рут все праздники провела с родителями. Родной дом казался неуютным и негостеприимным. Здесь с ней все еще разговаривали как с маленьким ребенком, хотя ей было двадцать четыре года. Она хотела поскорей вернуться обратно, в свое скромное жилище. Праздник прошел, и пора было приниматься за работу. В это время года центральная часть Нового Орлеана походила на муравейник: продавцы старались сбыть побольше товаров, а покупатели — купить их со скидкой. В пятницу у Рут работы было невпроворот, хотя постоянные клиенты не появлялись. Она беспрестанно отвечала на телефонные звонки, то и дело выбегая из офиса, чтобы заглянуть в ту или иную компанию. Но ее мысли постоянно возвращались к недавнему разговору с матерью. Подходя к дому, она заметила Леона: он припарковывал свою машину. Наверное, пронюхал, что мама передала мне пару индюшек, решила Рут. — Привет, — кивнула она, подходя к его машине, но Леон неподвижно сидел за рулем, тупо уставившись в одну точку. — Доктор Фюре, очнитесь! — Рут постучала по стеклу. Он посмотрел на сестру отсутствующим взглядом и, казалось, не сразу узнал ее. Наконец он вышел из машины и сказал: — Привет. — Ты, наверное, голоден. Пойдем, я приготовлю тебе поесть. Леон ласково улыбнулся: — Если тебя это не затруднит. — Конечно нет, но я сегодня и вправду здорово устала, ноги просто гудят! — Моя сестра целыми днями читает книжки, а потом всех уверяет, что у нее гудят
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (19) »