именно она во многом определила пути развития европейской музыки. В скрипке нашла продолжение, хотя и в иной, несколько более богатой форме, та синкретическая функция, которая была издревле свойственна народному искусству в неразрывности его вокального и инструментального начал.

Многие факты указывают на раннее развитие народных смычковых инструментов в Польше и России. Об этом свидетельствуют, в частности, обнаруженные при раскопках в городах Ополе и Гданьске струнные инструменты, относящиеся к XI—XIII векам. Первый из них (2-я половина XI века) —двухструнный, близкий по размерам и долбленому корпусу позднейшей пошетте (карманной скрипке). При реконструкции получился инструмент мягкого приятного тембра.

Второй — пятиструнный, почти вдвое больший по размеру. Они изготавливались из липы, дерева, которое обычно шло на посуду. Здесь можно проследить связь древних инструментов с общей материальной культурой быта и основанным на ее потребностях ремесленным творчеством. Об этом свидетельствуют не только сходные материалы и навыки изготовления, но и перенесение устоявшихся бытовых форм и конструктивных приемов работы по дереву на музыкальные инструменты. Мастера в них во многом повторяли готовые, знакомые традиционные детали предметов, окружавших крестьянина в его доме.

Нельзя не отметить, к примеру, сходство корпусов инструментов с долблеными корытцами, посудой, ковшами, детскими люльками; завитков (головок инструментов) — с ручками черпаков, вальков для стирки, досок для резки, где этот завиток предназначался для подвески предметов на веревке, крае ведра или доски. Ведь народные инструменты также подвешивались. Сами шейки многих инструментов по форме совпадали с шейками черпаков, ложек и других предметов, так как были рассчитаны на размер человеческой ладони.

Даже в контурах классической деки скрипки, на первый взгляд не имеющих подобия бытовым предметам, есть соответствие форме древнего лука, составленного из двух рогов. Этнографические музеи Польши (к примеру, музей этнографии в Кракове) хранят огромную документацию, относящуюся к этой области.

По предложению польского ученого З. Шульца, второй из обнаруженных инструментов, близкий также североевропейскому типу кантеле (на котором играли и щипком и смычком), явился предком одного из древнейших польских инструментов — трехструнной мазанки, корпус которой выдалбливался из целого куска дерева (63, 8). Название «мазанка» произошло от древнего польского слова «мазаня» — что значит тянуть смычком по струнам.

Древние мазанки имели мандолинообразный долбленый корпус небольших размеров, колковую коробку, гриф без ладов. Настраивались они по квинтам и имели строй выше современных скрипок (а¹—е¹—h²). Это придавало звучанию достаточную остроту. Дерево, шедшее на их изготовление, было мягким. У некоторых инструментов начала XV века появилась уже перетяжка, так называемая «талия», что сближает их с русскими народными инструментами скоморохов, известными нам, в частности, по фреске церкви в Мелётове, о которой приводились сведения в печати (12, 9-10), раскопкам в Новгороде(22).

К другому типу древних польских смычковых инструментов принадлежали трех- и четырехструнные геньсле или геньслики, распространенные в Подгалье (южная часть Польши). По размерам они были больше мазанок, имели овальный, суженный книзу корпус, колковую коробку. Ладов на геньсле не было. Эти инструменты также настраивались по квинтам, имели яркий, открытый звук. При игре и мазанки, и геньсле держали на плече или верхней части груди, не прижимая инструмент подбородком. Привлекает внимание этимологическое родство польского термина «генжьба» («генсьба») и славянского «гудьба» (применяемого к игре на смыке и других смычковых инструментах). Не исключено, что речь здесь идет об одном типе инструмента.

В то же историческое время, связанное с возникновением скрипки, бытовал в России и Польше гитарообразный инструмент с отверстиями в корпусе, близкими букве «С», расположенными внизу верхней деки, с тремя струнами (иногда четырьмя и пятью). На изображениях отдельных инструментов есть пометки и ладов. Некоторые исследователи считают этот инструмент близким виолам, но следует учесть, что в ту пору здесь использовались и европейские фидели, а позднее виолы, во многом отличные — и по количеству струн, и по строю, и по функциям — от славянских народных инструментов. Учитывая характерные черты, реальнее будет, очевидно, отнести его к более древним инструментам типа фиделя, близкого сербской скрипке.

Чертами, объединяющими все эти внешне малосхожие инструменты (особенно, если сравнивать отдельные разновидности), являются следующие: квинтовый строй и, как правило, отсутствие ладов на грифе. Это свидетельствует о стремлении мастеров сохранить и развить интонационное богатство народного инструментального творчества, использовать выразительные возможности струн в пределах квинтового охвата при опоре на гомофонный стиль игры.

Несколько позднее в Польше отмечено появление еще одного смычкового инструмента. В. Каминьский пишет, что «уже во 2-й половине XV века был известен и популярен в Польше народный инструмент с названием скрипица. Его характерные черты — квинтовый строй и, предположительно, четыре струны» (54, 88). Подобное название чуть позже — в XVI веке — появляется и в России (до этого предок скрипки здесь назывался «скрипель»). Представляется, что новое имя было дано уже не старому, а профессиональному инструменту, использующемуся в городском музицировании.

О том, что скрипица в конце XV века уже стала рассматриваться в России как профессиональный инструмент, отличный, в частности, от геньсле (в котором некоторые исследователи видели непосредственного предка скрипки), дает сведения сохранившаяся рукопись «Размышления о жизни Христа» (1500): «...у моего возлюбленного всегда полно музыки и веселья, орган и сладостное пение, скрипицы и геньсле звучат разнообразными голосами и с ними мой возлюбленный скрипач» (54, 86-87).

Видимо, скрипица и явилась первым польским инструментом, вобравшим в себя характерные черты различных, но имеющих типовое сходство смычковых инструментов. Рассмотрим народные истоки скрипки в России.

Наиболее ранние из известных письменных сведений и изображений русских смычковых инструментов относятся к XI—XII векам. Впервые упоминание об инструменте смычкового типа под названием «смык» встречается в Патриаршей, или Никоновой, летописи (1068) и «Кормчих книгах» XII века. Это название, а также обозначение исполнителя на данном инструменте — «смычек» («смычьк»), «смычник»