Прощайте, господин...

Но тот уже закрыл за собой входную дверь и начал пробираться между камней и елей по направлению к шоссе, к автобусной остановке, к столице. Профессор подошел к окну, желая убедиться, что он действительно ушел, и увидел пациента, который прокладывал себе путь между снежными сугробами, образовавшимися под деревьями. Пациент вдруг остановился, размахивая руками, будто пытался втолковать что-то окружавшим его камням, а затем потащился дальше и исчез из виду.

Профессор отодвинул раздвижную дверь в столовую и направился к буфету, такому же огромному, как и письменный стол. Вместо Прометея здесь стоял большой серебряный кубок — награда за фехтование. На нем было выгравировано имя профессора и дата, с которой прошло уже больше сорока лет; рядом лежало массивное серебряное украшение для стола, также именное, — подарок от сослуживцев по больнице по случаю ухода профессора на покой.

Он достал жесткое зеленое яблоко, вернулся в свой кабинет и сел за письменный стол. Зубы его с хрустом впились в яблоко.

II

Позднее в это же утро профессор принял еще одного посетителя. Этот посетитель остановил свой «мерседес-бенц» перед самым входом. И сам профессор, встретив его у дверей, проводил в дом.

— Надеюсь, господин полковник, — сказал он, пододвигая пациенту единственный стул, из которого состояла вся обстановка кабинета, — это визит дружеский, а моя профессия тут ни причем.

— О, я никогда не болею, — возразил полковник, возмутившись при одной только мысли об этом. — Давление у меня нормальное, вешу я ровно столько, сколько полагается, сердце у меня здоровое. Мой организм работает как машина. И, знаете, я не могу представить себе, что машина эта когда-нибудь сработается. Меня ничего не беспокоит, моя нервная система в порядке.

— Тогда, полагаю, господин полковник, вы просто нанесли мне официальный визит.

— Служба в армии, — продолжал полковник, садясь и скрещивая длинные ноги, обтянутые английским твидом, — идет на пользу здоровью. Но, конечно, только в такой нейтральной стране, как наша. Ежегодные маневры приносят нам огромную пользу, они укрепляют организм, будоражат кровь.

— Жаль, что я не могу рекомендовать этого моим пациентам.

— Конечно, нет. Мы же не можем призывать в армию больных, — ответил полковник с сухим смешком. — Предоставим это воинственно настроенным государствам, у них не все так четко, как у нас.

Профессор предложил полковнику сигару. Тот достал из маленького кожаного футлярчика специальную машинку, отрезал кончик сигары и раскурил ее.

— Знакомы ли вы с господином генералом, профессор? — спросил он.

— Да, мне случалось встречаться с ним пару раз.

— Сегодня он празднует свою семидесятую годовщину.

— Да? Что ж, он хорошо сохранился.

— Безусловно. И вот его друзья, среди которых я по праву считаю себя первым, хотят отметить это событие особым образом. Вы, конечно, знаете о его любимейшем занятии?

— Нет, право...

— Рулетка. Да. Рулетка. Последние пятьдесят лет он почти все свои отпуска ездил в Монте-Карло.

— У него, видимо, также крепкие нервы.

— Конечно. Сейчас же он из-за временного недомогания не может провести там свой день рождения. И вот его друзья придумали устроить все это здесь.

— Как же это можно сделать?

— Видите ли, все уже полностью подготовлено. Мы пригласили из Канн крупье с двумя помощниками, достали все необходимое для игры. Один из моих друзей должен был предоставить нам свой загородный дом. Вы же понимаете, что из-за наших дурацких законов здесь нужна большая осторожность. Казалось бы, полиции следовало не замечать такие вещи. Но, к сожалению, некоторые высшие полицейские чины завидуют военным. Однажды я слышал, как на одном званом вечере комиссар (я был очень удивлен, увидев его в числе приглашенных) заявил, что единственные войны, в которые когда-либо удавалось втянуть нашу страну, ведутся его людьми...

— Я не совсем понимаю...

— Он имел в виду борьбу с преступлениями. Глупое сравнение, не правда ли? Что может быть общего между войной и преступлением?

Профессор напомнил:

— Вы сказали, что все уже полностью подготовлено?..

— Так вот, мы договорились с владельцем дома — генеральным директором Национального банка. Но сегодня он позвонил, что его дочка — ну, кто бы мог ожидать этого — заболела скарлатиной. И там сейчас карантин.

— Генерал будет очень огорчен.

— Генерал об этом ничего не знает. Он уверен, что в загородном доме состоится торжество по поводу дня его рождения — и все.

— И вы приехали ко мне, — сказал профессор, стараясь не проявлять интереса — ибо он считал это профессиональным недостатком, — рассчитывая, что я предложу...

— Я приехал к вам, господин профессор, чтобы арендовать ваш дом на сегодняшний вечер. Проблема решается очень просто: дом должен находиться в пригороде. Я уже объяснил вам, почему: в доме должна быть большая гостиная, в которой поместятся три стола — ведь будет около сотни гостей. И, наконец, хозяин дома должен устраивать генерала. Есть дома гораздо большей площади, чем ваш, но генерал не может появиться там как гость. А в данном случае вряд ли следует прибегнуть к реквизиции.

— Это для меня, конечно, большая честь, полковник, — но я...

— Эти двери, я полагаю, раздвигаются, и тогда комната значительно увеличивается. Не так ли?

— Да, но...

— Виноват, вы что-то сказали?

— Как я понял, торжество назначено на сегодня?

— Да.

— Я не представляю, как вам это удастся в смысле времени?

— Все это относится к области, которая носит название расквартирование войск, профессор. Предоставьте это военным. — Он вытащил из кармана блокнот и написал «свечи», пояснив профессору: — Нам придется навесить бра. Казино без бра — не казино. — Разрешите осмотреть другую комнату?

Полковник мерил комнату своими длинными обтянутыми твидом ногами.

— Здесь будет чудесный salle privee^[6]. Только двери нужно будет раздвинуть, а эти люстры заменить канделябрами. Они, простите, весьма примитивны. Не возражаете, если мы вашу мебель перетащим наверх? Стулья, конечно, мы привезем свои. Буфет же можно будет использовать как стойку для напитков. О, профессор, я вижу, вы когда-то занимались фехтованием?

— Да.

— Генерал тоже, бывало, увлекался фехтованием. А теперь скажите-ка, куда посадить оркестр?

— Оркестр?

— Из моего полка пришлют музыкантов. Я думаю, что в крайнем случае их можно разместить на лестнице. — Полковник стоял у окна, всматриваясь в зимний сад, окруженный темнеющими елями. — А что там виднеется? Беседка?

— Да.

— О, беседка в восточном духе... Это вполне подходит. Если оркестр будет играть там, а окно оставить слегка приоткрытым, музыка будет