ее обожал.

Никто не смог бы упрекнуть леди Берлингтон в невнимании к крестнице и в отсутствии чувства долга. Едва мисс Притчард появилась в Лондоне, крестная обеспечила ее приглашениями на все престижные светские события и даже организовала поручительство, необходимое для участия в балах в знаменитом зале «Олмак» - предмете вожделения всех юных леди. Когда же стало ясно, что Лиза не в полной мере соответствует принятым в светском обществе стандартам красоты, леди Берлингтон взяла на себя труд и ответственность сообщить подопечной, что, если ей не удается выглядеть неотразимой, имеет смысл хотя бы казаться интересной. Лиза приняла мудрый совет близко к сердцу.

Склонность к необычным нарядам усилилась, а к ней прибавилась и шокирующе откровенная манера вести беседу. Более того, неуемное стремление к оригинальности заставило купить фаэтон с неприлично высоким сиденьем и самой им управлять. Разумеется, сплетни и пересуды плодились и множились, однако Элизабет не обращала на злые языки ни малейшего внимания, и скоро все привыкли ожидать от независимой мисс Притчард любых, даже самых экстравагантных поступков.

Некоторые из оригинальных выходок привели к неожиданным и довольно тяжким последствиям. Так, например, прошлым летом проказница появилась в обществе с крохотной обезьянкой на поводке. Все, включая самого принца, не уставали восхищаться поразительными умственными способностями зверька. Через неделю все обезьяны, которых злая судьба занесла из теплых краев в холодный сумрачный Лондон, перекочевали к дамам, не желавшим оставаться в арьергарде моды. Впрочем, вскоре выяснилось, что разгуливать с обезьянкой и держать обезьянку дома - процессы абсолютно разного свойства.

Звери вели себя непредсказуемо, а порой и злостно. Невоспитанный питомец леди Рашмунт укусил за палец лорда Кастерленда, да так сильно, что несчастный слег на целую неделю. Неприличное создание, с которым прогуливалась мисс Сандерсон-Литтл, то и дело перегрызало собственный поводок и забиралось под юбку первой попавшейся дамы. Ну а домашний любимец виконтессы Рандалл проявил неприятную склонность заглатывать мелкие предметы, после чего леди Бристол возмущенно потребовала вернуть пропавшее кольцо - старинную семейную реликвию. Тщательные поиски результата не принесли, и было решено, что украшение таится в кишечнике животного. Последовали не слишком изысканные и аристократичные действия, после чего виконтесса решила, что не готова жить в обществе тропического хулигана. Ройс вздохнул:

- Надеюсь, парень все-таки не окажется бессовестным искателем легкой наживы. Уж очень не хочется… Договорить он не успел, потому что в дверь постучали. Вошел Бертон и важно сообщил о прибытии мисс Элизабет Притчард.

В следующую секунду в комнату впорхнуло ало-зеленое видение. Нет, не видение, мысленно поправился Ройс,- этому подошло бы какое-нибудь другое определение. Лиза не обладала ни вкусом, ни чувством стиля. Утром, днем и вечером фантазерка непременно поражала самыми яркими, самыми кричащими, а порой и откровенно нелепыми костюмами. Сегодня она надела алое платье и накидку в тон - все бы ничего, если бы наряд не дополняли желтые ботиночки и зеленый тюрбан на голове. Потрясающий образ вызывал смятение и острое желание закрыть глаза.

Но лорд Пемберли глаза не закрыл, а внимательно посмотрел на гостью, пытаясь увидеть ее по-новому, словно и не знал каждую ее черту, каждое новое выражение лица. Эксперимент удался, но привел к неожиданному результату: перед ним стояла поразительная женщина. Природа одарила ее сияющими зелеными глазами и восхитительными, пышными волосами золотистого цвета, столь же своевольными, как и сама хозяйка. Высокий рост выгодно подчеркивал изумительную фигуру: длинные ноги и руки, тонкую талию, прекрасной формы бюст. В юности особа подобного сложения могла бы показаться несколько угловатой, но возраст смягчил формы и черты лица, а светившийся в глазах быстрый жизнерадостный ум лишь добавил очарования. Основная проблема заключалась в умении одеваться.

- Лиза! - ошеломленно воскликнула Маргарет. - Что у тебя на голове?

Мисс Притчард испуганно подняла руку к причудливому сооружению, над которым почти на фут возвышалось белое перо.

- Неужели снова съехал? - Она поправила тюрбан, и теперь перо указывало в направлении «строго назад».

- Где ты раздобыла эту чудовищную нелепость? - Несмотря на почти искреннее возмущение, Ройс не смог спрятать улыбку - настолько забавно выглядела подруга.

Та гордо вскинула голову, отчего украшение покосилось еще больше.

- Купила на Бонд-стрит, у мадам Бувиетт. Нравится?

- В жизни не видела шляпки смешнее. Милая, тюрбаны носят только вдовы.

- Не может быть! - горестно воскликнула Лиза. - Какая жалость! Чувствую себя в нем настоящей королевой. - Она погладила перо, при этом, едва не сложив его пополам. - Да и цена оказалась вполне разумной: всего лишь десять шиллингов. Но вот непонятно только, о чем думала сама мадам Бувиетт?

- А мне очень даже понятно, - серьезно заметил Ройс. - Она наверняка думала примерно следующее: «Вряд ли в Лондоне найдется еще одна чудачка, готовая купить эту ужасную вещь даже за десять шиллингов, так что лучше, поскорее сбыть тюрбан с рук». Да, дорогая Лиза, не сомневайся, именно так она и думала. Лиза попыталась сдержать улыбку, но не смогла. Разве можно оставаться серьезной, когда Ройс так забавно дразнит? Она и сама обожала шутки и розыгрыши.

- Спасибо, на данный момент веселья вполне достаточно. Еще очень рано; я даже не выпила утреннюю чашку шоколада. Да и вообще приехала к Мег, а вовсе не к тебе. - Она перевела взгляд на подругу. - Милочка, может быть, помочь написать приглашения на бал в честь Дня святого Валентина? После ленча я, совершенно свободна.

Джеймс громко вздохнул, и газета надулась, как парус.

- Ах да! - воскликнул лорд Пемберли. - Мег устраивает бал! Надо же, совсем забыл.

- Как можно забыть? - Леди Шелбурн пришла в ужас. - Этот великолепный праздник я планирую с тех самых пор, как леди Прадем попыталась сделать свой злосчастный раут вершиной сезона.

Леди Прадем считалась вечной и непримиримой соперницей Маргарет Шелбурн. Дамы познакомились еще в школе и сразу невзлюбили друг друга. В дальнейшем противостояние лишь усугубилось: обе вышли замуж за джентльменов одного круга, родили одинаковое количество детей и слыли особами в высшей степени привлекательными и интересными. Должно быть, если бы одной из них удалось хоть в чем-то превзойти другую, соперничество немедленно утратило бы почву и постепенно засохло. Но жизнь рассудила иначе, и в настоящее время