выходил, доказывая, что если в произношении у — краткое, то и должно быть. В это время вошел Пушкин; ему объяснили спор; он был против меня, и тщетно я уверял, что у в фамилии Таушев — то же, что краткое и, и что, следовательно, в стихе:

и необходимо. Ничто не помогло: Пушкин не хотел знать у с краткою.

Вскоре Пушкин, узнав, что я тоже пописываю стишки и сочиняю молдавскую сказку в стихах, под заглавием «Янко-чабан» (пастух Янко), навестил меня и просил, чтоб я прочитал ему что-нибудь из "Янка".^[17] Три песни этой нелепой поэмы-буффы были уже написаны; зардевшись от головы до пяток, я не мог отказать поэту и стал читать. Пушкин хохотал от души над некоторыми местами описаний моего «Янка», великана и дурня, который, обрадовавшись, так рос, что вскоре не стало места в хате отцу и матери и младенец, проломив ручонкой стену, вылупился из хаты, как из яйца.

Через несколько дней я отправился из Кишинева и не видел уже Пушкина до 1831 года. Он посетил странника уже в Москве. "Я непременно буду писать о "Страннике", — сказал он мне. В последующие свидания он всегда напоминал мне об этом намерении. Обстоятельства заставили его забыть об этом; но я дорого ценю это намерение.^[18]

"Пора нам перестать говорить друг другу вы ", — сказал он мне, когда я просил его в собрании показать жену свою. И я в первый раз сказал ему: "Пушкин, ты — поэт, а жена твоя — воплощенная поэзия". Это не была фраза обдуманная: этими словами невольно только высказалось сознание умственной и земной красоты.

Теперь где тот, который так таинственно, так скрытно даже для меня пособил развертываться силам остепенившегося странника?..^[19]

Примечания

Александр Фомич Вельтман (1800–1870) — писатель, учился в Московском университетском пансионе, затем окончил Московскую школу колонновожатых; в 1818 г. он был направлен в Бессарабию военным топографом. В Кишиневе Вельтман познакомился с Пушкиным. Вскоре после гибели поэта Вельтман стал писать свои мемуары, которые он первоначально назвал "Воспоминания о Бессарабии и Пушкине". В 1837 г. в «Современнике» анонимно появилась первая часть их под измененным названием — "Воспоминания о Бессарабии" (т. VII, с. 226–249). "Я узнал его в Бессарабии, и очерк этой страны будет рамой, в которую я вставлю воспоминание о Пушкине", — обещал автор читателю. Продолжения воспоминаний Вельтмана, в котором он переходил от «рамы» к рассказу о его встречах с Пушкиным, в «Современнике» не появилось, по-видимому, по цензурным соображениям; но можно утверждать, что продолжение было написано тогда же, так как бумага первого и второго автографа одинаковая (об этом см.: Рыскин, с. 74).

Воспоминания Вельтмана рельефно изображают обстановку, в которой пришлось жить Пушкину в Кишиневе. Однако сам поэт изображен лишь беглыми штрихами; по-видимому, между ними существовала дружеская приязнь, не перешедшая в близкие, откровенные отношения; Вельтман был далек от тех беспокойных, полных вольнодумного задора мыслей, которые воодушевляли Пушкина. Кроме того, Вельтман, как мы знаем, предполагал печатать свои воспоминания в «Современнике» и естественно остерегался включать в их текст все то, что могло вызвать нарекания цензуры.

В 1822 г. Вельтман покинул Кишинев и долгое время не встречался с Пушкиным. Но с конца 1820-х годов, начав печататься, он стал посылать Пушкину свои сочинения. В первой половине 1831 г. Пушкин встречается с Вельтманом в Москве; к этому времени Вельтман вышел в отставку и стал профессиональным литератором. Ознакомившись с первой частью романа Вельтмана «Странник», Пушкин писал 8 мая 1831 г. Е. М. Хитрово: "В этой немного вычурной болтовне чувствуется настоящий талант" (XIV, 426; подлинник по-французски). Тогда же Пушкин посоветовал Вельтману «перелицевать» комедию Шекспира "Сон в летнюю ночь" в фантастический оперный спектакль (об этом см.: Ю. Д. Левин. "Волшебная ночь" А. Ф. Вельтмана. — В кн.: "Русско-европейские литературные связи". М.-Л., «Наука», 1966, с. 85–86).

4 февраля 1833 г. Вельтман, посылая Пушкину свой перевод "Слова о полку Игореве", писал ему: "Александр Сергеевич, пети было тебе, Велесову внуку, соловию сего времени, песнь Игореви, того Ольга внуку, а не мне; но досада взяла меня на убогие переводы чудного памятника нашей древней словесности, и я — выкинул в свет также, может быть, недоношенное дитя. Посылаю на суд и осуждение" (XV, 46). Пушкин в своей работе над этим памятником древней русской словесности, которой он был занят в последние годы жизни, использовал и перевод Вельтмана (М. А. Цявловский. Пушкин и "Слово о полку Игореве". — "Вестник АН СССР", М., 1943, N 5, с. 64–81).

Исследователи отмечают точки соприкосновения в творчестве Пушкина и Вельтмана, сравнивая повесть «Кирджали» с повестью Вельтмана «Рада», опубликованной в 1839 г. (об этом см.: Л. Н. Оганян. А. С. Пушкин и молдавская тематика А. Ф. Вельтмана. — "Пушкин на юге", т. II. Кишинев, 1961, с. 211–226).

Примечания

1

Пушкин приехал в Кишинев 21 сентября 1820 г. за полгода до начала греческого восстания. Битва под Скулянами произошла 29 июня 1821 г. Стихотворение «Война» имеет авторскую датировку — 29 ноября 1821 г.; оно вызвано упорными слухами, что Россия объявит войну Турции. Ранее, 21 августа, в письме к С. И. Тургеневу Пушкин, имея в виду возможные хлопоты об освобождении его от ссылки, добавлял: "Но если есть надежда на войну, ради Христа, оставьте меня в Бессарабии" (XIII, 32).

(обратно)

2

Ошибка мемуариста: К. Н. Батюшков в Кишиневе не жил.

(обратно)

3

Ах, какой вы, мосье Пушкин!

(обратно)

4

Ах, какой вы! Все-то вы шутите!

(обратно)

5

Что вы говорите? Ах, какой вы… Все-то вы шутите!

(обратно)

6

Почему вы не кушаете?

(обратно)

7

Об эпиграммах Пушкина см.: Т. Г. Цявловская. Муза пламенной сатиры. — "Пушкин на юге", т. II, с. 147–198.

(обратно)

8

Об Алексееве см.: «Прометей», N 10, 1974.

(обратно)

9

Карточный термин.

(обратно)

10

Для разнообразия.

(обратно)

11

В очерке "Илья Ларин" ("Моск. городской листок", 1847, N 8) Вельтман, упоминая о своей встрече с Лариным в 1840-е годы, пересказывает его воспоминания о Пушкине.

(обратно)

12

Здесь: ходок, бродяга

(обратно)

13

О происшествии, побудившем Пушкина написать «Братья-разбойники», пишет Мекленбурцев: "В Мандрыковке, близ реки Днепра, находилась тюрьма, из которой во время