Гальего Рубен Давид Гонсалес - 5 книг. Начальная страница.

Биография
У Рубена Давида Гонсалеса Гальего страшная биография. Его мать, Аурора Гальего, была дочерью генсека испанской компартии – Игнасио Гальего. Отец принадлежал к венесуэльским борцам за свободу. И мать, и отец одно время учились в московских институтах. В 1968 году у них родились два сына-близнеца. Но один малыш сразу умер, а другой заболел церебральным параличом. Вторым был Рубен.
Кремлёвские врачи боролись за Рубена больше года. Но излечить внука лидера испанских коммунистов у них не получилось. Надо было определяться, что делать дальше. Однако у матери появились другие планы: она влюбилась в молодого советского литератора Сергея Юрьенена и вскоре уехала с ним в Париж. А отец вернулся в Венесуэлу. О нём потом говорили, что он занялся политическим террором. И больного мальчишку в итоге отдали в один из московских детских домов.
Когда Гальего исполнилось пятнадцать лет, его перевели в Новочеркасск. Там он поступил в торгово-коммерческий техникум, женился, родил дочку.

Потом последовали развод, новая женитьба и рождение второй дочери.
Именно в Новочеркасске у Гальего появился интерес к литературе. Уже в 2003 году он вспоминал: «Я жил в Новочеркасске, моё здоровье стало совсем плохим, и во время очередного сердечного приступа я вдруг увидел буквы на потолке. Это романтично звучит, но так было. И я стал записывать эти буквы, понимая, что умираю. Потом показал эти записи каким-то знакомым писателям, журналистам, и мне сказали, что так писать нельзя. Я это дело забросил. Потом, оказавшись за границей, я показал свои тексты русским эмигрантам, и мне сказали, что так писать можно и это очень даже ничего, просто несколько странный стиль. Я сел, быстренько написал несколько рассказов и сделал передачу на радио «Свобода». А потом мне Юз Алешковский сказал, что я – настоящий писатель» («Известия», 2003, 8 декабря).
Если я правильно понял, Алешковский, когда давал свои оценки, прежде всего имел в виду роман Гальего «Чёрным по белому». Эту вещь Гальего написал на русском языке. Впервые она была напечатана в 2002 году в журнале «Иностранная литература». Как утверждали критики, роман получился очень жёстким. И не только за счёт темы. Автор сумел найти верную интонацию. Сошлюсь здесь хотя бы на мнение поэта Максима Амелина. По его словам, у Гальего «язык преднамеренно нейтральный, выбраны простые слова, но возникает ощущение, что они сказаны не случайно. Они не общелитературные и не затасканные, идеально отвечают содержанию, – а это суровая правда жизни, поэтому вещь по силе воздействия сравнима, на мой взгляд, разве что с «Колымскими рассказами» Варлама Шаламова. Нейтральный язык в данном случае делает какое-то чудесное дело – доводит чуть ли не до слёз» («Литературная Россия», 2003, 12 сентября).
В 2003 году Гальего за свой первый роман получил Русский Букер. Ещё одна интересная деталь, связанная с этой книгой: на французский язык её перевела мать писателя – Аурора Гальего.
Идеей разыскать мать Гонсалес Гальего загорелся ещё в Новочеркасске. Позже киношники специально организовали для него путешествие в Европу. Мать обнаружилась в Париже.
В 2001 году Гальего решил перебраться в Испанию. Но тоска по России у него осталась, видимо, на всю жизнь. Не случайно он продолжил писать исключительно на русском языке, считая себя представителем именно русской литературы.
Многие критики гадали, какую тему Гальего изберёт для своей второй книги. Алла Латынина, к примеру, писала: «Понятны сложности, которые испытывал Рубен Гонсалес Гальего, приступая ко второй книге. Продолжить писать о своём детдомовском детстве? Есть риск, что она станет разжиженной копией первой, как щи в рассказе писателя, которые развели водой. Резко сменить тему? Это значит предать тех несчастных, голосом которых суждено было стать писателю, потерять точку опоры. Несомненно также, что автора по-своему уязвляли неумеренные похвалы его мужеству, сочетавшиеся с некоторой снисходительностью к нему как к писателю. В новой книге Гонсалеса Гальего «Я сижу на берегу...» отчётливо выступает намерение автора изменить манеру повествования, продемонстрировать, что он хорошо знаком с современной литературой, знает, что такое условность, театр абсурда и интеллектуальная проза, и может экспериментировать с жанрами. Слава богу, он не решился изменить тому жизненному материалу, который, видимо, ещё не скоро его отпустит. Свою новую книгу писатель разделил не на главы, а на акты. Первый и третий – это действительно опыт в жанре драматургии, второй же – проза, цикл рассказов с одним сквозным героем, сильно отличающихся, однако, от рассказов, составивших предыдущую книгу» («Новый мир», 2005, № 12).
Книга «Я сижу на берегу…» вышла в 2005 году. Латынина особо отметила во втором романе Гальего драматическую часть, построенную на овеществлении прозрачных метафор. Но Владимир Бондаренко, наоборот, воспринял драматургические попытки Гальего как творческую неудачу автора. Он заметил: «Первый акт и третий акт – этакие сцены из пьесы абсурда. Продолжение Ионеско и Беккета, но с определённым политическим подтекстом. Не загоняют ли его заранее в клише радикального политического писателя, разоблачающего Россию? Не получится ли, что, уйдя от описания реального быта больных детей, он придёт к дешёвым политическим антисоветским агиткам? Надеюсь, талант вывезет. Читали же «Скотный двор» Оруэлла как антисоветскую агитку. Время прошло. Теперь этот же «Скотный двор» скорее читают как пародию на порядки в США. То же самое с «Носорогами» Ионеско. Звучит, как осуждение любого неправедного режима. Рубен Гальего силён в передаче правды отношений между больными подростками. Но намного ли лучше чувствуют себя сейчас такие же больные дети в Испании, Португалии и других странах Европы? Хорошо бы ему нынче поездить по подобным детским домам Испании. Может быть, дети миллионеров, переболевшие ДЦП, окружены постоянным вниманием пяти-шести человек из обслуги. Но даже в гораздо более комфортных, чем российские, детских домах США остаётся немало схожих трагических проблем. Так что же такое – книги Гальего: описание жизни и психологии больных детей, или же демонстрация современного русского ГУЛАГа? В конце концов, в книге Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» действие происходит не в советском обществе. И таких книг немало написано в США, в любой стране мира. Я не считаю драматургические попытки в книге «Я сижу на берегу…» большой творческой удачей автора. Всё-таки, серединная часть книги намного сильнее. Но понимаю неизбежность и необходимость этих попыток выхода из мира страшных документальных описаний. Автору нужны новые сверхзадачи, новые дерзкие замыслы. Сериал ужастиков про больных детей, к счастью, не его стиль. Вторая часть книги, тоже более условная, чем первая книга «Белое на чёрном», явно удалась автору» («День литературы», 2005, № 7).
Сейчас Гальего живёт в Мадриде.



Произведения:
Белое на чёрном<1> — лауреат премии «Букер — Открытая Россия» 2003 года.
«Я сижу на берегу» — вторая книга Рубена Гальего (изд. Лимбус Пресс, 2005 г.)
Статьи:
«"Американская мечта" - часть I»
«"Американская мечта" - часть II» — эссе для предачи "Экслибрис" на "Радио Свобода". 2002 год.
«Мы не успели оглянуться» — предисловие к книге Сергея Юрьенена "Фашист пролетел". 2002 год.
«Ампутация души» — публикация в журнале "Индекс". 2002 год.
«Завтра мы встретимся» — публикация в журнале "Индекс". 2003 год.
«Цензура и пропаганда - две колеи одной информационной дороги» — публикация в журнале "Индекс". 2004 год.
«Другие» — публикация в журнале "Индекс". 2005 год.
«Любовь не даром или кто даст убогому» — эссе. 2004 год.
«Сени» — эссе для журнала "Новый берег". 2004 год.
«Кто такие Мурзики?» — статья для www.murzik.ru . 2004 год.
«Мой личный чердак» — рецензия в журнале "Огонек" на книгу Энрике Вила-Матаса "Такая вот странная жизнь". 2005 год.
«Мраморные статуи» — рецензия в журнале "Огонек" на книгу Людмилы Петрушевской "Город света. Волшебные истории". 2005 год.
«Мое тело» — эссе для журнала "Эрмитаж". 2006 год.
«Все равно» — публикация в альманахе "Неволя". 2007 год.