добро делал, а я вот какую шутку устроил… Ох, Феденька, тяжело ца душе… согрешил я против тебя…

Ремянников на минуту задумался, а потом спросил:

—    Для чего тебе-то, Яша, нужно было подводить попа? Ведь ты меня зарезал… Да если бы я знал это раньше, я тебя тут же бы и задушил. Не видать бы тогда Евгра­фу Павлычу Марины, как своих ушей. Яшка, я и теперь заду­шу тебя…

—   Убей, ну, убей…— беззащитно проговорил Яша, опуская руки.

—   И убью… Ну, говори, кто тебя научил?., а? Ведь это ты не своим умом придумал?., а?

—   Все скажу, Федя… Тогда пришла ко мне вот сюда во флигель Мантилья и велела ехать в Ключики; она и научила, как попа на тебя с Мариной подвести…

—  Так вот кто… Мотька все устроила! — застонал Ремян­ников и в отчаянии рванул себя за волосы.

—   Гунька тогда возил нас в Ключики-то, — продолжал Яша, припоминая свою поездку.

—   Кого нас?

—   Ну, нас: меня да Анфису… Сперва-то сама Мантилья хотела ехать со мной, да ей нельзя было.

—   Вот оно что! — повторил Ремянников несколько раз, стараясь что-то припомнить.— Так… ѳначит, и палевые голуби отсюда же прилетели! Ловко… Ну, я с ними со всеми рас­правлюсь.

—   С кем это?

—   А уж это мое дело…

—  Ты, Федя, пожалуйста, не сердись на Мантилью-то: она ведь любит тебя, а это я виноват…

—   Убирайся к черту!

Ремянников крепко призадумался. Он два дня ходил из угла в угол по своей комнате, два дня не ел и не пил и наконец куда-то исчез.

Как-то утром Евграф Павлыч с молодой женой пил чай в столовой. Марина Андроновна была свежее весеннего утра и в своем кружевном утреннем пеньюаре выглядела настоящей русской красавицей.

—   Ремянников желает видеть вас,— докладывала горбатая Анфиса.

—    Пусть идет. Что за доклады? — грубо ответил Евграф Павлыч.— Что-то давненько я его не видал: совсем извелся парень… Все неможется ему что-то.

Когда горбунья ушла, Марина Андроновна проговорила с лукавой улыбкой:

—  А вот мы его вылечим скоро… У меня лекарство есть от его болезни.

—   Какое такое лекарство?

—   Да уж такое!.. Федор давно ведь был влюблен в Мотю…

—    В самом деле? Вот это интересно. А я и не подозре­вал ничего! Скажите, пожалуйста…

—   Мало ли ты чего не знаешь.

—     Да, да… гм… Это бывает иногда. Что же, с богом…

В этот момент в столовую быстро вошел Ремянников и на

мгновение остановился в дверях. Он был так бледен, что Ма­рина Андроновна испуганно посмотрела на мужа и сделала не­вольное движение уйти, но Ремянников твердой походкой подо­шел прямо к ней и повалился в ноги.

—   Федор, что ты, что ты? — испугалась совсем Марина Андроновна.

—   Марина Андроновна прости меня…— проговорил Ре­мянников, не поднимая головы.

—   Что с тобой, Федя? — спрашивал Евграф Павлыч.

—   Прикажите меня связать, Евграф Павлыч…— глухо от­ветил Ремянников, поднимаясь на ноги.— Там, в саду… где стояла девичья…

В саду, на мокрой земле, между клумбами почерневших и высохших цветов, валялся обезображенный труп Матильды Карловны: несчастная девушка была засечена нагайкой и пред­ставляла теперь безобразный кусок страшно избитого мяса, так что на спине сквозь клочья одежды белели кости.

Примечания

1

Действие нашего рассказа относится к жизни Зауралья лет пять­десят назад. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)

(обратно)

2

Бараба — Барабинская степь — низменность в южной части Западной Сибири

(обратно)