раскаленную сталь. В лицо девушки пахнуло жаром, опалившим ресницы, а в следующий миг она издала отчаянный вопль, когда раскаленное лезвие вошло в ее глазницу. Воздух наполнил мерзкий запах.

- С вами все в порядке, герцог? – один из франков заглянул в комнату.

-В порядке, - пробурчал Эбурис, брезгливо счищая с ножа ошметки опаленной плоти, - что со мной может случиться? Скажи своим, что эту шлюху, - он кивнул на снова потерявшую сознание Ингу, - они могут взять себе. Но пусть поторопятся – завтра король Карл вновь выходит в поход.

Три владыки

Жуткий крик, полный боли и гнева, казалось, услышало все Хедебю. В доме конунга Сигфреда, полуголый мужчина, привязанный меж двух столбов,бессильно повис на веревках, уронив на грудь лохматую голову. Под его ногами стремительно расползалась лужа крови. Сам конунг отошел, вытирая короткий меч о полу плаща и давая гостям в пиршественном зале оценить его работу. Посмотреть было на что – спина казненного представляла собой даже не рану, а огромную зияющую дыру, с перепиленными и разведенными в стороны ребрами. Вытащенные наружу ираскинутые наподобие крыльев, окровавленные легкие еще шевелились от порывистых вздохов казненного мужчины.

-Плата за твою жизнь, Видукинд, - Сигфред небрежно швырнул на стол громко звякнувший мешочек, - Карл оценил ее в двести денариев серебром. За это Хаки Длинноносый собирался воткнуть тебе нож в спину. Но у Фрейдис вещий глаз – и она видит любую подлую змею, едва она пытается вползти в мой дом.

Он с гордостью посмотрел на сидевшую во главе стола статную женщину с роскошной косой до пояса. Пышные формы Фрейдис облегало синее платье с золотой вышивкой, шею украшало янтарное ожерелье из земель эстиев, а левое запястье охватывал серебряный браслет в виде ящерицы, кусающей себя за хвост. На квадратном лице выделялись широко расставленные темно-синие глаза и полные алые губы. Рядом с женой конунг Сигфред выглядел довольно блекло, - невысокий коренастый мужчина, курносым лицом и хитроватыми серыми глазами, походивший скорей на зажиточного бонда, чем на прославленного конунга данов. О титуле напоминали лишь отороченный золотом красный плащ, да золотой браслет с парой драгоценных камней. Но даже если бы никто из присутствующих не знал кто такой Сигфред, мало кто отнесся бы пренебрежительно к нему после расправы, учиненной над злосчастным Хаки. И уж точно не стал бы пренебрегать хозяином тот, кому он бросил мешок с монетами – высокий мужчина, в шерстяной куртке и черном плаще с красной вышивкой. Светлые волосы украшал серебряный обруч, с шеи, как и у всех присутствующих, свисал золотой молот Тора.

-Даже здесь он не оставит меня в покое, - произнес мужчина, не отводя взгляда от мешочка с монетами, - не думал, что Карл станет подсылать ко мне убийц.

- Это был не Карл, - сказал Сигфред, усаживаясь рядом с супругой и отрезая смачный кусок от зажаренной целиком свиньи. Прожевал, запил пивом и смачно отрыгнул под одобрительный хохот собравшихся за столом ярлов. Все они старались не отставать от конунга, поглощая бесхитростные, но обильные яства: жареную свинину и говядину, копченых угрей и соленую сельдь, пареную репу и овсяную кашу. На золотом блюде лежала зажаренная целиком рысь, мясо которой вкушали лишь самые знатные. Все это даны, рассевшиеся по длинным скамьям, вдоль не менее длинного стола, запивали пивом, медом и привезенным с юга вином, разлитым по окованным серебром бычьим рогам. Все деревянные вещи украшала искусная резьба, изображавшая диковинных зверей или растительный узор. За спиной у каждого ярла на стене висели щит, шлем, кольчуга, а также меч, топор или копье. На стенах же виднелись оленьи рога и иные охотничьи трофеи, свисали искусно разукрашенные ковры. На полу, устланном тростником, грызлись за бросаемые со стола кости лохматые псы, напоминающие волков.

-Один из приближенных конунга франков захотел выслужиться, - сказал Сигфред, утолив первый голод, - герцог Эбурис, может, слышал о таком?

-Слышал, - кивнул Видукинд, - мерзостный нидинг, но неплохой воин.

-Может и так, - кивнул Сигфред, - так или иначе, Хаки он купил.

-Если он смог подкупить одногоярла, - медленно сказал Видукинд, - сколько еще могут прямо здесь, за этим столом таить предательство?

-Ты обвиняешь моих гостей? – с лица Сигфреда исчезло приветливое выражение, а меж столов раздалось угрюмое ворчание не тише, чем у грызущихся под столом псов. Сам Сигфред, впрочем, знал, сколь неискренним может быть такое возмущение – не так уж давно он возвысился над своими собратьями и не всем нравилось, как ведет себя «выскочка из Хедебю». Будь тоХакон Рыжий, ярл богатой Уппокры, с лисьим личиком и хитрый как лиса же или молодой красавец, Виндар Златовласый, ярл Линдхольма и Химмерланда, кичащийся своим происхождением от древних кимвров или звероподобный Старкад Жестокий из Лейре, владыка древнего Хеорота - все они считали достойными править всей Данией. Но, никто из них, может и лелея про себя коварные замыслы, не позволил бы чужаку с юга, открыто обвинять их в предательстве - именно поэтому сейчас гневные возгласы ярлов пополам с угрозами, звучали вполне искренне.

Лишь один из сидевших за столом воинов не присоединил голоса к всеобщему возмущению, внимательно наблюдая за Видукиндом. Заметно моложе собравшихся, он, тем не менее, многих превосходил ростом и шириной плеч, а под острым, будто клюв носом, уже красовались роскошные усы. Он носил белую рубаху с красной вышивкой по рукавам и облегающие штаны из синего сукна. Поверх этих одежды был наброшен зеленый плащ,скрепленным золотой фибулой. Бритую наголо голову прикрывала шапка из волчьего меха, из которой выбивалась оставленная не сбритой светлая прядь. Волки, грызущие друг друга красовались и на золотом браслете, охватившем запястье, а на груди красовался медвежий зуб, окованный серебром.

- Любой из ярлов всегда может доказать, что я не прав, - сказал Видукинд, когда шум утих, - отправиться со мной в Саксонию и дать бой тем, кто хотел опозорить конунга данов, убив гостя под крышей его дома.

- Так и знал, что ты заговоришь об этом, - усмехнулся Сигфред, - я дал тебе убежище, Видукинд, но не помню обещания, что даны станут проливать кровь, чтобы вернуть тебе Саксонию.

-Этот поход не станет тебе в убыток,