рот.

— Я не дурак. Поверь мне, последнее, чего я хочу, — это чертово яйцо.

Отец взял газету, а мама глубоко вздохнула.

Сэмми вприпрыжку влетела на кухню, поцеловав маму в щеку, когда взяла кусочек тоста.

— Куда ты направляешься? — спросил отец.

— К Бекки. И я забираю Дейзи, — сказала она, поворачиваясь ко мне.

Дейзи была «Фольксваген-жук», который я купил по дешевке и починил с помощью Тая и Айзека.

Сэмми наклонилась и поцеловала папу в щеку.

— Увидимся позже.

С этими словами она повернулась и ушла, а через несколько минут мы услышали рев Жука.

— Ты помнишь, что Елена погостит у нас на следующей неделе, верно, Роберт? — сказала мама, поворачиваясь, чтобы посмотреть на отца.

Он вздохнул.

— А девушка знает, что нам не так повезло, как Джонсонам?

— Роберт, я уверена, что Сэмми рассказала ей. Кроме того, она была единственной, у кого хватило мужества пойти за мечом, когда никто другой этого не хотел.

— Знаю. — Отец снова вздохнул и посмотрел на меня.

— Что? — спросил я.

— Я слышал, что ее метка действительно темная. Это правда?

— Я никогда не видел ее метки, — сказал я. Это не было ложью. Метка, вероятно, была спрятана под всеми теми слоями одежды, которые она обычно носила.

С тех пор, как мы выпустили новое оружие Короля Лиона — топоры Елены, — отец хотел знать все об этой миссии. Я ненавидел это. Я пыталась рассказать ему как можно меньше, но стало еще хуже, когда король Калеб и половина членов группы согласились, что имя Елены не будет занесено на медную доску вместе с другими пятью женщинами, которые выбрались из пещеры. Они созвали Древних на собрание, и мой отец присутствовал на нем впервые за гребаную вечность. Почему именно сейчас?

Это было нехорошо.

Древние считали, что то, что она была отродьем дракона, давало ей преимущество.

В течение многих лет к половинчатой расе относились как к недоноскам. Теперь один из них сделал шаг вперед и сделал что-то достойное восхищения, и внезапно у них появилось преимущество.

Елена не была недоноском, но это то, во что они все верили.

Я думал, что это приведет к неприятным последствиям, и они почувствуют, кто она такая, но, к счастью, она не была готова, и мастер Лонгвей выступил в ее защиту.

После этого мой отец захотел узнать о ней все.

Когда он, наконец, увидит ее, он будет наблюдать за мной как ястреб, как и большинство профессоров Драконии.

Мать поставила тарелку с едой передо мной, а другую — перед отцом, и мы поели в тишине. Съев последний кусочек, я поблагодарил маму и вышел из кухни.

— Твоя тарелка волшебным образом не окажется в раковине, Блейк, — крикнула мне вслед мама.

Вздохнув, я вернулся и поставил тарелку в раковину.

Она улыбнулась.

— Спасибо.

Я раздраженно покачал головой и вернулся наверх, где Табита уже была одета и ждала меня.

Я натянул более подходящую одежду, а потом мы отправились к Айзеку.

***

Вечеринка Джорджа только начиналась, но Табита загипнотизировала меня своим телом.

Мне отчаянно хотелось, чтобы это Ирен заставляла меня опаздывать, но я никак не мог увидеться с ней летом.

Я не мог дождаться, когда начнутся занятия в школе, и я снова смогу лежать в ее объятиях. Могу снова быть с ней.

Табите нужно было чем-то заняться, а я должен был потакать себе, пока мог, потому что мать собиралась отправить ее собирать вещи, как только приедет Елена.

Как будто все работало против меня, желая, чтобы я сдался и сказал Елене, кто она такая.

Мне было интересно, знал ли о ней мой отец, но если бы он знал, его бы здесь с нами не было. Он бы ушел, чтобы защитить ее много лет назад, и рассказал бы нам о ней. Сказал бы мне, что есть надежда.

Почему его всадник держал Елену в секрете?

В конце своей жизни, действительно ли он верил, что мой отец мог быть тем, кто предаст их?

Если бы только он знал. Мой отец отдал бы жизнь за короля Альберта, не задумываясь о своей семье.

Каковы бы ни были доводы короля, они умерли вместе с ним.

Когда мы с Табитой добрались до Лонгботтомс, у меня заурчало в животе.

Елена была здесь.

Я припарковал Жук и положил голову на руль, чтобы справиться с тошнотой.

— Нервничаешь? — спросила Табита, поглаживая меня по спине.

— Всегда, — солгал я.

Она выглядела так же великолепно, как и всегда. Одета сногсшибательно: короткая джинсовая юбка и сапоги на высоком каблуке, подчеркивающие ее длинные ноги. Ее джинсовая куртка прикрывала чрезвычайно обтягивающую и откровенную рубашку, демонстрируя достаточно глубокое декольте, чтобы подразнить меня.

Я прикусил нижнюю губу, пока мой взгляд блуждал по ее телу.

Табита игриво прищурила глаза и наклонила свое лицо ближе к моему.

— Если нервничаешь, просто помни, что я прямо в толпе, аплодирую громче всех. — Она легонько поцеловала меня.

— Учитывая, как ты одета сегодня вечером, почти уверен, что забуду слова каждой песни до единого.

Она рассмеялась.

— Это чтобы напомнить тебе, что ты с одной из самых красивых девушек в Пейе.

— Ой, мне нравится, — поддразнил я и снова поцеловал ее.

Айзек и Тай заколотили в дверь.

— Давай, Ромео, для этого еще будет время, — сказал Айзек.

Я тихо застонал.

Табита вышла из машины.

— Вы, мальчики, такие злые.

— Это не у меня на лице написано «Вельзевул», — поддразнил Айзек.

Табита хихикнула и пошла вверх по лестнице.

Айзек нахмурился, глядя на меня.

— Ты в порядке?

Сказать ребятам, что я нервничаю, не сработало бы, как и сказать им, что я болен, потому что у меня была способность исцелять себя. Я не мог им солгать, но должен был это сделать.

— Да, наверное, просто предчувствие.

— Какое чувство?

— Это может быть наконец-то открывшийся Лунный Удар.

— Мы точно отправимся в казино, когда это произойдет, — пошутил Тай, когда мы поднимались по другой лестнице.

Лонгботтомс был уже