станут. Кино, романтика, дружеские творческие посиделки за бокальчиком вина, разговоры о высоком искусстве…

— Не твое дело! — жестко отрезал Данила. Тема была ему неприятна. В памяти еще свежо было расставание с Малявиной. И сейчас злые ленкины слова разбередили душу. Он прошел в комнату, подошел к стоящему на полке катушечному магнитофону и щелкнул выключателем. Завертелись медленно здоровенные бобины и побежала через звукоснимающую головку похожая на экзотическую змею лента шоколадного цвета.

Фирменный вступительный гитарный рифф, а следом за ним в комнату ворвалось хриплое рычание Джона Кэя.

— Что это? — Андреева подошла сзади, обхватила его, как когда-то — в абхазской гостинице? — прижалась всем телом. — Необычная музыка.

— Группа «Steppenwolf», — ответил Мельник. — А песня называется «Born to Be Wild». Отличный рок. Слушаешь и представляешь, как мчишься куда-то по бесконечному серому шоссе. То ли ищешь что-то, то ли бежишь от кого-то.

— «Рожден быть свободным»? — перевела Ленка. — Интересно. Но, как по мне, слишком по-бунтарски.

— И это говорит мне девушка, которая сбежала от мужа, — тихо засмеялся Данила.

— В самом деле, — Андреева тоже коротко хохотнула. — Не привыкла еще к этой мысли. Знаешь, а в их тексте что-то есть. Хотя, признаться, мне больше по душе что-то более мягкое. Те же итальянцы. Или французы. Недавно слушала Джо Дассена — «Шанс Элизе». Очень романтично.

— Вот-вот, у нас в команде тоже почти все ребята балдеют от подобных слащавых мелодий, — скривился презрительно Мельник. — По мне, так полная чушь. Натуральная «цыпу-цыпа»!

— Что⁈

— Да ритм у них такой, — пояснил Данила.

— Идиот! — Андреева больно ущипнула его за бок.

— Сдурела? — взвился парень, отскакивая от нее в сторону. — Синяк же останется!

— Ничего, — Ленка мстительно улыбнулась. — Скажешь, что кинозвезда твоя перестаралась.

— Хватит! — поджал губы Мельник и решительно рубанул ладонью воздух. Наискосок, точно шашкой. — Порезвились и будет! Я жду ответа. Учти, мне надо ехать на тренировку, так что играть с тобой в слова мне попросту некогда. У нас скоро очень важный матч с «Динамо» Киев, поэтому Константин Иванович точно запрет всех на базе. И разбираться с тобой я не смогу. Поэтому давай определимся сейчас. Скажу честно: расставаться с Ириной я не планировал. И то, что было между нами вчера…извини, но это ошибка!

— Вон оно как, — медленно протянула Андреева, глядя с непонятным выражением на футболиста. — Ошибка, значит. Что ж, давай так и считать. — И после небольшой паузы многообещающе добавила. — Пока будем считать!

Вот и определились, подумал Данила. А главное, что по-другому он сейчас ничего сказать девушке и не мог. Особенно в свете того разговора, что состоялся у него с майором Шориковым тогда, после банкета. Потому что в противном случае казарма и вонючий солдатский сортир мигом показались бы ему раем.

Глава 2

1969 год. Москва. Июнь — июль

Мельник притормозил. Юношеский ломающийся голос с нарочито приблатненной хрипотцой выдавал на гора хулиганские куплеты про сказочного мореплавателя Садко. Помнится, в юности их с огромным успехом исполняли в трудовом лагере, куда Данила ездил с одноклассниками на сбор всевозможных фруктов и овощей богатого и щедрого Краснодарского края, два брата-«акробата» из спортивной школы их района. Надо же, усмехнулся футболист, неожиданный привет из прошлого будущего!

Данила подошел поближе. Прям классика жанра — на скамеечке возле детской площадки кучковалась компашка молодых парней и девчонок. У некоторых в руках бутылки. Кое-кто с сигаретой. Над лавочкой тускло мерцает фонарь. В центре компании отдыхающей молодежи примостился певец — патлатый юноша со смутно знакомой физиономией — вроде бы местный? В руках понтовая гитара: «семиструнка», обтянутая темно зеленым плюшем. Не иначе безжалостно распотрошил любимую игрушку младшего брата или сестренки. Парень самозабвенно дергает струны и изображает из себя то ли рок-звезду районного масштаба, то ли матерого уркагана. Мельник фыркнул. Смешно. По факту, обычный мелкий клоун. А вообще, ребят этих он уже несколько раз видел. Правда, издалека. Частенько по вечерам здесь распевали хором зарубежные рок-хиты, пока кто-нибудь из жильцов не высовывался из окна, и не обещал вызвать милицию. Обычно Данила несся молодым сайгаком на тренировку или на игру и никогда не задерживался возле местных неформалов. Но сегодня, в кои-то веки, тормознул и решил за ними понаблюдать и послушать.

— Чё встал? — развязно осведомился один из парней, заметив неподвижно стоящего футболиста. — Вали давай!

Гитарист оборвал очередной куплет и перестал играть. Вгляделся в нежданного гостя и нехорошо осклабился.

— Эй, пипл! Это же Мельник! Ну тот мусорок из «Динамо», помните, я рассказывал? Мячик пинает. Чего надо, придурок?

Данила поморщился. Ну вот что за ерунда, не хамил, не грубил, а все равно нарвался на проблемы. А в том, что они последуют, он уже не сомневался. Компания как-то нехорошо возбудилась после слов гитариста и уставилась на него с мрачным интересом. А если учесть, что на скамейке и на земле возле нее стояли или валялись несколько характерных бутылок из-под дешевого портвешка, то вечер обещал резко перестать быть томным.

— Спокойно, — Мельник на всякий случай переложил сумку с формой и бутсами из правой руки в левую и, как бы невзначай, перенес вес тела на правую ногу. Случись что, быстрее можно будет рвануть. Играть в Брюса Ли? Да ну, идиотов нема! — Иду домой, неприятности не нужны. Просто хотел послушать, уж больно забавная песенка. Сам написал? — прикинулся дурачком Данила.

— Ага! — заржал гитарист. — Сам, кто ж еще? — Компания поддержала его слова одобрительным гоготом.

— Погоди, Хума, — ловко спрыгнул со скамейки худощавый парень лет двадцати двух, в узких брюках, ультра-модных сапогах на высоком каблуке и цветастой рубахе-балахоне. На руках многочисленные браслеты-фенечки. Его длинные волосы были перетянуты узким кожаным ремешком. «Хайратник» — неожиданно всплыло в голове название. Не хватало только очечков а-ля Джон Леннон. А так, не отличишь от хиппарей с туманного Альбиона. Кстати, теперь