Илья Першин Так и будет?

Пролог

Экономика в наше время является чуть ли не главным понятием и наиважнейшей общественной наукой, объясняющей и контролирующей законы существования общества.

И это не удивительно — сферы ее «влияния» расширяются постоянно и безостановочно: как только появляется новое изобретение, научное открытие или любое другое новаторство, то в игру тут же включается экономика и начинает регулировать существование нового.

Даже грубое словосочетание «У всего есть своя цена» становится чуть ли не аксиомой, которая не требует ни доказательств, ни опровержения. И значение слова «цена» здесь не переносное, а самое что ни на есть прямое — бумажное и шелестящее. «Отцом» этого выражения, конечно же, является капитализм, который все больше и больше совершает попытки расширить свое влияние на Земле.

Возможно, идея капитализма, достигнув когда-либо своего апогея, обрушится под собственным же весом и давлением при помощи людей, мыслящих более свободно. И свобода этих людей будет заключаться в подчинении законам, которые чужды идеологии капитализма.

Глава 1. Чехлы

Пьер очнулся в белой комнате, напоминавшей своим безмолвием снежный пик Эвереста, после своего очередного вхождения в Астрал.

— Опять не догнал. — обычный комментарий Пьера на свой контролируемый сон, в котором он из раза в раз пытается догнать Монаха на Тибете, знающего ответы на все вопросы… в том числе и на самый главный вопрос в жизни Пьера.

Налив ароматный кофе из кофеварки, щелкая пальцами, Пьер пытался придумать план, как ему за пять часов осознанного сна поймать Монаха-всезнайку в гористой местности Тибета. Глоток за глотком, мысли об этом растворялись, а голову занимала вышедшая на первый план реальность, в которой Пьер пребывал большую часть своей жизни. Часы прервали размышления — наспех одевшись, Пьер выскочил из квартиры и, не дождавшись лифта, сбежал вниз к двери подъезда.

Каждое утро, после «пика Эвереста» Пьер окунался в объемный нескончаемый густой и наглый информационный поток, давивший на все тело похлеще геомагнитной бури, проникая в каждую частицу тела и сознания. Информация во всех возможных видах окутывала его, как рой пчел, и с таким же пристрастием жужжала: гудки автомобилей сообщали свое недовольство, баннеры вещали о новых коллекциях одежды и парфюма, люди гулом обсуждали всё, начиная от вчерашнего матча по футболу, закачивая политикой, администраторы хвалили свой кофе и зазывали в кафе… Невольно все внимание было направлено на впитывание ненужной информации, и на целевое использование сознания просто не оставалось времени.

Одно из немногих мест, где сознание немного освобождалось от густого инфопотока — это метро, в котором реклама была не такая размашистая и броская, по крайне мере в старых вагонах, а звуки прятались за одним единственным гулом от движения поезда. В отличие от городского шума, гул метро не создавал ощущения помойки — громкий однотонный звук движения, чередовавшийся ритмичным постукиванием колес. Главное, что он не нес в себе никакой информационной нагрузки, нагло пытавшейся прописаться в подсознании. Он больше подсознание оберегал, как большой зорб.

«Как же растили наших родителей без такого количества необходимых вспомогательных товаров?» — задумался Пьер, глядя на единственную рекламную наклейку о какой-то радионяне «Kids+». Судя по рекламе, без радионяни дитя не вырастет ни в какую!

Через десять минут бодрой ходьбы от метро Пьер заходил в крупное стеклянное здание Торгового центра, где находился офис компании, в которой Пьер имел честь работать менеджером по продажам «сверхновых, удобных и стильных» чехлов для всего — телефонов, сидений, одежды, ручек, наушников и многого другого.

Компания использовала технологию, основываясь на свойствах Ньютоновской жидкости — при спокойном обращении с предметом, чехол был очень податлив, как пластилин, но при ударе по объекту, превращался в каменную непробиваемую стену, не допуская даже малейших царапин на объекте. Стоит ли говорить, что стоил такой чехол немало, но все же пользовался популярностью, ведь в кажущемся изобилии товаров, потребители все равно дорожили своими устройствами.

Почти каждое начало рабочего дня у Пьера рождалась мысль, что можно изобрести защитный чехол для мозга или хотя бы для органов чувств, чтобы защищаться от «ударов» информационного мусора.

Звонок телефона настроил Пьера на рабочий лад.

— Алло, здравствуйте. Компания Ликвид Протекшн. Менеджер по продажам Пьер Пирогов.

— Здравствуйте. Я ранее покупал у Вас защитный чехол для вентилятора. Мне сейчас необходим чехол для ноутбука. Что Вы можете мне предложить?

— Какой у Вас ноутбук?

— Пяньи Д1.

После консультации покупателя, Пьер никак не мог понять зачем для ноутбука чехол, который дороже самого ноутбука в два раза, тем более, что по своим характеристикам, чехол переживет ноутбук на десяток лет точно. Какой же смысл покупать вообще этот суперпрочный чехол, если его гарантия зависит не от его противоударных свойств, а от куда меньшей гарантии на используемое устройство? Вот когда эти чехлы покупают на дорогие устройства, которые способны работать лет пять, тогда это имеет смысл…

Глава 2. Сава

— Пойдем покурим! Пьер!

В дверях кабинета стоял Сава — сухой блондин с волосами по плечи, орлиным носом, живыми янтарными глазами, в белой рубашке навыпуск. Он, как и Пьер, работал в отделе продаж, только продавал не товары, а услуги по обработке прозрачной Ньютоновской жидкостью кузовов автомобилей. Сава любил свою работу, а еще больше Сава любил свой заработок, который рос с числом клиентов, и продавал услуги компании почти всем, кому получалось дозвониться в холодную.

— Привет, Савелий. Пошли перекурим.

На улице шел дождь. Приютившись к другим посетителям курилки около Торгового центра, морщась от дождя, они прикурили по сигарете красного Мольро. Дым, вперемешку с холодным влажным воздухом, наждачкой прочесал гортань обоих — один из любимых моментов Пьера.

Он наслаждался утренней тишиной — удивительное время, когда в утренние дождливые часы около торгового центра в месте для курения стояла тишина, только вдали были слышны с шоссе редкие гудки автомобилей. В дождь было не до оживленного общения — все будто бы молчанием берегли тепло, поспешно насыщая себя никотином.

Тишину все же прервал Сава.

— Ты за вчера сколько заработал?

— Не помню точно, пять или шесть. — ответил Пьер.

— Ох, а я вчера был в ударе — новый рекорд поставил, как