действительно так! — фыркнула я. — Я была так близка к тому, чтобы быть эпически растлённой, прежде чем вы трое ворвались!

— Что это значит? — ошеломлённо спросила Пейдж.

Мы проигнорировали её вопрос.

— Поверь нам, это гораздо лучше, — пообещала Тайлер.

А потом она подняла три маленьких флакончика трёх разных цветов: вишнево-красного, ярко-розового и королевского синего.

— Лак для ногтей? — ахнула я.

Я спрыгнула со стола и бросилась к ней. Глядя на маленькие сокровища с благоговением, я не могла не улыбнуться.

— Это лучше, чем тискаться.

— Что такое тискаться? — невинно спросила Пейдж.

— Риган имела в виду мириться, — мягко объяснила Хейли. — Хендрикс и она… поссорились… снова и теперь нужно было помириться.

— Хендрикс и Риган часто ссорятся, — подтвердила Пейдж.

— И мирятся тоже, — сухо сказала Тайлер.

— Да ладно вам, — я откашлялась и попыталась скрыть яркий румянец, заливший моё лицо.

Это даже правдой не было, мы не очень-то часто «мирились», потому что у нас никогда не было личной жизни. Но всё равно было неловко! И это было странно. Странно чувствовать себя частью пары после стольких лет, когда рядом не было даже мальчиков. Прибавьте к этому тот факт, что мы постоянно были вместе и окружены всей его семьёй… это было просто, ну, странно.

— По крайней мере, теперь ты можешь мириться с хорошеньким педикюром, — Тайлер улыбнулась улыбкой королевы красоты и снова помахала пузырьками.

— Педикюр? — Пейдж, казалось, не понимала нас, старших девочек, но я знала, что она любила проводить с нами время.

— Ногти на ногах, малышка, — объяснила Тайлер с натужным терпением.

Пейдж лучезарно улыбнулась ей, явно купившись на крашеные ногти.

— Ладно, Риган, хочешь Жевательную резинку, Дерзкий Сапфир или Поцелуи в воскресенье?

— Какого цвета Поцелуи в воскресенье?

Я рассмеялась. Тайлер подняла красный.

— Я возьму Жевательную Резинку.

— Думаешь, это пахнет жвачкой? — Пейдж сморщила нос и посмотрела между нами. — Моя мама всегда давала мне жвачку, до… до…

— Я тоже всё время жевала жвачку! — Хейли оборвала Пейдж, прежде чем настроение маленькой девочки нырнуло в глубокую печаль. Бедняжка. — А теперь я жажду этого.

— Мы будем держать ухо востро, Пейдж, — пообещала я.

Честно говоря, жвачка звучала потрясающе. Жевать что-то только для того, чтобы жевать — это не имело никакой реальной цели или длительного эффекта… но казалась потрясающим.

— Может быть, они даже есть в этом магазине. Посмотрим позже.

Пейдж усмехнулась.

— Мне нравится, что вы остаётесь с нами.

Она посмотрела на всех нас, даже на Тайлер, и была достаточно искренна, чтобы немного разбить мне сердце. Для братьев она была целым миром, и мы все это видели, но, наверное, было тяжело без других девушек рядом.

— Я как-то спрашивала Хендрикса, но он сказал, что это не вопрос жизни и смерти. Скажет ли он то же самое тебе, Риган? — милый голосок Пейдж звучал так искренне и озабоченно, что мы все расплылись в улыбках.

— Если он так скажет, она просто помирится с ним. Не волнуйся, детка, — пообещала Хейли.

Моё лицо снова стало пунцовым, и я решила, что проигнорирую это и начну красить пальцы ног.

— Запрыгивай, Пейдж, мы можем быть близнецами с Жевательной резинкой.

Тайлер и Хейли посмотрели друг на друга, а потом Тайлер, наконец, не сказала:

— Я беру Поцелуи в воскресенье, и если только ты не хочешь подраться со мной из-за него, тебе придётся подождать своей очереди.

Хейли рассмеялась.

— Я умею обращаться с Сапфиром… что? Я отлично справляюсь с синим.

Тайлер перебросила флакончик Хейли, мы расселились, как могли, и сняли ботинки и носки. Хейли достала щипчики для ногтей, которые предусмотрительно взяла в самом первом «Уолгрине», который мы пытались ограбить, и мы передали их по кругу. А потом принялись за работу.

Сильный запах лака заполнил комнату, и моё холодное, циничное сердце немного растаяло. Это было потрясающе. Я чувствовала себя избалованной девочкой, я чувствовала… женственность. И после нескольких дней убийств, после которых я была покрыта слизью, и мне пришлось мыться прямо в одежде в крошечном грязном ручье, ощущение женственности было не чем иным, как чудом.

Я тщательно накрасила ногти на ножках Пейдж, и она наблюдала за мной, полностью очарованная процессом.

— Твоя мама красила тебе ногти… раньше? — осторожно спросила я.

— Думаю, да, — тихо ответила Пейдж. — Может быть, один раз. Я не могу вспомнить всё. Но мне кажется, я помню, как она это делала.

— Забавно, правда? — я улыбнулась ей. — До зомби мы с Хейли красили ногти перед свиданиями.

— Раньше я делала маникюр каждую неделю, — вздохнула Тайлер.

— Каждую неделю? — недоверчиво повторила Пейдж. — Ух, ты.

Я попыталась подавить улыбку, потому что это было отчасти забавным в очень удручающем смысле.

— О да, — согласилась Тайлер. — И раньше я платила людям, чтобы они делали это за меня. Это было… божественно.

— А чем ты им платила?

Пейдж всё ещё была очарована прежней жизнью Тайлер.

Мне было достаточно трудно понять мир, в котором мы жили, но что было говорить о Пейдж или других детях? Каково это вырасти без понятия о деньгах и роскоши? Я вдруг ощутила всепоглощающее изнеможение. Оно засело глубоко в костях и заставляло всё моё тело сгибаться под тяжестью, которую я не могла объяснить.

Я должна была это изменить. Каким-то образом я должна была стать частью решения, а не просто выживать. Должен же быть способ искоренить эту болезнь и вернуть мир к нормальной жизни.

Или я просто жила в разочаровывающем отрицании?

Фу, наверное, так.

— Я платила им деньгами, сладкая, — рассмеялась Тайлер.

— Это странно, не правда ли? — задумчиво заметила Хейли. — Странно, что деньги для нас ничего не значат. Вы думаете, так происходит во всём мире?

Мы молчали. Трудно было сказать. Мы потеряли связь с остальным миром ещё до того, как покинули дом вместе с Хейли.

— Я бы предпочла,