Владимир Громов Бессонница

— Эй, Зубр!

— …

— Зубр! Ты меня слышишь?

Тот, кого назвали Зубром, потянулся и медленно открыл глаза. Он не выспался и чувствовал себя неважно.

— ЗУБР, мать твою!!! Ты там живой вообще?! — вновь прозвучало из скрытого динамика.

— Живой-живой, не шуми — вяло ответил Зубр. Он был молодым человеком лет двадцати-двадцати пяти, высоким и стройным, но еще не достигшим полного расцвета сил.

— Ты почему не отвечаешь?!

— Почему, почему… Спал я, Лео. Вернее, не спал. Большую часть ночи.

— Ну так сходи завтра к Лекарю. Он твою бессонницу одной левой… Ладно, давай просыпайся до конца, перекусывай чего-нибудь и лети к нам, все уже собрались.

Лео отключился. Зубр еще немного полежал, но после решил, что все-таки пора вставать.

Поднялся. Сел, свесив ноги с кровати. Вытащил из тумбочки майку и шорты, накинул на себя. Встал. Сделал три шага до раковины, умылся. Сделал четыр е шага до шкафа-холодильника, поставил чайник, достал кофе и бутерброды. Подождал три минуты, пока вода закипит, насыпал в кружку чайную ложку кофе, залил кипятком, добавил молока, чтобы было не так горячо. Отпил немного, откусил кусочек бутерброда, сделал пять шагов до стола с компьютером, сел и немедленно включил собрание.

Действительно, все уже были в сборе: взъерошенный, с горящим взглядом Лео, добродушно-улыбчивый Мамонт, загадочно улыбающийся Лекарь и просто улыбающийся Мотылек. Не дожидаясь чьей-либо реакции, Зубр начал первым:

— Всем привет, ребята! Извините, что так долго, у меня…

— Опять бессонница, верно? — перебил его Лекарь, — Тебе, пожалуй, действительно стоит завтра ко мне зайти. Может, даже переночуешь. А пока могу посоветовать только усиленную физическую нагрузку. Часа езды на твоем тренажере хватит, для надежности — два, если, конечно, выдюжишь.

Лекарь был замечательным человеком. Ему было уже лет под сорок, и любой представитель молодежи назвал бы его старичком. Несмотря на это, благодаря своей доброте, особой, шутливо-ласковой манере общения и, конечно, умениям лечить болезни и разгребать неурядицы, он сумел закрепиться среди молодых парней и пользовался всеобщим уважением.

— Спасибо, — с чувством сказал Зубр, — но у меня есть еще одна новость.

Он по-заговорщически оглядел всех виртуально присутствующих, загадочно улыбнулся и провозгласил:

— Я сумел переселиться на самый верхний этаж!

— Да ладно! Не верю! Докажи! — на одном дыхании выпалил Лео.

Он всегда был такой — импульсивный, громкий, несдержанный, но одновременно крайне преданный и дорожащий дружбой. Был он на год или два младше Зубра, но благодаря своей неисчерпаемой энергии именно он всегда собирал всю компанию вместе. Правда, на то, чтобы сохранять ее целостность, у Лео не хватало терпения — этим занимался кто-то другой.

— Ладно, сейчас докажу, — сказал Зубр и, не отворачиваясь от камеры, произнес:

— Ясь, привет. На каком этаже находится эта комната?

Локальный ИГП — искусственный голосовой помощник — комнаты подал голос:

— Привет, Зубр. Сейчас ты находишься на тысяча… пятьсот… тридцать… восьмом… этаже, высота четыре тысячи… девятьсот… девяносто… восемь… и пять десятых… метра над нулевым уровнем.

— Спасибо, Ясь. А ты не знаешь, действительно ли в боксах на верхнем этаже на потолке не экран с небом, а стекло с видом на настоящее небо?

При этих словах компания явственно затаила дыхание.

— Да зуб даю! — с наиграным энтузиазмом произнес ИГП.

Развернуто ее (или его, как правильно — сказать трудно) звали Ярославна, но Зубр обычно называл ее Ясей, а когда злился или был недоволен — Язем. Запрограммировал он ее сам, за что регулярно получал уважительные взгляды от товарищей. Зубр не был уверен, что он заслужил эти взгляды — все-таки он собрал Ясю из готовых кусков кода, да и качество у нее было невысокое, но, в конце концов, так делали все. Что может быть стыдного в том, что работаешь не хуже других?…

Когда поток поздравлений стих, слово взял Мамонт.

— А у меня тоже приятная новость.

После этой фразы он недолго поерзал на месте, будто чуточку смутился, так, для формальности, после чего перевел дух и произнес:

— Вчера Нэнси прошла тест. Результат положительный.

— И кто же это? — поинтересовался Лекарь.

— Мальчик. Да, да, я знаю, что вы сейчас попросите ее к экрану, но она пока на обследовании, честное слово!

Мамонт… Что о нем можно сказать? Мамонт и есть мамонт — добродушный великан, нежно любящий свою жену Нэнси и желающий всем на свете только добра. Сначала Зубр не мог понять, что он делает в их компании, но потом заметил, что их встречи без Мамонта становились… Холоднее?.. В них начинало не хватать душевного тепла и… Какой-то банальной доброты, что ли…

— Что ж, поздравляю, дорогой друг, — ответил Лекарь, — конечно, жаль, что мы сегодня не увидим твою Нэнси, но нам все равно очень приятно. Хорошо. Может, у тебя, Мотылек, есть какие-то интересные новости?

— Да нет, что вы, — все так же улыбаясь ответил тот, — у меня все по-прежнему, по-старому.

— А что же так?

— Да вот так как-то. Нечего мне вам рассказывать.

Зубр пока так и не сумел понять, какая роль была отведена в их компании Мотыльку. На встречах он практически все время молчал и улыбался — или грустил, если говорили о чем-то грустном. Только иногда Лекарь пытался его растормошить, как сейчас, но всегда — безуспешно. Может быть, Мотылек поддерживал целостность, единство друзей, но что-то говорило Зубру, что это не так. Странный человек.

— Ну, теперь, пожалуй, можно и остальное обсудить, — сказал Лекарь.

И они обсуждали.

Зубр рассказывал, какие доработки он планирует внести в Ярославну, а остальные оценивали, вносили свои коррективы.

Лео заявил, что он снова нашел себе занятие («На этот-то раз настоящее, стоящее, которым можно всю жизнь заниматься!») — программный анализ поступления и потребления пищевой продукции. Все знали, что он не вытерпит делать одно и то же и недели, но отговаривать Лео было бесполезно.

Лекарь придумал еще несколько методик подавления импульсивности и аккуратно, но настойчиво просил Лео их применять. Тот, как всегда, отпихивался всеми способами, а Зубр брал себе на заметку.

Все шло своим чередом, так, как положено.

***

Вот черт. Опять не спится.

Сегодня Зубр, как и посоветовал Лекарь, позанимался на тренажере, но вовсе не два часа. Три. И по-прежнему не мог уснуть.

Он поднялся, сел — все равно только под утро заснет — и поднял глаза к небу.

Он ожидал увидеть что-то грандиозное, завораживающие.

Впрочем, что он там мог увидеть неожиданного? Ведь