- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
КОНСТАНТИН МОЧУЛЬСКИЙ РУССКИЕ ПОЭТЕССЫ
1. М. ЦВЕТАЕВА И А. АХМАТОВА
Наверное в далеком будущем и для нашей эпохи отыщется изящный синтез. Притупятся противоречия, затушуются контрасты, пестрота сведется к единству, и из разноголосицы получится «согласный хор». Будущий ученый, очарованный гармонией, блестяще покажет «единый стиль» нашего времени. Но как жалко нашей нестройности, нашего живого разнообразия, даже нашей нелепости. И никакая «идея» не примирит нас с превращением в маски тех лиц, которые мы знали и любили.Сложность и противоречивость — черты нашей эпохи — будем хранить их бережно. Нам ценно сейчас не общее, соединяющее наших поэтов в группы и школы, не элементы сходства — всегда внешние и бессодержательные. Частное, личное, ни на что не сводимое, разъединяющее— вот что интересует нас.
Марина Цветаева — одна из самых своеобразных фигур в современной поэзии. Можно не любить ее слишком громкого голоса, но его нельзя не слышать. Ее манеры порой слишком развязны, выражения вульгарны, суетливость ее нередко утомительна, но другой она быть не хочет, да и незачем. Все это у нее— подлинное: и яркий румянец, и горящий, непокладистый нрав, и московский распев, и озорней смех.
А рядом — другой образ — другая женщина-поэт — Анна Ахматова. И обе они— столь непостижимо различные — современницы.
Пафос Цветаевой— Москва, золотые купола, колокольный звон, старина затейливая, резные коньки, переулки пуганные, пышность, пестрота, нагроможденность быта, и сказка, и песня вольная и удаль и богомольность, и Византия и Золотая Орда.
У меня в Москве—купола горят!
У меня в Москве — колокола звонят!
И гробницы в ряд у меня стоят,
В них царицы спят, и цари.
Но ни на что не променяю пышный
Гранитный город славы и беды.
одна едва улыбается,
там где другая грохочет смехом.
Кровь, что поет волком,
Кровь — свирепый дракон,
Кровь, что кровь с молоком
В кровь целует — силком.
Ахматова восходит по ступеням посвящения: от любви темной к любви небесной. Истончилось лицо ее, как иконописный лик, а тело «брошено», преодолено, забыто. Прошлое лишь во снах тревожит, вся она в молитве, и живет в «белой светлице», в «келье». Цветаева — приросла к земле; припала к ней, пахучей и теплой, и оторваться не может. Она — ликующая, цветущая плоть. Что ей до Вечности, когда земная жажда ее не утолена и неутолима.
Пью, не напьюсь. Вздох — и огромный выдох
И крови ропщущей подземный гул.
Я вечности не приемлю
Зачем меня погребли?
Я так не хотела в землю
С любимой моей земли.
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Это причитание: — быть может самое сильное, из всего написанного Цветаевой.
И справа и слева
Кровавы зевы.
И каждая рана:
— Мама
И только и это
И внятно мне, пьяной,
Из чрева — и в чрево:
— Мама!
Все рядком лежат,
— Не развесть межой.
Поглядеть: солдат!
Где свой, где чужой?
……………………..
Без воли — без гнева —
Протяжно— упрямо —
До самого неба:
— Мама!
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »