- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (18) »
Вздохнув, заснул, и всем казался мертвым.
И некий сон, но не из снов земных,
Витал над этим трупом распростертым.
Оплакали бояре мертвеца, И крепкого они испивши меда, На лавках спать легли. А у крыльца Росла толпа безмолвного народа.
И вдруг один боярин увидал, Как, шевельнув чуть зримо волосами, Мертвец, покров содвинув, тихо встал,— И начал петь с закрытыми глазами.
И в ужасе, среди полночной тьмы, Бояре во дворец народ впустили. А мертвый, стоя, белый, пел псалмы, И толковал значенье Русской были.
Он пел три дня, не открывая глаз, И возвестил грядущую свободу, И умер как святой, в рассветный час, Внушая ужас бледному народу.
Мои враги глядят со всех сторон, Кошмаром роковым и неотвязным,— Нет выхода, я смертью окружен, Я пламенем стеснен многообразным.
Но вот, хоть все ужасней для меня Дыханья неотступного огня, Одним порывом полон я, безбольным.
Я гибну. Пусть. Я вызов шлю судьбе. Я смерть свою нашел в самом себе. Я гибну скорпионом — гордым, вольным.
Если я в мечте поджег — города, Пламя зарева со мной—навсегда. О, мой брат! Поэт и царь — сжегший Рим! Мы сжигаем, как и ты—и горим!
Чувственно — неясные, Девственно — прекрасные, В страстности бесстрастные, Тайны и слова;— Шорох приближения, Радость отражения, Нежный грех внушения, Дышащий едва;— Зыбкие и странные, Вкрадчиво-туманные, В смелости нежданные, Проблески огня,— То мечты, что встретятся С теми, кем отметятся, И опять засветятся Эхом для меня!
Чтоб я, скользнув чуть видимым сияньем, В тебя проник дробящейся мечтой,— Чтоб ты, моим блеснув очарованьем, Жила своей подвижной красотой!
И полумертвые руины Полузабытых городов Безмолвны были, как картины, Как голос памятных годов.
Я вспоминал, я уклонялся, Я изменялся каждый миг, Но ближе-ближе наклонялся Ко мне мой собственный двойник.
И утомительно мелькали С полуослепшей высоты, Из тьмы руин, из яркой дали, Неговорящие цветы.
Но на крутом внезапном склоне, Среди камней, я понял вновь, Что дышит жизнь в немом затоне, Что есть бессмертная любовь.
Счастье ночной белладонны — Лаской убить. Взоры ее полусонны, Любо ей день позабыть, Светом Луны расцвечаться, Сердцем с Луною встречаться, Тихо под ветром качаться, В смерти любить.
Друг мой, мы оба устали. Радость моя! Радости нет без печали, Между цветами — змея. Кто же с душой утомленной, Вспыхнет мечтой полусонной Кто расцветет белладонной,— Ты или я?
Ты вся — безмолвие несчастия, Случайный свет во мгле земной, Неизъясненность сладострастия, Еще не познанного мной.
Своей усмешкой вечно-кроткою, Лицом всегда склоненным ниц,
Оплакали бояре мертвеца, И крепкого они испивши меда, На лавках спать легли. А у крыльца Росла толпа безмолвного народа.
И вдруг один боярин увидал, Как, шевельнув чуть зримо волосами, Мертвец, покров содвинув, тихо встал,— И начал петь с закрытыми глазами.
И в ужасе, среди полночной тьмы, Бояре во дворец народ впустили. А мертвый, стоя, белый, пел псалмы, И толковал значенье Русской были.
Он пел три дня, не открывая глаз, И возвестил грядущую свободу, И умер как святой, в рассветный час, Внушая ужас бледному народу.
СКОРПИОН СОНЕТ
Я окружен огнем кольцеобразным, Он близится, я к смерти присужден,— За то, что я родился безобразным, За то, что я зловещий скорпион.Мои враги глядят со всех сторон, Кошмаром роковым и неотвязным,— Нет выхода, я смертью окружен, Я пламенем стеснен многообразным.
Но вот, хоть все ужасней для меня Дыханья неотступного огня, Одним порывом полон я, безбольным.
Я гибну. Пусть. Я вызов шлю судьбе. Я смерть свою нашел в самом себе. Я гибну скорпионом — гордым, вольным.
«Я люблю далекий след — от весла…»
Я люблю далекий след — от весла, Мне отрадно подойти — вплоть до зла, И его не совершив—посмотреть, Как костер, вдали, за мной—будет тлеть.Если я в мечте поджег — города, Пламя зарева со мной—навсегда. О, мой брат! Поэт и царь — сжегший Рим! Мы сжигаем, как и ты—и горим!
АНГЕЛЫ ОПАЛЬНЫЕ
Кажусь святым, роль дьявола играя.Ричард Третий
АНГЕЛЫ ОПАЛЬНЫЕ
Ангелы опальные, Светлые, печальные, Блески погребальные Тающих свечей;— Грустные, безбольные, Звоны колокольные, Отзвуки невольные, Отсветы лучей — Взоры полусонные, Нежные, влюбленные, Дымкой окаймленные, Тонкие черты, То мои несмелые, То воздушно-белые, Сладко онемелые, Легкие цветы.Чувственно — неясные, Девственно — прекрасные, В страстности бесстрастные, Тайны и слова;— Шорох приближения, Радость отражения, Нежный грех внушения, Дышащий едва;— Зыбкие и странные, Вкрадчиво-туманные, В смелости нежданные, Проблески огня,— То мечты, что встретятся С теми, кем отметятся, И опять засветятся Эхом для меня!
СЛОВА ЛЮБВИ
Слова любви, несказанные мною, В моей душе горят и жгут меня. О, если б ты была речной волною, О, если б я был первой вспышкой дня!Чтоб я, скользнув чуть видимым сияньем, В тебя проник дробящейся мечтой,— Чтоб ты, моим блеснув очарованьем, Жила своей подвижной красотой!
ХЛОПЬЯ ТУМАНА
Можно вздрогнуть от звука шагов, Не из чувства обмана, А из жажды остаться вдвоем в нетревожимом счастии снов, Под владычеством чары, воздушной, как грань облаков, Можно горько бояться, что светлые хлопья тумана Разойдутся—не слившись, умрут,— слишком рано. О, в душе у меня столько слов для тебя и любви, Только душу мою ты своею душой позови. Я как сон пред тобой, я как сон голубой, Задремавший на синем цветке. Я как шорох весны, я как вздох тишины, Как тростник наклоненный к реке. Я как легкий ковыль, как цветочная пыль, Каждый миг и дышу, и дрожу. Я как летняя мгла, что светла и тепла, И тебе все без слов я скажу.ОПЯТЬ
Я хотел бы тебя заласкать вдохновением, Чтоб мои над тобой трепетали мечты, Как струится ручей мелодическим пением Заласкать наклонившихся лилий цветы, Чтобы с каждым нахлынувшим новым мгновением Ты шептала: «Опять! Это — ты! Это — ты!» О, я буду воздушным и нежно внимательным, Буду вкрадчивым,— только не бойся меня, И к непознанным снам, так желанно-желательным, Мы уйдем чрез слияние ночи и дня, Чтоб угаданный свет был как будто гадательным, Чтоб мы оба зажглись от того же огня. Я тебя обожгу поцелуем томительным, Несказанным — одним — поцелуем мечты, И блаженство твое будет сладко медлительным, Между ночью и днем, у заветной черты, Чтоб, закрывши глаза, ты в восторге мучительном Прошептала: «Опять! Ах опять! Это — ты!»СРЕДИ КАМНЕЙ
Я шел по выжженному краю Каких-то сказочных дорог. Я что-то думал, что, не знаю, Но что не думать — я не мог.И полумертвые руины Полузабытых городов Безмолвны были, как картины, Как голос памятных годов.
Я вспоминал, я уклонялся, Я изменялся каждый миг, Но ближе-ближе наклонялся Ко мне мой собственный двойник.
И утомительно мелькали С полуослепшей высоты, Из тьмы руин, из яркой дали, Неговорящие цветы.
Но на крутом внезапном склоне, Среди камней, я понял вновь, Что дышит жизнь в немом затоне, Что есть бессмертная любовь.
БЕЛЛАДОННА
Счастье души утомленной — Только в одном: Быть как цветок полусонный В блеске и шуме дневном, Внутренним светом светиться, Все позабыть, и забыться, Тихо, но жадно упиться Тающим сном.Счастье ночной белладонны — Лаской убить. Взоры ее полусонны, Любо ей день позабыть, Светом Луны расцвечаться, Сердцем с Луною встречаться, Тихо под ветром качаться, В смерти любить.
Друг мой, мы оба устали. Радость моя! Радости нет без печали, Между цветами — змея. Кто же с душой утомленной, Вспыхнет мечтой полусонной Кто расцветет белладонной,— Ты или я?
Я БУДУ ЖДАТЬ
Я буду ждать тебя мучительно, Я буду ждать тебя года, Ты манишь сладко-исключительно, Ты обещаешь навсегда.Ты вся — безмолвие несчастия, Случайный свет во мгле земной, Неизъясненность сладострастия, Еще не познанного мной.
Своей усмешкой вечно-кроткою, Лицом всегда склоненным ниц,
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (18) »