ответила ей Кня’жина. — А учитывая количество живицы света, которое требуется от матери ребёнку, он втянет в себя всё, что имеется у неё в организме, а потом Даша умрёт. А затем умрёт и он.

— Я, может быть, табу какие-нибудь сейчас нарушу, — хмурясь, произнесла одноглазая. — Но, чтобы спасти девочку, не проще ли поступить кардинальным образом? Ребёнок этот всё равно нежеланный…

— Ты имеешь в виду насильно прервать беременность? — посмотрела на Марфу Александровну Ольга Васильевна и, вздохнув, покачала головой. — Во-первых, это очень вредно для чародеек…

— Для нас много чего вредно, — фыркнула наставница. — Но, если это вопрос жизни и смерти, а мы всё равно ничего другого не можем!

—…Во-вторых, — не обращая на неё внимания, продолжила кня’жина, — думать об этом стоило хотя бы вчера. А сейчас уже проявился «Синдром неконтролируемой тяги» и началась деградация. Так что это просто бессмысленно. Так живицу поглощает ребёнок, а без него процессы продолжатся, и она просто будет хлестать в её тело, а потом рассеиваться в окружающем пространстве. Что тоже не выход, потому как пациенты после деградации ядра долго не живут.Говорю же, мы ничего не можем придумать, чтобы спасти её.

— Но Даша же умирает, — стиснув губы, пробормотала Катерина, которая, похоже, успела установить с нашей Белоснежкой очень даже неплохие отношения.

— А-а-а-а, — мудро произнёс я, продолжая пристально пялиться на нашу Алёнку. — А-а-а-а… одарённые в таком состоянии именно простецы, или их так называют, потому что они схожи в отсутствие ядра?

— Да… нет, — пожала плечиками Ольга Васильевна, а затем, поймав мой взгляд, тоже, но уже с недоумением, посмотрела на Алёну, которая сейчас непонимающе хлопала глазками. — А что?

— Предложение у меня есть. Дилетантское, так сказать! — произнёс я. — А что, если деградировать, скажем так, Дарью до простеца, а затем заменить её ядро нашим. С огненной стихией? Будет его спиногрыз в тех же количествах, как и «Свет», потреблять. Или немного успокоится?

— Подожди… Ты… — как-то медленно повернулась ко мне Ольга Васильевна, и глазища её медленно округлились.

— Ага, — кивнул я. — Коли других вариантов нету, так почему бы не попробовать. Так как? Ребёнок уменьшит свои запросы, или всё бесполезно?

— Уменьшит… В разы! — пробормотала кня’жина. — «Огонь» после «Тьмы» лучше всего сочетается со стихией «Смерть»! А ведь… Это может сработать! Давай! Тащи сюда…

— Тётя! Антон! Вы о чём? — не очень понимая, что происходит, перебила нас княжна.

— Мы о «Хрустальных яблоках», содержащих внутри себя развитое метафизическое ядро, извлечённое из одарённого древним ритуалом «Духовного древа», — быстро и как-то возбуждённо объяснила ей Ольга Васильевна, а когда увидела, что племянница всё равно её не понимает, добавила: — Антон на него в конце последнего года школы попал. Отчего у него заплатка на груди… И одним из таких яблок он потом из Алёны одарённую Бажову сделал!

— Они у тебя ещё есть? — удивлённо спросила меня Марфа Александровна.

— Есть! — уверенно сказал я. — Две штуки. Вот только заковырка в том, что они не здесь. А всё так и лежат запертые в сейфе в моей комнатке в особнячке Ольги Васильевны! Сколько у нас времени осталось? Успеем метнуться туда и обратно?

— Часов шесть, максимум семь, — чуть нахмурившись, посмотрела через смотровое окно на лежавшую в операционной Дарью кня’жина и с сомнением предложила: — Но, может, лучше команду послать? Пусть просто сейф сюда принесут, или пароль им скажи! Через всю же Москву…

— Только что сражение закончилось, — отрицательно покачал я головой. — Самому будет и быстрее и надёжнее!

— Но… — взволнованно дёрнула меня за рукав Катерина.

— Прости, но Даша моя подруга и член группы, — ответил я, ласково опуская её руку. — Так что, коли уж не уберегли один раз, то мой долг сделать это самому!

— Но одного я тебя не пущу! — заявила мне наставница.

— А я не самоубийца, один и не пойду! — усмехнулся я. — Возьмём две звезды. Или три… Придётся алмазными дорогами прорываться, а не то можем не успеть!

* **

Москва нынче являла собой поистине печальное зрелище. Городские бои вовсе не прошли бесследно для некогда величественного города, и то тут то там на домах и платформах можно было видеть многочисленные шрамы, оставленные боевыми чарами и тяжёлым оружием армейцев, которое в последнее время активно применялось по обе стороны конфликта.

Повсеместно в небо над полисом вздымались столбы тяжёлого, жирного чёрного дыма, а пробоины в некогда монолитных платформах чернели как раны, словно выгрызенные огромным великаном в безумной ярости. Не менее унылое впечатление производили и обгорелые небоскрёбы. Далеко не все они были павшими и полностью погибшими остовами, в которых захватчики не оставили никого живого.

Таковые, коих было на этой стороне Москвы штуки четыре, торчали полусгнившими, обвалившимися клыками над полностью изуродованными некогда многолюдными кварталами, в которых сейчас, казалось, гулял лишь ветер да начавшие появляться в городе призраки. Впрочем, нет-нет да и глаз всё же выхватывал в далёких мрачных развалинах какое-то движение, но были ли то люди или кто-то ещё, оставалось только гадать.

Впрочем, несмотря на столь неприглядные картины, отсюда, с высоты Алмазных дорог, полис вовсе не казался неким заброшенным, мёртвым городом. Просто израненным гигантом, за которым давно никто не ухаживал, но в котором всё ещё продолжает кипеть жизнь. Не так часто, как до войны, но попадались проезжавшие где-то внизу паровики. Бегали туда-сюда одарённые, взметая ногами клубы пыли. Чинно вышагивали по нечищенным дорогам отряды наших дружинников, кто патрулируя, а кто привыкая к незнакомым ранее армейским премудростям. Стайками сновали по безопасным улицам женщины, проверяя работавшие на свой страх и риск магазины. А жители толпились на защищённых площадях, где по талонам проходила централизованная выдача продуктов питания тем, кто не мог позволить себе самостоятельные покупки.

Однако вся эта суета оставалась там. Здесь же, на алмазных дорогах, по которым мы неслись на сверхскорости мимо остовов разбитых и изуродованных паровиков, реликтов первой недели конфликтов, когда сражения чародеев вихрем пролетели по верхнему уровню, было пусто и одиноко. Сейчас, когда полис, по сути, был разделён между двумя фракциями на западную и восточную части, это был, пожалуй, самый безопасный пусть с севера на его юг, где встретить по пути