обычно представителя простого народа, крестьянского сына Джека. В произведениях этого рода мы часто встречаем далеко не случайную сказочную деталь: Джек побеждает своих противников не только умом и хитростью, но и с помощью волшебных предметов или животных, которых дарят ему родители. Эта деталь в сочетании с характерным для английской сказки мотивом материнского благословения показывает, какое огромное значение придает народ неразрывным связям героя с семьей, со своим родом, со своей землей-родиной.

Некоторые сказки, например «Рыжий Эттин», целиком построены на поэтизации силы материнского благословения. Два брата поочередно уходят искать счастья. Они могут получить на дорогу по своему выбору — или половину пирога с материнским благословением, или же весь пирог, но с материнским проклятием. Старший брат, думая, что главное — запастись на дорогу едой, выбирает целый пирог, пусть даже с материнским проклятием, и чуть не погибает. Его спасает младший брат, который предпочел материнское благословение.

Юмор, столь свойственный английскому народу, с большой силой проявляется и в его фольклоре. Нет-нет да и выглянет в сказке смеющееся лицо рассказчика. Многие из них можно было бы назвать сказками юмористическими — взять хотя бы сказку «Питер-простачок» или «Господин всех господ».

Имена многих героев английских сказок стали нарицательными. Это храбрец Джек, победитель великанов и людоедов, это бедный мальчик Дик, ищущий свое счастье, Молли Ваппи из одноименной сказки — нежная, добрая, смелая (любопытно, что у нее есть родная сестра в народных сказках Ирана — Фасолинка); наконец Том-мальчик с пальчик и ряд других.

Английские народные сказки бытуют не только как фольклор — они живут и в английской классической литературе, то используемые как сюжеты, то вплетенные в образную ткань ее бессмертных творений. Мы встречаем сказочные мотивы в «Кентерберийских рассказах» Чосера и во многих произведениях Шекспира. Так например, начало сказки «Тростниковая шапка» совпадает с началом трагедии «Король Лир», где старый отец требует, чтобы дочери сказали ему, как сильно они его любят. В сказке, так же как у Шекспира, две старшие дочери льстят отцу, а третья, младшая, говорит правду и в конце концов побеждает. В известной комедии «Много шума из ничего» герой ее Бенедикт ссылается на старую сказку «Мистер Фокс» и в точности повторяет слова из нее: «Но ведь это не так, да и не было так. И не дай господь, чтобы было так» (акт первый, явление первое). Ту же «Тростниковую шапку» (но в варианте «Кошачья шкура») рассказывает мистер Берчелл, герой романа Гольдсмита «Векфилдский священник», детям Примроза.

Можно проследить и связи русской литературы с английской народной сказкой. Примером обращения русских классиков к английскому фольклору является сказка Льва Толстого «Три медведя», которая, как показывает анализ, представляет собой обработку великим писателем одноименной английской народной сказки. Факт обращения Толстого к английскому фольклору, видимо, не был отмечен его исследователями в силу того, что английские сказки были до сих пор у нас мало известны. Из сравнения становится видно, что Толстой, пересказывая сказку, одновременно очистил ее от всего побочного, от мелкой детализации, упростил ее композицию, придав прозрачную ясность и выразительность всему произведению, которое воспринимается так, будто оно всегда существовало в подобном виде и иным быть не могло. Толстой дал медведям русские имена и вообще написал «Трех медведей» как русскую сказку. В публикуемом нами варианте из собрания Джекобса к медведям в дом приходит некая «маленькая старушонка», однако следует учесть, что в параллельных записях этой сказки вместо нее действует «маленькая девочка», как и в толстовской сказке.

Английская народная сказка заслуженно привлекла к себе внимание и современных советских писателей.

Среди английских баллад, превосходно переведенных С. Маршаком, мы встречаем сюжеты сказок «Король Иоанн, и кентерберийский аббат», и «Биннори».

Корней Чуковский, используя сюжет английской «Крошечки», написал пользующуюся любовью нашего детского читателя песенку-сказку «Жил на свете человек». В его переводе и обработке напечатаны английские народные сказки: «Джек, покоритель великанов» и «Краснозубый Аин» (в английском подлиннике — «Рыжий Эттин»).

Мы хорошо знаем сказку «Три поросенка», которую перевел и обработал Сергей Михалков. Здесь необходимо отметить, что страшная клятва поросенка в английском варианте — «Клянусь моей бородой-бородищей!» — по справедливому замечанию Джекобса, видимо объясняется тем, что первоначально в сказке действовали не поросята, а козлята, что дает нам право говорить о некотором родстве ее с русской сказкой «Волк и семеро козлят».

В основу публикуемого сборника «Английских народных сказок» положено собрание Джозефа Джекобса, но привлечены и другие издания, из которых заимствованы сказки, не имеющиеся у Джекобса или представляющие более удачные варианты. Так, у Эрнста Риса взяты — «Волшебный рог» и «Черный Бык Норроуэйский», у Леона Келнера — «Кошачий король», «Три желания» и «Король Иоанн и кентерберийский аббат», у Ривса — «Сон коробейника» и «Питер-простачок».

Поскольку столь полное издание английских сказок на русском языке осуществляется впервые (несколько переводов, относящихся к девяностым годам прошлого столетия, и одна книжка, изданная в 1918 году, являются вольным пересказом), тексты сказок печатаются в настоящем сборнике без какой-либо обработки. Знакомство с ними поможет советскому читателю получить ясное представление о богатстве и разнообразии английских сказок, в которых отразились мечты о справедливости, о торжестве мирной жизни, о том, чтобы человек мог спокойно посвятить себя творчеству и созиданию.

Виктор Важдаев

Сказка про трех поросят

жила-была на свете старая свинья с тремя поросятами. Сама она уже не могла прокормить своих поросят и послала их по свету счастья искать.

Вот ушел первый поросенок. Встретил человека с охапкой соломы и говорит ему:

— Человек, человек, дай мне, пожалуйста, соломы — я себе дом построю.

Человек дал ему соломы, и поросенок построил себе дом.

Вскоре подошел к его дому волк, постучал в дверь и говорит:

— Поросенок, поросенок, впусти меня!

А