Юрий Темирбулат-Самойлов Мигранты. Писарчуки

– Разрешите представиться: каперанг Гнидо Валериан Валерьевич, – бодрым чётким шагом наверняка в недалёком прошлом военнослужащего промаршировал в просторный кабинет главного редактора новой, считанные дни назад зарегистрированной газеты первый сегодняшний посетитель с отличной кожи портфельчиком строго под цвет и фактуру не менее щегольских чем сам портфель лакированных башмаков.

На полпути к столу хозяина кабинета вошедший сбавил скорость до нуля, свободной от портфеля рукой одёрнул застёгнутый на все пуговицы сюртук, потрогал, не съехал ли в сторону классически строгий узел галстука и, по-военному дисциплинированно ожидая приглашения сесть, не удержался всё же, чтобы не оглядеться вокруг. Помещение, надо признать, такого несдержанного любопытства стоило. Всё здесь притягивало взгляд. Оснащено оно было по последнему слову офисной техники, оформлено и обставлено в духе ультрасовременных веяний дизайнерской мысли – претенциозно-консервативная классика с элементами модерна в разумной пропорции. Отделка – сплошь натуральными материалами: алебастровая, в дворцовом стиле потолочно-карнизная лепнина; декоративные элементы из поделочного камня, фрагментарно-изящно вписывающиеся в массив стеновых панелей красного дерева, а художественно-наборный штучный паркет – вообще глаз не оторвёшь. И в тон всему этому не менее роскошная, заказная, скорее всего, мебель настолько хороша, что прямо музей буржуазных изысков, а не рабочее пространство, пусть и руководителя организации. Довершал картину большой, диаметром с метр, украшенный тонкой инкрустацией по полированной поверхности шара напольный глобус в переднем углу, свидетельствующий, видимо, о немалых территориальных амбициях владельца… Чувствовалось – денег во всё это великолепие вложено немерено.

– Да-да, проходите, присаживайтесь. Слушаю вас, Валерий Валерьян…

– Валериан Валерьевич… – вежливо, но твёрдо перебив, поправил гость. – Хотя, не это главное. А вот о чём я хотел бы вас попросить настоятельно, так это не путать, как невольно, а иногда будто невзначай, на деле же нарочно недоброжелательно делают многие, ударение в моей фамилии. Как и у известного в своё время оппонента советской власти генерала Шкуро¹ оно должно ставиться на последнем, а не на первом слоге.

– Постараюсь, – исподлобья, поверх очков глянул на собеседника редактор и перевёл взгляд на настенные часы, стрелки которых показывали ровно девять утра. – Вы пунктуальны, Валерий, э-э… Валерьянович. Ну, а меня, напомню, хотя вы наверняка прочитали это на табличке у двери, да и без того не можете не знать, поскольку шли с конкретной целью и по договорённости, Андреем Петровичем зовут. Фамилия – Артамонов. Проще некуда.

– Очень приятно… но я всё-таки Валериан Валерьевич, а не наоборот, – уже с плохо скрываемым раздражением, но пока что так же твёрдо-вежливо, как и при первой оговорке, вновь поправил главного бывший военный.

– Взаимно. Простите, всю жизнь на запоминание имён я не силён был, не обижайтесь, пожалуйста. Да, а что означает, позвольте полюбопытствовать, это словечко – «каперанг»? Где-то в кино, по-моему, или в театре я что-то в этом роде слышал. Признаться, нечасто приходится знакомиться подобным образом, когда твой визави представляется столь оригинально, да ещё и без разъяснения сути названного им псевдонима, или как это назвать ещё, не знаю…

– Каперанг – это, да будет вам известно, Андрей Петрович, на сленге военных моряков означает сокращённое производное от первых слогов «ка-

питан пе-рвого ранг-а». По сухопутному – а вы, я вижу, явно не из морских офицеров, – полковник. «Кавторанг», по соответствующей аналогии и с понижением на ступеньку – ка-питан вто-рого ранг-а, или подполковник. Всё это, конечно, уже в прошлом, да вот привычка представляться по-воински, понимаете ли… Но, опять же, и это не главное. Важнее, на мой взгляд, то, что-о… а, ладно…

– Договаривайте уж, коль начали, – редактор чувствовал, что «каперангу» не терпится высказать что-то сокровенное, но он затрудняется выразиться точно, не умея сходу подобрать нужных слов. – Что «то, что»?

– Ну… вы сами обратили внимание на то, что я только что продемонстрировал, явившись минута в минуту, и чего так многим не хватает в нашей сегодняшней жизни. Точность – вежливость королей, как говорили в добрые старые рыцарские времена. Это я по поводу той же пунктуальности, пользуясь случаем – применительно к воспитательному процессу, то есть в качестве примера для будущих подчинённых. Ведь нам с вами предстоит совместно руководить коллективом, который ещё и создать да воспитать надо, как положено, вышколить, построить по стойке «смирно».

– Простите, Валериан, э-э… Валерьевич, но что-то я не припомню, чтобы мы с вами договаривались по поводу совместного, так сказать… Я вас вообще впервые вижу!

– Я полагал, направляясь сюда, что вопрос решён. Вам разве не звонили?

– Да уж звонил Михал Михалыч по вашу душу… ну, и что? Просил рассмотреть кандидатуру – ещё не значит приказал. А во-вторых, даже если в отношении вас вопрос и решится, и вы, заняв у нас одну из руководящих должностей, со всей вашей полезной, не спорю, службистской пунктуальностью примете в какой-то мере участие в отборе кадрового состава… журналисты, они ведь – народ творческий, в большинстве своём нестандартный в мышлении и образе жизни, многие из них снедаемы самомнением относительно своих талантов – так называемые непризнанные гении, ну и не без повышенного свободолюбия, конечно. Привычный вам,

нормальный для вас казарменный стиль «смирно-вольно, шагом марш» здесь, в газете, вряд ли приживётся.

– Дисциплина ещё нигде, никогда и ни для кого не была лишней, в том

числе и в творческих коллективах, тем более, как вы изволили заметить, с самомнением. От себя хотел бы добавить: с нездоровым, больным самомнением. Докладываю: между прочим, я являюсь лауреатом престижнейшей журналистской премии «Золотое перо России». То есть, перед вами профессионал с неплохим опытом, который шантрапу эту пишущую знает не понаслышке.

– Почему «шантрапу»?

– А потому… Не будете же вы отрицать очевидного – в новое, никому пока не известное издание вряд ли можно ожидать сразу бурный приток беспроблемных, благополучных по жизни асов нашего непростого дела, которым ещё и хорошо платить надобно. Так что, основную массу коллектива нам с вами комплектовать придётся, скорее всего, не из людей высшего порядка, а из безработных люмпенов, большей частью приезжих, из которых черпает дешёвый трудовой потенциал множество столичных