замка, но что-то я их там не вижу в этой толпе. Разве что они ухитрились проскользнуть внутрь, как вон тот мальчишка. Нет, он, кажется, из замковых слуг. Не то помощник лакея, не то конюшего. Или скорее всего он поваренок. Гляди-ка, как шустро он перелез между прутьями решетки и бежит теперь по внутреннему двору замка.

– Ганс, маленький негодник, вот как, стало быть, ты трудишься в поте своего лица?

Кто же это с ним разговаривает так строго? Уж не сам ли герцог? Какой, однако, строгий важный и напыщенный господин.

– Простите, господин первый лакей, но я лишь хотел посмотреть, что творится на улицах. Знаете ли вы, что у ворот замка собрался весь город? – промолвил мальчик, задыхаясь то ли от недавней пробежки, а то ли от страха.

– Тебе-то, что за дело, Ганс, разве у тебя мало своих дел?

– В том-то и дело, господин первый лакей, что никаких дел у меня нет. Конечно, утром, помощник главного повара поручил мне вымыть большой медный котел, подмести на кухне, разложить уголь, вычистить вертел…

– Довольно!

– Но я все это уже сделал, и если их светлость поручит поварам какое-то дело…

– Ты не повар, Ганс, запомни это! Тебе позволили подъедаться на герцогской кухне из милости, а взамен ты должен выполнять незначительные поручения, чтобы хоть как-то отплатить за доброту их светлости и мою доброту. А ты же позволяешь себе бездельничать или из шалости трепать подаренные тебе башмаки. Немедленно отправляйся на кухню и передай старшему помощнику главного повара, что я велел тебя как следует высечь. И поверь мне, что это пойдет тебе только на пользу.

Маленький поваренок уже собирался было возразить, что-то объяснить или просто заплакать, но какой-то вопрос беспокоил его сильнее предстоящей порки.

– Господин первый лакей, а разве я не должен теперь помогать на кухне, а господин старший помощник главного повара и сам главный повар, не должны теперь готовить не покладая рук. Я готов понести наказание и после того, как мы все сделаем. От не поротого, от меня будет гораздо больше толка. Честное слово, господин Майер.

– Что именно ты собрался готовить, маленький негодник, позволь тебя спросить?

– Все что смогу. Возможно, господин первый лакей не знает, но перед замковыми воротами собрались горожане. Они ждут обещанного угощения.

– Передай там на кухне, что Майер, велел добавить тебе еще десять розог сверх обычной нормы, чтобы ты не лез не в свое дело. Надеюсь, это научит осмотрительности.

– Но господин первый лакей, люди же ждут! Они собрались, потому что им было обещано…

– Пошел вон, дрянной мальчишка! Никто не собирается кормить этих бездельников.

Впрочем, последней фразы, поваренок Ганс уже не слышал. Он уже спешил на кухню, зная, что если он сам не передаст поручение господина Майера, то выйдет только хуже. А так, старший помощник повара, хоть и посечет его розгами, но сделает это без души и скорее для вида.

Глава третья

Надо сказать, что замок господина герцога представлял собой прекраснейший образец той монументальной архитектуры, которой с полным правом гордились наши предки. Одни только стены, их толщина и высота, их узкие бойницы и мрачные башенки, внушали всякому смотрящему на них одновременно и тревогу, и уверенность. Тревогу перед грозной силой, которую по-прежнему представляли эти стены, и уверенность, что если эта сила захочет защитить и уберечь, то несомненно сможет это сделать. Весь вопрос только в том, кем именно ты окажешься за этими стенами: узником или гостем. Но находясь вне этих стен, никто из горожан не мечтал попасть внутрь, да и близко к ним подходили без большой охоты. Может и сегодня не подошли бы, если бы не страсть к даровым угощениям. Только это заставило горожан позабыть, с каким жутким звуком поднимается и опускается замковая решетка и каким ужасом наполнены глаза всех тех, кого проводили по перекидному мосту внутрь замка, к Лютой башне. Тем более, что выражение этих глаз оставалось с этими несчастными уже навсегда, ибо никто уже не видел их возвращающимися назад.

А если кто-то из послов иностранных государств и высказывался в том смысле, что замок давно утратил свое оборонное значение, что фортификационная наука ушла далеко вперед, а военная мысль давно нашла способ бороться с подобными крепостями, то благодарные жители герцогства по-прежнему благоговели перед мощью замка, и трепетали перед мрачной его славой. Не замечали горожане, что ров вокруг замка бывает полноводным только во время затяжных дождей, что грозных воинов на стенах сменили суетливые лакеи, а стражники у ворот подстерегают скорее смазливых горожанок, чем приближающегося врага. Не замечали этого жители славной герцогской столицы, и мы тоже не станем обращать на это внимания, тем более что в самом замке явно происходило нечто любопытное. Так что не пойти ли нам с тобой, мой драгоценный читатель и не подслушать, не подсмотреть одним глазком, по нашему обыкновению, что же там теперь творится?

Тогда следуй за мной, я покажу тебе короткий путь к покоям самого герцога Альбрехта. Итак, мы пройдем через подъемный мост, минуем сумрачный проход между воротами и решеткой, дальше через замковый двор, где теперь ни одной живой души, потом поднимемся на стену и двигаясь против часовой стрелки подойдем к небольшой дверце. Она теперь открыта, и мы проскользнем в нее никем не замеченные. Ну вот мы и внутри старинного герцогского замка. Хорошо бы теперь зажечь фонарь или факел, поскольку нам предстоит подняться по винтовой лестнице, а здесь и днем, и ночью совершенно темно. Но ведь у нас нет с собой даже спичек, так что держись за мной читатель, и будем надеяться, что я не забыл дорогу.

Надо сказать, что старая это лестница, помнила еще Ингваза Хитрого, и построена была специально для него и тайных его утех. По ней он поднимался в западную башню, на самый ее верх, туда под крышу, где в маленькой комнате с ужасом и отвращением ждала его рыжеволосая Ангьялка. Но мы не пойдем в ту комнату под крышей, в ту комнату, которая помнит ужас и решительность благородной пленницы. Мы не пойдем в нее – она не приносит радости и много лет замковые слуги избегают входить в эту комнату, из окна которой шагнула когда-то давно несчастная Ангьялка. Вот та темная рыцарская зала, стены которой украшены оружием и гобеленами нужна нам теперь. Присмотрись, читатель, там у горящего в камине огня, сидит теперь герцог Альбрехт. Сидит и несмотря на теплый весенний день, несмотря на огонь в камине не может он согреться. Он стар и сед старый Альбрехт, но ты не обманывайся его седыми космами, его блеклыми почти прозрачными глазами, утопающими в глазницах, не верь его сгорбленной спине и тихому его голосу, ибо и