оглядели своё совместное творение и остались довольны.
– А хочешь, мы завтра слепим ещё одного снеговика, чтобы первому не было скучно? – спросил мальчик.
– Конечно, хочу!
– Тогда до завтра?
– До завтра!
Мальчик проводил девочку взглядом до подъезда, щелкнул по морковному носу снеговика и вприпрыжку побежал домой.
А снежинка, очутившаяся внутри снеговика, довольно вздохнула. Ей было приятно оказаться частью такого большого целого. Она закрыла глаза и тут же проснулась на ветке новогодней ёлки.
«Какой хороший сон», – подумала она, сладко потянулась и опять заснула.
А в этот момент игрушечный танк, висевший чуть выше, увидел такой сон.
Сон игрушечного танка.
Как и всем предыдущим игрушкам, танку приснилось, что он стал настоящим. Он ехал по полю в сторону леса. Солнце уже коснулось верхушек елей. Рядом с ним ехали другие танки. Он чувствовал, что какая-то сила внутри него управляет им и заставляет ехать в лес, в то время как сам он совершенно не желал уезжать с поля. Ему хотелось покататься на открытой местности, ведь, когда большую часть года проводишь сидя в тёмной маленькой коробке, так приятно оказаться на природе, развернуться в полную силу, почувствовать, как ветерок обдувает со всех сторон. Танк повернул броневую башню вокруг своей оси, чтобы лучше рассмотреть местность – он ведь никогда здесь не был. Слева виднелась дорога. «Почему мы не едем по дороге, а ползём по полю? – удивился танк, подскакивая на кочках. – Так было бы намного удобнее, не было бы этой утомительной тряски, и обзор там гораздо лучше». Но тут что-то засвистело в небе над головой, потом раздался оглушительный взрыв. Танк повернулся на шум и увидел, что на дорогу упал боевой снаряд, оставив после себя глубокую воронку. Теперь танку стала ясна тактика военных – они спешили увезти танки в укрытие и спрятать их от воздушных бомбардировщиков. «Быстрее! Быстрее!» – разволновался танк и развил максимальную скорость, чтобы поскорее оказаться в безопасности. Он первый подъехал к опушке леса и услышал, как под его могучими гусеницами затрещали тоненькие стволы молодых берёзок. «А мне казалось, что война давно кончилась, – думал танк. – Я ведь совсем не хочу воевать! Что если меня заставят стрелять в кого-то?». Он был единственным из всех игрушек, который помнил, что на самом деле он ёлочное украшение, а не настоящий танк. «Ох, быстрей бы мне проснуться! – пожелал танк. – Как хорошо было, когда я был игрушечным! Висел себе на ветке, мне не грозила никакая опасность, разве что нитка перетрётся, и я упаду на пол. А теперь! Вокруг стреляют, с воздуха бомбят. Холодно и страшно! Лучше бы люди никогда не делали танки, а только ёлочные игрушки!» Тут рядом с танком взорвался ещё один снаряд. Соседний танк загорелся, из него выбрались трое раненых солдат и, поддерживая друг друга, побежали дальше в глубь леса. «Должно быть там наши, – догадался танк. – Эх, хоть бы мы успели добраться до них раньше, чем нас окончательно разгромят!» Колонна из пяти танков выехала на просеку. По просеке было гораздо удобнее ехать, чем по лесу. Вскоре впереди показались блиндажи укреплений. Почувствовав, что рядом родной лагерь, танк воспрянул духом и покатил с удвоенной силой. К ним навстречу выбежал человек и замахал руками. Танки остановились. «Фу, наконец-то я отдохну и остыну», – подумал танк с облегчением. Но не тут-то было. Не успел он перевести дух, как со стороны просеки раздалась автоматная очередь. Враги выследили их. «Какой кошмар, – ужаснулся танк, – мы привели их прямо к нам в укрытие!» И начался бой. Танки развернулись, чтобы встретить врага лицом к лицу. Кто-то внутри танка нажал на рычаги, чтобы выпустить залп по противнику. Танк ничего не мог с этим поделать. Он зажмурился, чтобы не видеть ничего кругом. Но он всё слышал. Он слышал, как рвались снаряды, как тут и там вскрикивали люди, как скрежетал металл, как грохотал пулемёт. «Боже мой! – застонал танк. – Как же мне проснуться! Я не хочу быть свидетелем всего этого! Я хочу мирно висеть на ёлке, чтобы мною любовались дети, чтобы справа от меня висел стеклянный щенок, а слева – хоккейная клюшка, надо мной – торт, а подо мной – снежинка!» Один снаряд, пущенный вражеским танкистом, угодил прямо в башню танку. Три человека выбрались наружу и успев добежать до окопа прыгнули в укрытие. А танк так и остался стоять на месте, обездвиженный и покинутый. Бой продолжался ещё два часа. Неприятель оттеснял войска всё дальше в чащу, и когда наши войны совсем пали духом, и казалось, что надежды нет, с тыла подоспело подкрепление. Враг был повержен и в спешном порядке отступил к своим позициям. – Ура! – возглас счастья прокатился по лесу. Медсестры подобрали раненых и отнесли их в санчасть. Танкисты вернулись к брошенным танкам, чтобы оценить нанесенный урон. – Боюсь, этот уже не заведётся, – констатировал военный. – А жаль, хороший был танк. – Ничего. Когда война закончится, мы организуем здесь мемориальный комплекс, и танк станет вечным напоминанием об этой битве. – Это ты здорово придумал. Только когда она закончится, война? – вздохнул товарищ. – Я чувствую, что уже скоро, совсем скоро! – уверенно сказал танкист. – Я невесте своей обещал, что вернусь этой весной. Она ждёт. Танк проснулся на ёлке. Он не мог поверить своему счастью, когда понял, что сон закончился. Его переполняла такая огромная радость, что от избытка чувств он крутанулся на ниточке и чуть не сорвался вниз. «Как хорошо, что я дома, на своей родной ёлке! Ну и сон мне приснился. Надеюсь то, что я увидел, никогда не станет явью!» Через несколько минут он снова заснул, и больше кошмары ему не снились. Последний сон приснился старенькому стеклянному щенку.
Сон стеклянного щенка.
Первое, что почувствовал щенок – это запах. Пахло мокрой шерстью, молоком и старой рогожей. Под правым боком у щенка кто-то зашевелился и засопел. Щенок повернул голову и сквозь пелену подслеповатых, ещё не привыкших к свету глаз, смог разглядеть второго щенка, своего брата. Он приподнялся на лапах и осмотрелся кругом. Он и ещё четыре щенка, лежали в высокой картонной коробке на подстилке. Что было за пределами этой коробки, он не знал. Щенок потянулся и зевнул. «Хорошо бы поесть» – подумал он. И тут же, как по волшебству, сверху появилась рука и поставила на середину коробки блюдце с молоком. Щенки обступили блюдце по кругу и принялись жадно лакать. Молоко было тёплым и очень вкусным. Щенок так усердно причмокивал, что в результате молоко попало ему в нос. Он фыркнул, облизнулся и отошёл от тарелки. Его тут же стало клонить в сон. И это очень странно, ведь он и так был во сне.
Сон игрушечного танка.
Как и всем предыдущим игрушкам, танку приснилось, что он стал настоящим. Он ехал по полю в сторону леса. Солнце уже коснулось верхушек елей. Рядом с ним ехали другие танки. Он чувствовал, что какая-то сила внутри него управляет им и заставляет ехать в лес, в то время как сам он совершенно не желал уезжать с поля. Ему хотелось покататься на открытой местности, ведь, когда большую часть года проводишь сидя в тёмной маленькой коробке, так приятно оказаться на природе, развернуться в полную силу, почувствовать, как ветерок обдувает со всех сторон. Танк повернул броневую башню вокруг своей оси, чтобы лучше рассмотреть местность – он ведь никогда здесь не был. Слева виднелась дорога. «Почему мы не едем по дороге, а ползём по полю? – удивился танк, подскакивая на кочках. – Так было бы намного удобнее, не было бы этой утомительной тряски, и обзор там гораздо лучше». Но тут что-то засвистело в небе над головой, потом раздался оглушительный взрыв. Танк повернулся на шум и увидел, что на дорогу упал боевой снаряд, оставив после себя глубокую воронку. Теперь танку стала ясна тактика военных – они спешили увезти танки в укрытие и спрятать их от воздушных бомбардировщиков. «Быстрее! Быстрее!» – разволновался танк и развил максимальную скорость, чтобы поскорее оказаться в безопасности. Он первый подъехал к опушке леса и услышал, как под его могучими гусеницами затрещали тоненькие стволы молодых берёзок. «А мне казалось, что война давно кончилась, – думал танк. – Я ведь совсем не хочу воевать! Что если меня заставят стрелять в кого-то?». Он был единственным из всех игрушек, который помнил, что на самом деле он ёлочное украшение, а не настоящий танк. «Ох, быстрей бы мне проснуться! – пожелал танк. – Как хорошо было, когда я был игрушечным! Висел себе на ветке, мне не грозила никакая опасность, разве что нитка перетрётся, и я упаду на пол. А теперь! Вокруг стреляют, с воздуха бомбят. Холодно и страшно! Лучше бы люди никогда не делали танки, а только ёлочные игрушки!» Тут рядом с танком взорвался ещё один снаряд. Соседний танк загорелся, из него выбрались трое раненых солдат и, поддерживая друг друга, побежали дальше в глубь леса. «Должно быть там наши, – догадался танк. – Эх, хоть бы мы успели добраться до них раньше, чем нас окончательно разгромят!» Колонна из пяти танков выехала на просеку. По просеке было гораздо удобнее ехать, чем по лесу. Вскоре впереди показались блиндажи укреплений. Почувствовав, что рядом родной лагерь, танк воспрянул духом и покатил с удвоенной силой. К ним навстречу выбежал человек и замахал руками. Танки остановились. «Фу, наконец-то я отдохну и остыну», – подумал танк с облегчением. Но не тут-то было. Не успел он перевести дух, как со стороны просеки раздалась автоматная очередь. Враги выследили их. «Какой кошмар, – ужаснулся танк, – мы привели их прямо к нам в укрытие!» И начался бой. Танки развернулись, чтобы встретить врага лицом к лицу. Кто-то внутри танка нажал на рычаги, чтобы выпустить залп по противнику. Танк ничего не мог с этим поделать. Он зажмурился, чтобы не видеть ничего кругом. Но он всё слышал. Он слышал, как рвались снаряды, как тут и там вскрикивали люди, как скрежетал металл, как грохотал пулемёт. «Боже мой! – застонал танк. – Как же мне проснуться! Я не хочу быть свидетелем всего этого! Я хочу мирно висеть на ёлке, чтобы мною любовались дети, чтобы справа от меня висел стеклянный щенок, а слева – хоккейная клюшка, надо мной – торт, а подо мной – снежинка!» Один снаряд, пущенный вражеским танкистом, угодил прямо в башню танку. Три человека выбрались наружу и успев добежать до окопа прыгнули в укрытие. А танк так и остался стоять на месте, обездвиженный и покинутый. Бой продолжался ещё два часа. Неприятель оттеснял войска всё дальше в чащу, и когда наши войны совсем пали духом, и казалось, что надежды нет, с тыла подоспело подкрепление. Враг был повержен и в спешном порядке отступил к своим позициям. – Ура! – возглас счастья прокатился по лесу. Медсестры подобрали раненых и отнесли их в санчасть. Танкисты вернулись к брошенным танкам, чтобы оценить нанесенный урон. – Боюсь, этот уже не заведётся, – констатировал военный. – А жаль, хороший был танк. – Ничего. Когда война закончится, мы организуем здесь мемориальный комплекс, и танк станет вечным напоминанием об этой битве. – Это ты здорово придумал. Только когда она закончится, война? – вздохнул товарищ. – Я чувствую, что уже скоро, совсем скоро! – уверенно сказал танкист. – Я невесте своей обещал, что вернусь этой весной. Она ждёт. Танк проснулся на ёлке. Он не мог поверить своему счастью, когда понял, что сон закончился. Его переполняла такая огромная радость, что от избытка чувств он крутанулся на ниточке и чуть не сорвался вниз. «Как хорошо, что я дома, на своей родной ёлке! Ну и сон мне приснился. Надеюсь то, что я увидел, никогда не станет явью!» Через несколько минут он снова заснул, и больше кошмары ему не снились. Последний сон приснился старенькому стеклянному щенку.
Сон стеклянного щенка.
Первое, что почувствовал щенок – это запах. Пахло мокрой шерстью, молоком и старой рогожей. Под правым боком у щенка кто-то зашевелился и засопел. Щенок повернул голову и сквозь пелену подслеповатых, ещё не привыкших к свету глаз, смог разглядеть второго щенка, своего брата. Он приподнялся на лапах и осмотрелся кругом. Он и ещё четыре щенка, лежали в высокой картонной коробке на подстилке. Что было за пределами этой коробки, он не знал. Щенок потянулся и зевнул. «Хорошо бы поесть» – подумал он. И тут же, как по волшебству, сверху появилась рука и поставила на середину коробки блюдце с молоком. Щенки обступили блюдце по кругу и принялись жадно лакать. Молоко было тёплым и очень вкусным. Щенок так усердно причмокивал, что в результате молоко попало ему в нос. Он фыркнул, облизнулся и отошёл от тарелки. Его тут же стало клонить в сон. И это очень странно, ведь он и так был во сне.