Герман Филатов После конца. Часть 1

Пролог Новые берега — не всегда хорошо Глава первая Космический океан

Полет длился ровно три года, одну неделю и четыре дня.

Находясь в своей личной комнате и перебрасывая ярко-красный резиновый мячик из руки в руку, Луи Ливелс лежал на застеленной изумрудно-зеленым пледом кровати, окруженный кипами книг разных размеров. Правая нога, закинутая на левую, из-за неудобного положения начала покалывать и неметь, но мужчина еще не успел этого заметить и, время от времени скучающе вздыхая, следил пустым взглядом за перемещающейся игрушкой, глубоко погрязнув при этом в своих воспоминаниях.

Нервный, едва заметный тремор возбуждения в руках и вечно приподнятое настроение покинули тридцатичетырехлетнего геолога спустя чуть больше недели после того, как космический корабль «Единство» взмыл в небо и покинул планету Земля. Этого, как ни странно, следовало ожидать, поэтому Луи предусмотрительно принял необходимые меры: запасся фильмами, видеоиграми, книгами, соответствующими его профессии, и множеством художественных романов, фантастикой, классикой и поэзией. Среди них присутствовали произведения Чарльза Диккенса, Жюль Верна, Ивана Бунина, Эрнеста Хемингуэя, Стивена Кинга, и многих других не менее выдающихся авторов в истории мировой литературы.

Вскоре же, после сотен часов, проведенных за этими развлечениями (в особенности книгами, читать Луи любил больше всего), и это ему начало наскучивать. Одно дело, когда ты с нетерпением ждешь чего-то и в итоге получаешь, в этом намного больше удовольствия, но когда нетерпение отсутствует… все что угодно начнет приедаться.

Спустя несколько минут, которые тянулись, словно желе, и казались целыми часами, Луи почувствовал урчание в своем опустевшем желудке. Отвлекшись от своих ностальгий и возвращаясь в реальность, мужчина небрежным движением бросил мячик на обложку одной из книг и, пока тот скатывался и падал на плед, принял сидячее положение, слез с кровати и ощутил, как теплая кровь потекла по передавленным сосудам в онемевшую правую ногу.

Постояв так немного и подождав, пока покалывания ослабнут, Луи прошел мимо стола, так же занятого книгами (только теперь о геологии, археологии, физике и астрономии), множеством исписанных листочков, валяющихся по одному или собранных в тонкие стопочки, планшетом, и миниатюрным голографическим воспроизводителем «ГолУм». По этому устройству Ливелс первые полгода полета связывался со своей семьей, но после космический корабль отлетел дальше его зоны действия и он перестал выполнять свою функцию, но мужчина все же не стал убирать прибор. Вид устройства служил напоминанием о ждавшей его на Земле родне.

Приблизившись к стене, противоположной той, у которой стояла кровать, мужчина постучал пальцем по сенсорной панели и подождал несколько секунд, пока она «проснется». Открыв меню «доставить в комнату», Луи увидел цветные иконки с подписями: постельное белье, еда, напитки, оружие. Как-то раз заинтригованный мужчина ради интереса открыл последнюю, но система потребовала биометрические данные, и Луи сразу же вышел, опасаясь, что может нагрянуть охрана, неправильно расценившая его безобидные намерения.

Открыв каталог с едой, он взял себе ростбиф с жареной картошкой, круасан с вишневой начинкой и большую чашку сладкого какао с маршмэллоу, который он постоянно пил по пятничным вечерам с двумя своими дочерями, тринадцатилетней Аделаидой и восьмилетней Изабеллой.

Нажав «отправить», Луи в ожидании заказа отошел от панели и посмотрел на свой живот, заметно выросший со дня вылета. Кода он садился на корабль, то мог увидеть легкие очертания кубиков пресса, а сейчас их не было и в помине.

Едва не поддавшись порыву отменить заказ и взять себе что-нибудь низкокалорийное вроде сока из моркови и овсяной каши (ну или чем там питаются эти спортсмены), он спустя несколько секунд так же быстро передумал и со скребущими на душе кошками надел на себя футболку, валяющуюся у кровати.

Подойдя к стене, в которой была размещена дверь, Луи открыл панель и посмотрелся в появившееся зеркало. Согнув руки в локтях и посмотрев на свои бицепсы, мужчина решил, что он и вовсе еще очень даже хорош, да и лет ему уже не двадцать, годы-то берут свое. Ухудшение метаболизма и все такое. Да и в чем наслаждение от жизни, если вечно сдерживать свои маленькие слабости?

В общем и целом, решив, что все нормально, Луи Ливелс расслабился и с успокоившейся душой и задушенной в зародыше совестью отошел к столу дожидаться своего заказа.

Чтобы не мыкаться без дела, мужчина убрал книги с кровати, расставил их на большую книжную полку, встроенную в стену с закрывающейся панелью, по возможности разгреб стол, собрал в кучку разноцветные пишущие наперстки, и вдруг услышал оповещение.

Взяв из открывшегося рядом с сенсорной панелью люка свой заказ, Луи отнес его к столу. Усевшись, он, не теряя времени, быстро включил первое попавшееся кино на своем планшете и начал с неописуемым удовольствием уплетать за обе щеки горячую еду.

Спустя пять часов, ни разу за все это время не вставший с мягкого стула Луи завершал последнее предложение, после которого планировал закончить работу на нынешний день. Выводя синим лазером мелкие аккуратные буквы на бумаге, он при этом вынул изо рта кончик языка и самую малость прищурил глаза.

Написав последнее в предложении слово и поставив точку, мужчина откинулся на спинку стула и посмотрел на наперсток. Надетый на указательный палец, он пускал тонкие серебристые ниточки, которые обвивали его, а затем часть ладони, и после собирались в месте под большим пальцем. Чтобы активировать устройство, нужно было лишь надавить на место сплетения средним пальцем, и из наперстка пускается короткий луч, который и писал на бумаге. Очень удобное приспособление. Луи не мог себе представить, как люди раньше писали шариковыми ручками, и особенно перьями.

Выгнувшись, сведя лопатки и хрустнув спиной, мужчина снял синий наперсток и, поставив его на зарядку, поднялся и направился к двери, намереваясь прогуляться и хоть с кем-нибудь поболтать. Едва не выйдя из комнаты, Ливелс только тогда вспомнил о том, в каком непрезентабельном виде он пребывал в тот момент.

Вернувшись, ученый разделся догола и бросил в корзину для грязного белья штаны и обляпанную какао измятую майку. После Луи принял быстрый контрастный душ и, выйдя из него с раскрасневшейся кожей и благоухая при этом апельсинами и мандаринами, он оделся в чистую рубашку с коротким рукавом, шорты до колен и серые кроссовки-тапочки.

Покинув