раз напротив, девочка глубоко и шумно вздохнула.

И тут вдруг неожиданно раздавшийся крик какой-то женщины заставил Ямину потерять равновесие и рухнуть вниз. Шумный вздох, донесшийся откуда-то сверху и явно не соответствующий общей обстановке, привлек внимание этой женщины. Взглянув вверх, она увидела, что на балюстраде стоит, балансируя, девочка в роскошном наряде, и невольно вскрикнула, поднеся руку ко рту.

Верующие, вырванные из своих размышлений этим неожиданным возгласом, обратили свой взор на женщину, издавшую его, а затем посмотрели туда, куда в этот момент смотрела она. И поэтому, когда Ямина, размахивая руками, полетела вниз, все внимание уже было обращено на нее.

Принц Константин заметил эту девочку чуть раньше вскрикнувшей женщины. Он занимался тем, что разглядывал парящие в лучах солнечного света пылинки, пытаясь тем самым отвлечься от горестного события (к нему оно не имело прямого отношения, но все же это было горе), когда его внимание вдруг привлекло какое-то неожиданное движение там, наверху, на галерее.

Он стоял в конце ряда людей, присутствующих на похоронах, и девочка оказалась почти над ним, чуть-чуть правее. Ее довольно странное поведение вызвало у него растерянность, и он, наблюдая, как она нерешительно забирается на балюстраду, ничего не сказал и не предпринял. Все это показалось ему сценой из какого-то сна, в котором невозможно на что-то повлиять.

Но едва раздался испуганный крик женщины и Ямина, потеряв равновесие, полетела вниз, Константин тут же вернулся в реальный мир.

Вместо того чтобы сразу рухнуть, эта девочка как бы подпрыгнула от испуга вверх, а потому ее тело, устремившись в сторону поблескивающего мраморного пола, находилось в строго вертикальном положении. Все собравшиеся ахнули, увидев, как она падает с высоты, размахивая руками. При этом она попала в широкую полосу света и посеребренная ткань ее платья засверкала на солнце. Все, кто стоял внизу, замерли. Сотни пар глаз широко раскрылись от удивления. Время текло так медленно, что секунда казалась целой вечностью.

Все словно окаменели – все, кроме Константина. Он машинально сместился правее, в сторону от остальных людей, чтобы оказаться как раз под падающей девочкой. С запрокинутой головой, с развевающимися волосами, похожими в это мгновение на водоросли в абсолютно спокойном море, она совершала хаотические движения, безуспешно пытаясь найти в пространстве что-нибудь такое, что могло бы замедлить падение. При этом подол ее платья и нижние юбки задрались, обнажив длинные худенькие ноги, которые поневоле были выставлены всем напоказ.

Впоследствии станут говорить, что произошло чудо, что сама Дева Мария протянула руку и спасла этого ребенка. Возможно, ее раздувшееся платье тоже сыграло определенную роль, существенно снизив скорость падения. Однако в конечном счете спасением своей жизни в данной ситуации она была обязана принцу Константину.

Ничуть не думая о том, чем это может закончиться, он протянул свои тонкие руки навстречу летящей девочке, чтобы не дать ей упасть на безжалостные каменные плиты собора. Солнце светило, платье девочки поблескивало, верующие затаили дыхание, наблюдая за действиями юного наследника престола Византийской империи.

Никто из тех, кто стал свидетелем данного инцидента, никогда его не забудет (а многие впоследствии с трудом будут верить в то, что они видели это собственными глазами). Но это и в самом деле произошло: сверкающий ангел падал на землю, а худенький подросток, протянув к ангелу руки, схватил его и, будучи не в силах моментально и полностью остановить стремительное движение, тут же рухнул вместе с ним на землю, как мешок с бельем.

Часть первая Бадр

1

Шотландия, 1444 год

Джон Грант исчез – то есть сделал то, что и намеревался сделать. Улегшись на спину посреди высокой травы и цветов на лугу, он стал невидимым для всех, кроме птиц. Он наблюдал, как черный силуэт медленно описывает круги на фоне голубого неба. Цветочные головки на длинных стебельках – желтые и розовые – то нагибались, то выпрямлялись по прихоти легкого ветерка, который, казалось, подобным образом развлекался. Птица изменила маршрут полета и пропала из поля зрения Джона Гранта, и ему не осталось ничего другого, кроме как глазеть на бездонное небо. Поскольку смотреть уже было не на что, он расслабился, позволяя пустоте заполнить его.

Всегда существовали люди, ощущающие вращение Земли и ее движение вокруг Солнца. В то время как абсолютное большинство является жертвой иллюзии (иллюзии того, что мир неподвижен), единицы воспринимают мир именно таким, какой он есть на самом деле. Джон Грант ощущал, как окружающая его земля движется, как она перемещается слева направо относительно неба. Он также чувствовал ее полет в безграничной темноте. Лежа в постели ночью, он прислушивался к гулу и шелесту этого огромного шара, непрерывно вращающегося вокруг своей оси.

Если проанализировать, каким образом движется в пространстве Земля, то становится непонятно, почему это движение ощущают лишь немногие, а остальные пребывают в блаженном неведении. Земля вращается со скоростью одной тысячи миль^[5] в час, то есть быстрее вылетающей из ствола винтовки пули. Чтобы сделать полный оборот вокруг Солнца приблизительно за триста шестьдесят пять дней, она мчится в космическом вакууме со скоростью шестидесяти семи тысяч миль в час. Солнечная система, крохотной частичкой которой является Земля, примостилась на краю огромного вращающегося водоворота, называемого галактикой. Один полный оборот вокруг сияющего центра галактики Солнечная система делает за двести двадцать пять миллионов лет, и с тех пор, как пять миллиардов лет тому назад возник наш мир, данная грандиозная одиссея совершалась менее двадцати раз.

В этот день 1444 года Джону Гранту вот уже несколько недель как исполнилось двенадцать лет – ничтожный отрезок по сравнению с тем временем, за которое совершает свое путешествие Земля вокруг центра галактики, но довольно долгий для мальчика, чувствующего головокружительную скачку планеты через пространство и время.

Он был довольно высоким для своего возраста и очень худым. Его мать приходила в отчаяние из-за того, что, как бы много он ни ел – а это была вся еда, которую она вообще могла ему дать, – он оставался тоненьким, как хворостинка. Ей хотелось, чтобы он был потолще, чтобы между ним и окружающим его миром было побольше плоти.

А еще он был светловолосым и кареглазым. Его глаза были не просто карими, а еще и с золотистыми крапинками, и поэтому иногда казалось,